Министерского бюрократа понесло. Я уже достаточно времени провёл в большом зале, успев пробиться за барьеры окклюменции розовой дамочки. Самым важным навыком для чародея её социального положения, она владела на очень среднем уровне. Безалаберное отношение к защите своего разума, если спросите меня. Хотя, тут половина преподавательского состава такая…

Долорес Амбридж не планировала держать речь. Ей пришлось импровизировать, как только она услышала песню шляпы. Слова, предназначенные для детских ушей, потерявшая чувство такта ведьма восприняла как прямой вызов своим умениям. В мыслях она уже видела себя директором Хогвартса.

Чем дольше я читал её мысли, чем глубже копался в её разуме, тем больше узнавал всякой разной мелочи, несущественной для меня или Вильегфорца, но крайне раздражительной в целом. Долорес Амбридж стоит за половиной принятых министром магии решений. Так она думает… Именно она нашёптывает Фаджу небылицы, вроде несуществующих грёз Альбуса Дамблдора на трон министра. То, что бородатый директор дважды отказывался от предложений стать министром ещё в далёком 1990 году, Фадж не брал в расчёт.

Корнелиус Фадж казался Амбридж легкоуправляемым. Долорес не замечала главного фактора — министр магии не приближает к себе подкованных в юридическом деле магов, ограничиваясь исполнительными карьеристами. Она рассчитывала унаследовать кресло министра от Фаджа, искренне веря в ложность слухов о воскрешении Тёмного Лорда. Долорес Амбридж врала так долго и так часто, что в конце-концов уверовала в собственную ложь.

Теперь она здесь, в Хогвартсе, чтобы скинуть Дамблдора с насиженного места и самой занять пост директора. Долорес всей душой считала, что с помощью Фаджа свергнуть Дамблдора — пара пустяков. Ей ни на минуту не пришла в голову мысль, что министр просто манипулирует самовлюбленной карьеристкой.

Как обычно, речь первой помощницы министра изобиловала пустыми словами, хотя парочка дельных вещей вроде недопустимости прогресса ради прогресса, все же прозвучали. Увы, чтобы её речь можно было назвать сносной, нужно вырвать половину слов из контекста и преподнести их под совсем другим соусом.

Пока новый профессор ЗоТИ упражнялась в словоблудии, пытаясь не терять и так скудные навыки, я закончил с её мозгами, обратив внимание на еду. Моя тарелка ещё не опустела — досадная оплошность, которую я намеревался исправить немедленно.

— … беречь то, что должны сберечь, и избавляться от того, что недопустимо.

— Один вопрос, мэм. Что вы делаете в Хогвартсе?

Амбридж, уже повернувшаяся к профессорскому столу, резко развернулась, не успев убрать недовольную гримасу с лица. Но её физиономия разгладилась, стоило ей найти в толпе студентов меня.

— Мистер Поттер, разве вы не слышали, что сказал директор Дамблдор только что?

— Прекрасно слышал, мадам, но у меня в голове не укладывается один факт.

— Какой?

— Чему именно вы сможете научить меня? Как славить его величество Корнелиуса Фаджа? Спасибо, в этом состязаний вы можете дать сто очков форы вперёд любому чиновнику.

В следующие секунды весь Хогвартс имел возможность наблюдать стремительно багровеющее лицо новой профессорши. Обожаю Англию за её либерализм в отношении личного мнения. В Неверленде попробуй ученик вякнуть что-то на учителя, мигом вылетел бы из школы, будь его мнение тысячу раз правильным. Здесь же налицо открытое оскорбление.

— Возможно я не прав, мисс Амбридж, но тогда вы обязательно докажете мне обратное, не так ли?

— Обязательно, мистер Поттер!

— Ну так чего тянуть, покажите телесный патронус, профессор ЗоТИ Долорес Амбридж. Уверен, такая компетентная волшебница как вы, сделает это без всяких проблем.

— Долорес, вы не обязаны. Гарри, профессор Амбридж продемонстрирует свои навыки на уроках, а пока что сядь, незачем…

— Ну что вы, господин директор, я совсем не против маленькой демонстрации.

Амбридж широко улыбнулась, готовая показать своё мастерство, и поставить зарвавшегося мальчишку на место. Ох, какого же мнения она о себе… Она, как и большинство волшебников, считает телесный патронус проявлением высшей магией, доступной только волшебникам с чистой совестью.

Новоиспеченная профессорша ЗоТИ предположила, что я хочу дискредитировать её умения, ведь мальчик явно считает её злой колдуньей, а злые колдуны априори не умеют использовать патронус. Прекрасный повод поставить зазнавшегося юнца на место, одновременно укрепив свой авторитет в школе.

— Мисс Амбридж, вы не обязаны… — Поспешил сказать Дамблдор, но она подняла руку, отмахнувшись от директора, вышла в центр зала и с гордостью продекларировала: — Экспекто Патронум!

Она ожидала, что из палочки вырвется белый кот, закружит по залу пару раз и опустится ровно перед Гарри Поттером, посрамив неугодного министерству ученика, но…

— Долго мне ещё ждать, мисс Амбридж? Ну, поднатужтесь там, не знаю…

Хихиканье учеников заставило профессоршу ЗоТИ поднапрячься, но как она не пыталась выдать хотя бы обычный патронус, у министерской суки не получалось. В растерянности она энергично взмахивала волшебной палочкой, раз за разом выкрикивая — «Экспекто Патронум!», — без ожидаемых последствий.

— Мадам, не утруждайте себя высшей магией, покажите на худой конец обычный патронус.

Амбридж прожигала меня взглядом бешеной собаки. Не будь рядом трёхсот учеников и преподавательского корпуса в полном составе, с директором во главе стола, первая помощница Фаджа сделала бы мне огромное одолжение, развязав мои руки. Пока что она могла только гневаться и недоумевать, почему ей не удается призвать свой патронус. Шестеренки в её голове крутились с бешеной силой, и хоть я не читал её мысли, момент, когда Доллорес Амбридж связала потерю навыка со мной, чётко отобразился на её лице.

Ну, а на что она рассчитывала? Что я спущу попытку убийства на тормозах? Свой приговор она собственноручно подписала, как только послала за мной дементоров, я всего лишь привожу его в исполнение. И начал я с её воспоминаний. Копаясь в разуме самовлюбленной дуры, я нашел не только воспоминания о работе, или недавно принятые решения. Не меньше внимания я уделил её магическим навыкам, желая знать, с чем столкнусь при самом плохом развитии событий. Для неё.

Стоит признать, дама знает пару трюков, способных удивить рядового пожирателя смерти или магическую тварь, но не более того. Телесный патронус средь них присутствует. Чтобы заблокировать его, я напустил туману на самые счастливые воспоминания женщины. Теперь они размыты, нечетки и призвать их в помощь практически невозможно. Теоретически, приложи она все силы — и через два-три месяца Амбридж заново освоит патронус.

В этом и кроется прелесть магии разума. Она может воздействовать в разном диапазоне, от слабых манипуляций с чувствами, до полной перекройки личности, но всегда необратимо или пока чародей, наложивший чары, не снимет их. Долорес Амбридж не вспомнит, как призвать кота. Ей остается только снова учится этому полезному умению с нуля.

— Спасибо за демонстрацию ваших навыков, профессор. Я глубоко впечатлен вашими познаниями в области защиты от тёмных искусств.

— Довольно!!! — Прокричала помощница министра. — Что за игру вы затеяли, директор?! Вы наложили какое-то заклятие на большой зал, чтобы дискредитировать меня?

— О чём вы, мисс Амбридж, директор Дамблдор не имеет никакого отношения к вашей некомпетентности, — я не дал директору и слово сказать. — Надо было лучше в школе учиться, а не грезить наяву. — Достав волшебную палочку, я демонстративно уложил её на стол рядом с ножом и вилкой. Мои ладони коснулись друг друга в молитвенном жесте. Закрыв глаза, я тихо произнес — Экспекто Патронум. — А потом я развел руки в стороны…

***

Дамблдор уже жалел о том, что поддался на уговоры Сириуса и принял Гарри в ряды Ордена Феникса, но по другому поступить он не мог. Сын Лили и Джеймса заслуживал знать всё, он был достоин лучшего, ведь именно он избранный, что покончит с Томом. Дамблдор верил в это, но сегодня Гарри доказал в очередной раз, какой он ещё недальновидный юнец. Видимо, талант к магии не гарантирует автоматического проявления идеального политического чутья.