Да, я могу такое допустить, но решил все же убедиться окончательно, ибо прожигать здесь весь день, ожидая её возвращения, если оно вообще будет, я не хочу. Можно поступить гораздо логичнее и эффективнее, вычислить местоположение неудавшейся воровки методом психозрительства. Раньше для такого сложного колдовства я нуждался в дополнительной аппаратуре, но сила истока позволяет прозревать сквозь время и пространство не хуже сильнейших предсказателей.

Вот и посмотрим кто кого. Я прибавил в силе, хоть всю и не могу использовать, однако Сибилла не первый год прорицает, а значит должна знать способы защиты от данной дисциплины чародейства. И все же, ей далеко до Йеннифер — вейла не сумела скрыться от моего взора.

Чуть-чуть отпустив завесу контроля над моей силой, я коснулся одной из множества цацек, разбросанных по всей спальне. Один миг, десяток образов сливаются в четкую последовательность событий. Два хлопка аппарации, черный дом, который находится незнамо где, скрытый мощнейшей магией, тайной, фиделиусом. Скрылась.

Я попробовал сильнее сконцентрироваться на прорицании, использовать больше силы, однако понял, что поступаю как типичный неопытный юнец, вбухивающий побольше магии, надеясь на иной результат, чем ещё большее разочарование.

Ладно, пускай скрывается, рано или поздно я её поймаю. Напоследок я забрал из её покоев ожерелья и кольцо. Не то чтобы во мне проснулся клептоман и соответствующие ему наклонности, однако предметы, на которых отпечаталась аура хозяина, имеют свойство терять её, особенно быстро при использовании оных в ритуалах, колдуя над ними.

Домой я вернулся под вечер, всю дорогу прозревая, надеясь что Сибилла высунется из дома, тогда у меня появиться хоть малейшая зацепка о её местожительстве. Весь вечер на втором этаже дома Дурслей я настраивал мегаскоп, будучи готовым в любую минуту активировать портал, только высунь она ножку из дома. Хотя сомнительно, что это случится в ближайшее время. Как бы там ни было, до поздней ночи я психозрел, пока полностью не стер ауру с двух колец, а потом меня начало клонить в сон.

Утром следующего дня мне снова пришлось проверить местоположение провидицы, и снова пусто. Лишь черный дом средь множества других типичнейших трехэтажных домов в Лондоне мелькал в силках моего восприятия. Ничего, я умею ждать. В состоянии ожидания и тянулась вся неделя. Каждый день я курировал работу на мануфактуре, отсылая готовые партии зеркал покупателям и принимая новые заказы. Параллельно я искал новых сотрудников для ещё двух мануфактур.

Я немного недооценил масштаб интереса к новинкам. Магическую Англию охватила некая истерия и все состоятельные волшебники спешили купить сквозные зеркала. До этого тысячелетиями они обходились без них, а тут как плотину прорвало. Человеческая жадность не знает границ, им лишь бы сейчас, прямо сегодня поиметь новинку, и похвастаться перед остальными. Смотрите, я не такой как вы, я богаче, завидуйте мне! Их жадность обернется выгодой для меня, ведь они переплачивают в сто раз за безделушки, которые в скором времени обесценятся.

Работая до изнеможения, даже тренируясь меньше, и отодвигая свои эксперименты на задний план, я чуть не проморгал момент, когда Сибилла решила сбежать из страны. Она вышла из дома и направилась на встречу с перевозчиком. Так в моем видении мелькал человек в деловом костюме. Подозреваю, данный персонаж имеет выход на нелегальные порталы и способен переправить Сибиллу на материк, но я не дам ей возможности скрыться.

Как только у меня было видение, я как ошпаренный влетел в кабинет. В этот момент я находился на улице и мне потребовалось меньше минуты, добраться до мегаскопа, активировать его и настроить портал. Я наблюдал за поездкой мадам до оговоренного места, где, по её же словам, стояли антиаппарационные чары. Идиотка. Как только вейла добралась до места встречи, я тут же открыл портал. Моя магия даже не заметила потуги враждебных чар воспрепятствовать моему перемещению, и я явился!

Перевозчик струхнул при виде распахнутого портала, точнее, неизвестного магического явления. Он подумал, что это работа авроров и трансгрессировал. Хитрец, оставил себе лазейку для отступления, чего не скажешь о Сибилле.

— Мадам, я попрошу вас действовать обдуманно и не сопротивляться.

— Где Раймунд? — С ноткой страха, но все же решительно спросила она.

— А вы не догадываетесь?

В её глазах появились слезы, а в эмоциях полыхнуло отчаянием, неверием, страхом и грустью. Надо же, любовь была взаимна, чего на первый взгляд никак нельзя было сказать. Я думал, вейла просто использовала месье Раймунда, совмещая полезное с приятным, хотя вот как оказалось на самом деле. Женщины…

— До встречи с вами я был прямо противоположного мнения о месье Раймунде, но теперь могу с уверенностью сказать, он был настоящим джентльменом. Он предпочел умереть ради вас. А вы настоящая леди?

Ответом мне была зеленная вспышка и громкие слова — Авада Кедавра! Зеленый луч не смог попасть по мне. То, что нельзя заблокировать, всегда можно избежать. Я просто увернулся, завалив вейлу чередой слабых заклинаний, выбив у неё из рук волшебную палочку.

Могу сказать, она была настоящей леди, до последнего момента пыталась убить меня и не выдать заказчика.

Люциус Малфой руководствовался выгодой, как и большинство соратников по бурной молодости. В ту пору чистота крови ещё что-то значила, манила своей романтичностью юных глупцов, старающихся во всем подражать родителям. Сейчас он понимает — уже тогда век чистокровных волшебников стремительно клонился к закату. На самом деле, вот уже почти полвека, как чистокровное доминирование на всех ключевых постах министерства магии сменялось разбавленной кровью. Полукровки, а за ними и грязнокровки просачивались в высшие эшелоны власти, благодаря ничем не уступающей чистокровным хватке, дерзости и смекалке.

Дамблдор отличный тому пример, и далеко не исключение из правил. В те годы Люциус Малфой считал чистокровных, не разделяющих взглядов Волан-де-Морта приспособленцами, которые запоют по другому, стоит лишь Ордену Феникса проиграть. Тогда он ещё верил, что дело не в деньгах… Легко так говорить, когда тебе достается по наследству состояние на пару жизней вперед себе и потомкам.

По итогу все оказалось ровно наоборот. Волан-де-Морт был вторым Грин-де-Вальдом, последним вздохом старых традиций. После поражения того-кого-нельзя-называть именно звонкий галлеон уберег его и ряд друзей от Азкабана. Платить пришлось много, щедро подмазывая каждый ключевой винтик Визенгамота. Воодушевленных юнцов спустили с небес на землю, выбив всю черно-белую дурь из башки.

Новая жизнь не избавила от репутации пожирателя смерти, пусть официально его вина доказана не была, люди все же не глупые, все всё прекрасно понимали. Это не означало, что Малфоя придут линчевать жертвы террора, но опасения возникали. Сложившийся образ бывшего пожирателя смерти, сторонника Волан-де-Морта, закрыл для него многие двери.

Общество чистокровных, поддержавших Альбуса Дамблдора, в упор не замечало Малфоя. После поражения и во время суда, ему было о чем подумать. Отбросив шелуху в сторону, он увидел мир под совсем иным углом, круглым углом. Деньги — вот что двигало магическим миром.

Править магглами, решать судьбу низших рас? Общество магов это не волновало от слова совсем. Никакие они не избранные, маги давно уже превысили число индивидуумов, когда дар считался избранностью. Магический мир все больше напоминал маггловский, со своими законами, каждодневной рутиной. Магия перестала быть искусством, стала обыденностью. Поэтому приходящие извне полукровки и магглорожденные прилагали все силы для достижения величия. Наверняка грязнокровки ощущают себя величественнее чем аристократы в десятом колене.

После смерти отца Малфой оказался предоставлен самому себе, и кое-что в старых отцовских записях приковало его взгляд. Абраксас Малфой вел дела не только с магами правильной крови. Львиную долю услуг он оказывал магглорожденным. Люциус не удивился. Горы золота невозможно нажить на одних аристократах, но ему подобный путь был заказан. В первый же месяц он утратил почти 70 % клиентов. Люди не желали иметь дел с расистом.