— Беспочвенные обвинения, друг мой. Я всей душой болею за Седрика и Хогвартс, и считаю произошедшее вопиющим нарушением всех норм гостеприимства. Болгары и французы спелись за спиной директора, с самого начала. Как только увидели победу Седрика во втором туре, сразу начали мутить воду, не пожелав отдать победу нам. Они саботировали конец турнира, зная что у Дамблдора связаны руки.

— Вот я не пойму, ты действительно веришь в свои слова, или ты просто альтернативно одарён, и пользуешься своими мозгами только когда нужно оправдать свою лень?

— Как говорит наш общий друг, выбери ответ по своему желанию. А у вас, Гарри, как прошло?

— Как обычно, мы же факультет ворон. Самые умные, самые рациональные. К тому же, уроки зельеварения у нас состоялись на следующий день после того, как вы все промариновались у многоуважаемого профессора Снейпа. Мы просто не дали ему повода.

— Оппортунисты!

— Реалисты. От ваших воплей ничего не изменится, но вы не отчаивайтесь, продолжайте попытки, облегчите мне задачу по завоеванию кубка школы. Я его в любом случае возьму, но ты ведь подсобишь другу, не так ли?

— Помешанные на учебе фанатики…

Навык, выработанный ещё в прошлой жизни, позволял мне отвечать друзьям автоматически, не вслушиваясь особенно в содержимое диалога, прямо как на знатных пирах вельмож. Что тогда, что сейчас, мои мысли заняты куда более важными делами.

На самом деле, я немного перестарался с террором. Пребывание гостей в замке мне было только на руку, а теперь внимание директора полностью сконцентрируется на избранном. Уверен, ситуация усугубится, станет критичней, если я продолжу сеять хаос в том же темпе. Именно поэтому я приказал Волан-де-Морту сбавить обороты.

До конца четвёртого курса оставался один сезон, наполненный ежедневной рутиной, не в плохом смысле этого слова. Будь моя воля, я бы провёл пару лет в тишине и спокойствии за изучением древней магии. Но кто ж мне даст? Есть столько людей, жаждущих моего внимания, столько нерешенных дел, помимо магии истока. Надо уметь правильно расставлять приоритеты.

К примеру, прямо сейчас я не смогу создать полностью оригинальный магический алфавит, подходящий для оперирования магией истока. В скором времени максимум, что мне будет сопутствовать по дороге познания, это маленькие успехи вроде того же портала на основе магии междумирья. Скромный результат, достигнутый в промежутках между руководством официальным бизнесом и ватагой пожирателей смерти. Как бы я не хотел большего, торопиться не стоит.

Рутина превратилась в некий ритуал, позволяющий мне отдохнуть от ежедневной работы без выходных. Только во время приема пищи и на уроках я мог отдыхать. По сравнению с расшифровкой видений, чары четвертого курса настоящая отдушина для разума. Каждый день наполнен изнуряющим мозговым штурмом возле эльфийских колонн, контролем качества производства на мануфактурах, и управлением организацией чистокровных фанатиков. Даже в последний день учебы четвертого курса я по привычке пришел в большой зал, настолько я отстал от реальности.

Расширение рабочего дня, ввиду сокращения бесполезных занятий, я встретил с радостью.

Правительство магической Британии слабо. Корнелиус Фадж возвысил на важных постах идейных людей, готовых с упоением делать свою работу, но аполитичных. Те, кто сейчас безгранично предан министру магии, обладают скудными познаниями в дипломатических тонкостях. Их не интересовала борьба министерства с пожирателями, многие из них и так были чистокровными, так что их жизнь не сильно изменится в случае проигрыша, равно как и в случае победы.

Главы отделов министерства магии просто кивали в унисон на каждое слово Фаджа, развязывая ему руки в любых мелочах, предоставляя ещё больше власти сверх положенного пиком карьерной лестницы. Образцовые подчиненные! Обязательно обзаведусь такими же, как встану у руля, разогнав старую гвардию.

При молчаливом согласии подчиненных, Корнелиус Фадж сравнился в деяниях с самим Волан-де-Мортом. Нет, он не устраивал показательные убийства грязнокровок, не терроризировал маглов, однако ни один пойманный пожиратель, несший в массы благую весть возрождения Реддла, не дожил до слушаний в Визенгамоте. Испуганный толстяк всеми силами старался скрыть правду, приговаривая без суда и следствия к поцелую дементора.

Прилагаемые усилия давали плоды, но так не могло продолжаться вечно. Авроры тоже люди, со своими моральными ценностями, поведенческими нормами, которые нельзя перебороть приказом одного отупевшего от страха старика. Большие деньги могут закрыть рты свидетелям, заставить сотрудников аврората подчиняться официальным приказам, однако со временем вопросы начнут возникать даже у карьеристов и лишенных морали личностей.

Кто следующий? Сколько это будет продолжаться? Почему мы скармливаем магов нежити? Разве не надо, хоть какие-то приличия соблюдать? Сначала авроры, ловившие пожирателей, задавали эти вопросы друг другу, не вынося проблему из круга сослуживцев. Потом проговорился один, за ним второй. Проблема стала подниматься в кругу семьи, а что знают двое, знает весь мир.

Обвинительные статьи выходили регулярно, правда больше походили на теории заговора, или сухую статистику убитых пожирателей. Фадж отвечал неохотно на «клевету» в свой адрес, чаще всего пресс-конференциями. Такие мероприятия выставляли его ещё большим дураком, ведь выступал он один против толпы знатоков своего дела.

Взаимные пикировки не прекращались ни на день, пока министр не заигрался в короля. Очередной «пожиратель» был приговорен к поцелую, через день после задержания. За такое время никто бы не успел собрать заседание, найти адекватную защиту для подсудимого, изучить дело. Всё обстряпали быстро, по закону военного времени. На вполне резонный вопрос, кто является полководцем врага, Фадж не смог найти ответ.

Стэнли Шанпайк, паренёк, из-за которого противостояние оппозиции и министерства разгорелось с новой силой, всего лишь имел неосторожность чесать языком не в то время, не в том месте, на темы, к котором он не имел никакого отношения. Парнишка заврался, утверждая что он в курсе о планах пожирателей. На его голову об этом узнали не сторонники Волан-де-Морта, которые бы максимум отметелили хвастуна хорошенько, предварительно ограбив, а честные и законопослушные мракоборцы.

Сидя в уютной камере Азкабана, делясь воспоминаниями с дементорами, он трижды пожалел о сказанном, готовясь сознаться во лжи перед кем угодно, принять любые зелья дабы оправдаться, как его выволокли из камеры и потащили в зал, где обычно проводят экзекуции. По дороге он обоссал свои штаны от страха, понимая куда его ведут. Шанпайк начал рыдать, умолял отпустить его, клялся что не имеет никакого отношения к Волан-де-Морту. Страх перед смертью пересилил страх перед именем тёмного лорда.

На его счастье, авроры прислушались к его воплям, подвергнув сомнению приказ министра. Они воспользовались своими полномочиями, допускающими применение непростительных на пожирателей во время войны, о чем недавно упомянул сам министр. Взяв под контроль кондуктора ночного рыцаря, ему задали один простой в сущности вопрос. Ответ их не удовлетворил, и они устроили побег невиновному.

Служак конечно уволили с позором из корпуса мракоборцев, но думаю их это не слишком волнует. Их имена и версия произошедшего отпечатались в каждом журнале политической направленности в магической Британии. Они стали предателями в глазах прикормленных авроров Фаджа, героями в глазах простого народа и лакомым кусочком для журналистов. Бывшие авроры получили возможность рассказать свою версию произошедшего и происходящего в министерстве, а ещё круглую сумму денег для приукрашивания действительности.

Оказалось, приукрашивать ничего не надо. Проблем у министра магии было выше крыши. Лишившись значительной части постояльцев кормушки, дементоры начали устраивать рейды в крупных городах, о чем министерство всеми силами пытается умолчать. Такая информация, при железобетонных доказательствах, могла похоронить Фаджа. Главное убедительно подать. Первые заголовки гласили: "Нападения дементоров в окрестностях Лондона", "Министр пытается задобрить тюремщиков душами невиновных?", "Потеря контроля над ситуацией!"