За изучением подобных книг без разрешения, провинившегося ученика могут выкинуть из Хогвартса без лишней демагогии, но я ведь не обычный. И вот тут у меня начали закрадываться подозрения. Быть может, директор оценил мою тягу к изучению магии, учел фактор моей избранности — и решил предоставить «неофициальный доступ» к серьезным вещам, а не всяким ступефаям и петрификусам.
Тогда старика точно следует сместить с трона директора и отправить на покой. Я в полной мере ему признателен за шикарный подарок. Мне достает ума и храбрости использовать его по назначению, однако я сильно сомневаюсь, что Альбус Дамблдор знает о моем внеземном, иномирном происхождении. На его месте я бы не доверял одиннадцатилетнему ребенку самому учиться магии. В принципе, учиться лучше в коллективе, если учащиеся не уверены в своих возможностях. Две-три головы рассмотрят ситуацию под всеми углами, так банально легче избежать ошибок.
Директор мог также вернуть мантию, уповая на мою благоразумность, ведь я не давал поводов усомниться в своей адекватности. Может, он подумал, что я не буду пользоваться мантией-невидимкой необдуманно. В таком случае старик конченный оптимист, и это можно использовать в своих целях.
Помимо «дополнительных» материалов для обучения случилось ещё одно интересное событие. Точнее, я нашел артефакт, представляющий повышенный интерес для меня. В ту ночь, после того как весь факультет заснул, я вышел из гостиной и направился в библиотеку. К этому моменту я уже несколько недель проделывал ночные вылазки практически на ежедневной основе. Предыдущие две ночи я отсыпался, забросив все дела после обеда, и по истечению импровизированного отпуска, жажда работы и действия накатила волной.
Книги я не выносил из запретной секции, опасаясь, что пропажу заметят. Некоторые из них я смог скопировать заклинанием Джеминио. Проблема состояла в том, что такие поделки быстро изнашивались, и уже через два дня приходили в полную негодность; другие книги мало поддавались магии, будучи хорошо зачарованными. Приходилось переписывать их вручную… При помощи зачарованных инструментов. Дело быстрое, но все же занимает кое-какое время. За этим меня и застали. Почти застали.
Вернув в спешке фолианты на свои места, я надел капюшон мантии, становясь полностью невидимым и проскользнул мимо Филча, который аж прибавил ходу при виде открывшейся двери. Некоторым людям много для счастья не нужно, знай себе место, да выполняй свою работу.
Закончив раньше времени с книгами, я под невидимостью слонялся по Хогвартсу, слушая интересные истории портеров, разглядывая архитектуру ночного замка. Некоторые места ночью представали в другом свете, кое-где исчезали комнаты, хотя в целом, с каждым днем я ориентировался всё лучше. В очередной комнате меня ждал интересный артефакт — зеркало Еиналеж. Надпись на раме зеркала написанное наоборот, как и само название артефакта, отражает весь принцип работы артефакта: Я показываю не твоё лицо, но желание твоего сердца.
И оно действительно показало… То, чего я так долго желал, вожделел всю свою жизнь, было у меня в руках, но в последнюю минуту упустил. С того дня я наведывался в комнату с зеркалом почти каждую ночь. Меня заинтересовал артефакт, способный пробить мою защиту разума, выявить мои самые потаённые мечты, и показать их. Еиналеж даже не замечало защиту моего разума.
Я засел за учебу местных учений оклюменции, не общепринятых, а запрещенных практик, придуманных учителями Хогвартса прошлых веков, когда нравы в магической Британии и на континенте были посвободнее, а человеческая жизнь ценилась чуть меньше. Представьте моё удивление, когда даже местные знания не помогли мне защитить разум! Это навело меня на мысль о принципиально ином принципе функционала зеркала.
Каким бы экспертом не был маг, создавший подобную вещицу, полностью скрыть ощущение от воздействия ментальной магии нельзя, я бы обязательно почувствовал зондирование разума, особенно моего разума! Подозреваю…
— Ты снова вернулся сюда, Гарри. — Сказал подошедший Дамблдор. Его появление не стало большой неожиданностью для меня. Уже третий раз старик наведывался сюда. В первый раз он меня заметить не смог, я надежно скрыл себя от мира, не только физически. Когда я не смог решить загадку зеркала, то решил раскрыться ему, и получить ответы от директора, но вчера он не подошел, лишь скрытно наблюдая, а сегодня вот решился.
— Ты, как и многие до тебя, открыл все прелести зеркала Еиналеж. Позволь я дам тебе ключ к разгадке, он тебе поможет. Счастливый человек, посмотрев в зеркало, увидит себя. Таким, какой он есть.
— Зеркало показывает желания, это как раз понятно, вопрос в другом, откуда оно знает о моих желаниях?
— Ты прав, Гарри. Что ты там видишь? — Поинтересовался старик, пропустив мимо ушей мой вопрос.
— Своих родителей. — Решил выдать самый правдоподобный вариант. А в принципе, что ещё может узреть сирота, чьи родители убиты? Разве что, голову врага на блюдце.
— Я тебя понимаю, Гарри, однако большинство людей, что не отрываясь всматривались в зеркало, сходили с ума, поэтому завтра Еиналеж перенесут в другое место.
Старик говорил правду, артефакт такого уровня легко может уничтожить неподготовленный разум. Если уж я не понял по какому принципу он работает, впустую потратив столько дней, то дальше пытаться не имеет смысла. Пустое занятие, опасное.
— Это зеркало, — продолжил Дамблдор — не дает ни знаний, ни истины. Я хочу попросить тебя, никогда больше не подходить к нему. Человеку не следует жить в мечтах, Гарри, и забывать про настоящую жизнь.
Да старче, ты прав. Жить в мечтах, не претворяя их в жизнь, не мой путь, но жить в настоящем тоже не выход, когда ты можешь подчинить себе прошлое и будущее! Кинув последний взгляд на зеркало, я увидел взрослую версию себя, одетого в черную мантию с наплечниками, обшитыми темно-фиолетовыми перьями, держащего книгу магического толка в левой руке с зачарованным перстнем на безымянном пальце. Мои глаза светились глубоким изумрудным светом, а вокруг меня от насыщенности магического фона искажалось пространство, трескались камни и левитировали огромные, многотонные валуны. При всём при этом я не выглядел и мало-мальски напряженным. Моё отражение произнесло всего два слова — Начало Пути.
На следующий день зеркало переместили, а попытки найти его я не предпринимал. Дамблдор может что-то заподозрить, если я серьезно примусь за поиски, так что весь оставшийся год я занимался тем, чем и положено заниматься прилежному ученику — учился.
Когтевран, по идее, факультет умников, ну или тех, кто хочет казаться умным, почему-то редко выигрывал кубок Хогвартса. В вестибюле школы были расположены песочные часы, для подсчета количества баллов, накопленных тем или иным факультетом школы. На самом деле, часов четыре, по одному на каждый факультет, и наполнены они бутафорскими драгоценными камнями. Опытные ювелиры с легкостью опознали бы фальшивки, однако на любительский взгляд созданы они весьма скрупулёзно, возможно — трансфигурированы.
Последние шесть лет, до моего прихода в Хогвартс, кубок школы вручался Слизерину. На втором месте традиционно ютился Гриффиндор. Пуффендуй вальяжно расположился на третьем месте и, в конце списка, с небольшим отставанием от барсуков, плетётся Когтевран. Как так получилось, что самые умные почти никогда не выигрывают кубок школы? Тут нет однозначного ответа, проблема более комплексная, чем кажется на первый взгляд.
Баллы для кубка Хогвартса набираются всем факультетом, и снимаются также со всего факультета, даже если провинившийся только один единственный ученик. Каждый учитель раздаёт баллы, как сочтёт нужным, и отнимает также. Баллы присуждаются за все школьные активности, и снимаются за провинности.
Каждый декан присуждает больше очков ученикам своего факультета и карает, если можно так выразиться, сильнее учеников враждебного факультета. В чем эта вражда заключается? Всё просто, Макгонагалл и Снейп не слишком ладят друг с другом. Они в основном лютуют, одаривая и лишая учеников своей милости. Их противостояние выливается в целую эпопею стремительных начислений баллов с одной стороны, и не менее агрессивных ответных распилов с другой. По ходу учебного года я не раз становился свидетелем переменного лидерства алого и зеленого факультетов в разные дни одной недели. Флитвик и Спраут ни с кем не конфликтуют в силу своего характера, но это не только плюс, но и минус. Когда Когтеврану снимают очки, Флитвик закрывает глаза на тот факт, что парочка баллов снимается сверх меры. Может полу-гоблин думает, что так ученики мотивируются? Сомнительный метод.
