— Гарри, ты клянешься отвечать честно?

— Да.

— Ты бросил своё имя в кубок?

— Нет.

— Попросил ли ты кого-то из учеников старших курсов бросить пергамент с твоим именем в кубок?

— Нет. — Отвечал я чистую правду.

— Попросил ли ты кого-то из учителей или директоров?

— Нет.

Скоротечный допрос не выявил моей вины, зато внёс больше сумятицы в, казалось бы, кристально ясное дело. Вот Поттер, вот его имя, значит виновен. Что тут долго размусоливать? Выговор, исключение, вечный позор и давайте уже начинать турнир. А нет, братцы, я вас отучу спешить с ложными выводами. Пока в комнате висела тишина, каждый обдумывал произошедшее, и чем это лично ему грозит. Я ведь припомню все голословные заявления, и каждого в частности.

— Итак, дамы и господа, теперь, когда мы доказали мою невиновность, займемся разоблачением истинного виновника.

— О чём ты, Гарри?

— Ну, это очевидно. Раз я не причастен к кубку, значит это сделал кто-то ещё, кто до сих пор находится в Хогвартсе, и думается мне, что в этой комнате, среди нас.

— Нонсенс. — Спокойно сказала мадам Максим. — Зачем кому-то из нас, уважаемых людей, портить ваш имидж?

— Не имидж, а жизнь, не портить, а оборвать. — В который раз в этой школе задумывается убийство, и в который раз так неумело. — Итак, для полного понимания ситуации, я бы хотел услышать, по какому принципу работает кубок огня, если это не секрет. — Все в комнате обернулись в сторону Дамблдора, а тот таить секреты не стал.

— Он случайным образом выбирает одного кандидата от каждой школы из множества заявок.

— Но как же достоинства кандидата? Разве это не турнир трёх волшебников, самых умных и талантливых? — Сказавший это человек выглядел смехотворно, учитывая кем он был. Виктор Крам действительно верил в свою избранность и в его случае, кажется, так оно и есть. Возможно кубок обманули не один раз, и не только один человек.

— Нет, в турнире соревнуются три школы за звание самой лучшей в Европе. Так было задумано изначально, не так ли, сэр? — Дамблдору оставалось лишь кивнуть. — Ведь в чем смысл школы? Подготовить будущих магов к жизни, имея за основу некую усредненную программу обучения, подходящую для всех. Неправильно получится, если кубок будет выбирать только чистокровных, которых натаскивали с детства. Стоп, а турнир случаем не из-за этого прекратили? Типа умирало много чистокровной молодежи и прочее…

Никто ничего не сказал, все крепко задумались. Последний турнир имел место быть три сотни лет тому назад, кто знает, какими намерениями руководились тогдашние колдуны, решив прекратить погибель молодежи на турнире. Смерть — причина сама по себе вполне достаточная, чтобы пересмотреть жизненные ценности.

— В общем, кинув своё имя в кубок огня, претендент заключает своего рода магический контракт, где обязуется не отлынивать от турнира, с честью пройти каждое испытание и, в конце концов, узнать, достаёт ли ему умений и знаний, чтобы стать победителем. Только кубок огня не одухотворенный артефакт, вроде распределяющей шляпы, он не заключает контракт с именем на куске пергамента, а лишь с тем, кто бросил этот клочок бумаги в огонь. Теперь до вас начало доходить?

До людей информация дошла. Ещё пара секунд на осмысление понадобилось, пока лица не озарились пониманием той глубины жопы, в которой оказался злоумышленник.

— Сэр, вы ведь это знали, поэтому спросили меня о других учениках и директорах, которые потенциально могли распоряжаться моим именем.

— Да, мальчик мой. — Улыбнулся Дамблдор.

— О чем он говорит, Альбус? — Хмуря брови спросил Крауч.

— Технически, от лица Гарри, с его дозволения, кто-то мог кинуть имя в кубок, и тогда он действительно стал бы чемпионом турнира трёх волшебников, при условии, что Седрик не участвовал бы, как кандидат от Хогвартса. Но Седрик был честно избран, а значит преступник обманул кубок заклинанием Конфундус, бросил не своё имя, и в итоге обманул сам себя. Теперь он сам связан оковами магического контракта, и если четвертый избранный не будет участвовать… Кто знает, что случится с злоумышленником. Даже в обычной ситуации отказ исполнять букву договора, сильно бьет по клятвопреступнику. Ох, это плохо кончится…

И все по новому посмотрели друг на друга, ища малейшие признаки беспокойства, которые вмиг бы выдали преступника, но тщетно. Все вели себя как обычно. Кому-то действительно нечего опасаться, кто-то умело носил маску… Бинго! Интуиция взвыла, подтверждая мою догадку. Маска! Оборотное зелье. В царствующей тишине послышался звенящий лязг металлической крышки. Барти Крауч откупорил флягу, сделав ещё один глоток своего ядовитого зелья. Зелье, способное затуманить взор, ввести в заблуждение…

— Ну ладно, господа, сегодня мы никак не узнаем, кто нарушитель. Предлагаю подождать пару дней и самим убедиться в словах месье Поттера!

— Лучше давайте допросим всех присутствующих в этой комнате, при помощи Веритасерума. — Предложил годную идею Сириус.

— У меня запасов на всех не хватит, впрочем, я могу сварить за день-другой.

— Господа, надо ли напоминать вам, что вы нарушаете закон сейчас? — Вставил своё слово Крауч.

— Да бросьте, мистер Крауч, вы ведь сами в прошлую встречу сказали мне, что закон писан для негодяев, а законопослушный маг сам по себе не станет злоупотреблять магическими возможностями?

— Разумеется, мистер Поттер, но ежели мы станем нарушать законы, пусть даже по пустяками, то уподобимся пожирателям, разве это не ваши же слова?

— Кто ты такой, черт побери?

— Что, простите?

Среагировать на мой экспеллиармус лже Барти Крауч старший не успел. Импульс экспеллиармуса вырвал волшебную палочку с пояса чародея, впечатав его самого в стену.

— Гарри, какого хера ты творишь?! — Воскликнул Сириус. Остальные волшебники направили свои артефакты на меня. — Отпусти Барти на землю! — Я же тем временем поднял лжеца телекинезом в воздух, удерживая его свободной левой рукой.

— Это не Барти Крауч старший. Смотрите внимательно, Фините Инкантатем! — Правая рука сжимала волшебную палочку, с которой сорвался алый луч универсального контр-заклинания. Облик лже Крауча пошел волдырями, и через пару секунд все увидели истинный лик последователя Волан-де-Морта. — Это Барти Крауч младший.

— Аааа! Ублюдок! Отпусти меня, я задушу тебя своими руками! — Заорал Крауч младший, и я послушался его, отпустив на землю. Тот не успел встать на ноги, как мой хук слева отправил его в нокаут надежнее всяких усыпляющих чар. — Легилименс!

— Что ты делаешь, Гарри?

— Очевидно же, определяю местоположение остальных пожирателей или Тома Реддла, если он уже вернулся в материальный мир. А вы почему до сих пор бездействуете? Разве не нужно узнать, что сталось с настоящим Барти Краучем?

Разум Крауча младшего очень сильно напоминал разум безумца, забитый расистской ерундой и барьерами памяти, защищающими ценные сведения. Я узнал всю подноготную, весь план возрождения темного лорда, как и место, где он скрывается, и тут же удалил эти участки из памяти пожирателя.

— Гарри, — моего плеча коснулась старческая рука Дамблдора, — прекрати, ты подвергаешь свой неокрепший разум большой опасности, используя легилименс.

Вот вроде ничего такого не сказал, но обозвал меня идиотом. Эх, старче, старче, ты ведь закапываешь себя все глубже с каждым годом. Я ведь припомню тебе всё, а пока что — тешь себя мыслями о всеобщем благе, пока можешь.

— Ты узнал что-нибудь полезное?

— Нет, сэр, его разум отлично защищен, или у меня недостаточно опыта…

— Пхм, — фыркнул Каркаров. — Скорее всего, второе. Хвалю за наблюдательность, парень, но оставь расследование аврорам.

— Вы боитесь.

— Чего мне бояться?

— Что мир узнает ваши грехи. В 1981 вы чудесным образом избежали Азкабана. Полагаю, Визенгамот согласился закрыть глаза на ваши грехи, доказанные и нет. Вам повезло, что они были не так очевидны в сравнении с другими пожирателями, но все же они были.