— Приятно слышать, что слова великого поэта известны не только на Этре, — шейх сел напротив, устраиваясь на тех подушках, что она ему великодушно оставила. Отсутствие привычного комфорта заставило его мимолетно нахмуриться. Да, неприятно чувствовать себя в непривычной ситуации. — Позволите разделить с вами ужин?

Вопрос был лишь данью вежливости. Ведь они оба понимали, что ее ответ ничего не решает. Она лишь пленница. А он — хозяин, которому в любой момент может наскучить разыгрываемый спектакль.

— Позволю, — мягко кивнула киорийка. — Хороший ужин порой заменяет целую ночь любви.

Мужчина хлопнул в ладоши, и в каюту вошли несколько стражников, быстро установивших низкий, традиционный столик. Следом за ними появились роботы с блюдами. Обычно Филис ела за привычным столом, стоявшим около иллюминатора, в который было видно Землю. Но сегодня Данияр явно решил произвести на нее впечатление традициями Этры. Вечер обещал быть интересным.

Первая попытка смутить ее состоялась сразу, как только охрана и роботы покинули каюту.

— По нашим традициям, женщину должен кормить мужчина…

— Только муж, брат, отец или любовник, — бывшая жрица улыбнулась. — Пище на Этре придается большое значение, ведь планета мало плодородна. Таким образом, через кормление устанавливается связь, это символ определенной степени доверия. Впервые муж кормит жену на свадьбе, тем самым обещая, что ей никогда не придется голодать. И что все беды обойдут ее стороной. Простите, великий, но мы с вами не состоим в тех отношениях, которые могли бы позволить вам кормить меня. Я сделаю все сама…

Она взяла лепешку, в которую зачерпнула мясную подливу и добавила острого соуса.

— Значит, ваши знания не ограничиваются изучением языка и поэзии… — с легкой досадой заметил Данияр. — Откуда такой интерес к моей родине? Наши обычаи так привлекательны?

— Врага знай лучше, чем друга. На Киорисе это изречение приписывают Птолемею. Но никто на самом деле не знает, когда оно появилось. Я знаю, что на Этре есть мудрость с похожим смыслом. За моим интересом кроется лишь простое желание понимать своего врага и знать, на что он может быть способен.

— В таком случае, вы должны знать, что традициями порицается наносить вред тому, кого кормишь в своем доме. Законы гостеприимства священы.

— Но также есть семь известных исключений, позволяющих вам нарушить не только законы гостеприимства, но и многие другие… Кровная месть, покушение на честь женщины, измена мужу, укрывание изменщика… Вы знаете их лучше меня.

— Значит, вы не хотите стать моим другом?

Не получая желаемого и находясь в непривычном положении, собеседник начал терять терпение, позволив себе нахмуриться. В темных глазах мелькнул гнев.

— Вам ли не знать, великий, что дружба — понятие обоюдное. Вы хотите, что-то получить от меня, но ничего не даете взамен. Каюта, украшения и еда — лишь символы гостеприимства. Для вас они ничего не стоили, тем более принадлежали другой женщине.

— И что же вы хотите получить? — в голосе проскользнули холодные нотки.

— Вопрос в том, насколько вам нужна моя дружба, и что вы готовы предложить для ее начала…

Их взгляды скрестились точно пара клинков на арене Игр. Филис выдержала, но и шейх не сдавался, проверяя ее выдержку и силу духа. Глядя на него сейчас, киорийка хорошо представляла, как складывалась жизнь этросса. Богатая семья. Высокое родство. Честь быть приближенным к правителю. Способности, ярко проявленные и позволившие рано возвыситься. Похвалы. Высокая оценка талантов. Их применение. И острое понимание, что он достоин большего. Много большего, чем жизнь может ему предложить. Ему редко бросали вызов. Ведь собственных братьев Данияр сумел превзойти и стать наследником. А на Этре это не так просто. Ровесники? Соперники? Если они и были, то так давно, что мужчина уже успел забыть, каково это… А вспоминать неприятно.

Он усмехнулся и чуть приподнял подбородок.

— Женщины часто просили у меня подарков, но обычно чего-то материального. Ткани. Украшения. Экзотические фрукты с других планет. Зверей. Иногда книги. Но вас, полагаю, все это не интересует?..

— Материальный мир тленен. Вы не заберете его с собой, когда придет последний час. Все, что останется с вами — воспоминания. Только воспоминания. Они по-настоящему бесценны. И очень часто связаны с конкретными людьми.

— Полагаю, вам никогда не приходилось голодать…

Ее философский настрой смог выправить настроение мужчины. Теперь он смотрел с интересом, но без злости.

— Киорис плодороден. Вы правы… Я не знаю, что такое голод. Но достаточно изучала наши благотворительные миссии, чтобы понимать, насколько он может быть ужасен…

— Видеть и чувствовать — разные вещи. Вы, наверное, думаете, что я не понимаю, о чем говорю, но… Один из этапов воспитания наследника на Этре включает пребывание в бедных районах с полным погружением в среду. Шейх должен знать, кого он защищает. Откуда приходят его воины. Чем живут. О чем думают в перерывах между боями. Хороший господин всегда заботится о своих людях.

— Не сомневаюсь, что вы знаете, чем живет каждый ваш воин…

И отнюдь не из-за заботы о них, а что бы понимать, кто может предать, а кто будет верен до конца. Кого можно заставить пытать женщину, а кто не сможет поднять на нее руку даже под угрозой смерти. Вовсе не все этроссы одинаковы. Как и не все киорийцы. Всегда встречаются исключения и те, кто составляют общую массу.

— Ваша подопечная жива, — неожиданно сообщил шейх. — Сегодня я имел с ней беседу.

Сердце ударило с перебоем, но Филис не позволила себе даже нахмуриться.

— Рада слышать. Она хорошо себя чувствует?

— Здорова. Напугана. Совсем не похожа на киориек. Неужели, вы подчинитесь такой императрице?

— Киорийцы не подчиняются императрице. Она определяет лишь внешнюю политику. В остальном народ управляет планетой самостоятельно.

— О да, еще одно ваше варварство. Стремление к свободе вопреки здравому смыслу. Как народ может понять, что ему нужно? Это же безликая масса, которая нуждается в управлении и твердой руке.

— Только сам народ и может понять, в чем нуждается. Правитель должен думать глобально и масштабно. Видеть новые горизонты и определять курс развития своего народа. А все остальные насущные проблемы не требуют его участия. Они только отвлекают и мешают.

— И как же далеко простирается взгляд вашей императрицы? Способна ли она разглядеть свет путеводной звезды или остается слепа в ночи?

— Маеджа Софрония делает для Киориса все, что в ее силах. И даже больше… Как и любой хороший правитель.

— Вижу, вы так же, как и этроссы не смеете осуждать вашу правительницу. Между нами уже есть что-то общее.

Данияр улыбнулся, пряча в глазах лукавство. Он заигрывал с ней. Желал вывести из равновесия подобным сравнением, не понимая истинной разницы…

— Отношение киорийцев к императрице и всей императорской семье построено на уважении и понимании той жертвы, что они приносят, служа обществу. А отношение этроссов выстроено на страхе, не так ли?

Собеседник помрачнел, и трапезу закончили в молчании. Но после того как блюда были убраны, мужчина не поспешил уходить. Наоборот, сделал жест охране, которая уже через минуту принесла доску и резные фигурки для игры.

— Полагаю, с шатранжи вы тоже знакомы?

Филис опустила взгляд на алые и черные клетки.

«Папа научил меня играть в шатранжи, хочешь покажу? Посол Этры подарил ему набор для игры. Там такие красивые фигуры!»

— Знакома, но не столь хорошо, как вы думаете. Соперников у меня было немного. Да и те не слишком опытные. Прошу не судить меня строго.

— Неужели, я нашел хоть что-то, в чем вы не преуспели?

— Я всегда готова учиться, великий… Надеюсь, вы будете терпеливым учителем…

Отношения учителя и ученика для Этры столь же священы, как и законы гостеприимства, и окружены массой традиций. Лицо мужчины дрогнуло, вытянувшись от удивления. Конечно, ведь для этросса невозможно представить женщину в качестве ученицы. И переступить через культурные стереотипы едва ли не сложнее, чем сделать шаг для установления доверия. Пусть и крохотный.