Лия, захлебываясь слезами, продолжала трясти Ростислава. Юноша не отвечал. Он больше не светился, дыхание было слабым и прерывистым, и только сердце бешено билось в ребра, гоняя обедненную кровь по жилам. В общем, все симптомы магического перенапряжения были на лицо. На его груди, оплетя туловище, рос цветок лотофага, которым мог быть только Мирлас, но ни на какой зов он не отвечал. Видимо, был занят чем-то более важным, чем болтовня, или же зеленый туман блокировал псионику.
— Грэг! — позвала ворожея, — Помоги мне его отсюда вытащить.
— Угу, — шакмар если не с легкостью, то без явного напряжения, взвалил на спину Избранника, замотав того в его собственные крылья, — Быстрее на корабль.
Они поспешно вернулись на летающую машину, после чего та со скрежетом вылезла из бреши и начала подниматься в прокопченное небо острова Горнагар.
Когда в залу осторожно заглянули несколько гросков, корабль Радужного Города был уже далеко…
* * *
Свет. Такой яркий, белый, словно снег высоко в горах, но не слепящий. Теплый, согревающий, но не горячий или обжигающий. Ростислав летел в этом свете то ли вверх, то ли вниз, а может быть, и висел на месте, ведь у него не было никакой возможности определить свое местоположение относительно чего-либо. Кругом был только яркий белый свет. Ни верха, ни низа, ничего. Ростислав не видел собственного тела, да и не чувствовал его. Вообще нечто подобное имело место в мороке лотофагов, но здесь ощущения были несколько иными.
— Где я? — спросил Ростислав, и голос прозвучал четко и громко, но без малейшего эха. Значит, и стен тут никаких не было, откуда бы лился этот свет.
Юноша прислушался. Вроде бы, где-то на самой границе слуха, играла тихая музыка, словно кто-то перебирал тонкие струны лим-шел. Причем мелодия поразительно напоминало ту, что когда-то играл Эай на перилах балкона в Радужном Городе.
Ростислав сосредоточился и потянулся сознанием к музыке. В следующий миг его куда-то потащило, и вскоре он оказался висящим в бескрайнем небе, наполненном мягким пухом облаков и какими-то сгустками яркого света, напоминающие яркие звезды примерно с дом величиной. Коротков висел возле одной из таких звезд. Он снова чувствовал тело, но крыльями махать не требовалось — гравитации тут, похоже, не было.
— Где я? — спросил Ростислав, и тут же схватился за голову — настолько сильным был мысленный ответ. Не слова — поток образов, ощущений, чувств…
«Твое тело — в Каеноре. Твоя душа — вне него».
Ростислав не привык общаться псионически на таком уровне, поэтому продолжил спрашивать вслух:
— Хорошо, тогда где моя душа?
В следующий миг он снова болезненно поморщился от потока пси-энергии.
«Ты перешел грань между мирами, когда призвал в свое тело слишком много Светлой Силы. Твоей душе не нашлось там места после того, как ты сразил лорда Деймоса. Ты можешь вернуться, но навсегда потеряешь часть сил…»
— Да наплевать! — воскликнул Ростислав, — Мне тут делать нечего!
«Ты еще не выслушал о возможных…» — начал голос.
— И слушать не хочу, — перебил юноша, — Отправляйте меня назад.
В следующий миг небо и свет исчезли, а вместо них пришла Боль…
Грэг вел машину третьи сутки. За это время пришлось отбиться от восьми аэрродов и трех гаррских команд, которые, видимо, пылали жаждой мести к убийцам своего генерала. Только нападения заставляли Лию отходить от лежащего без чувств Ростислава. Тот не приходил в себя, а очнувшийся Мирлас попросил дать ему еще пару дней, не объяснив причин. Сам Избранник выглядел ужасно: истощенное тело, искаженное мукой лицо, мертвенная бледность. Было то последствие сильного магического истощения, или проклятие погибшего лорда Деймоса, никто с точностью сказать не мог.
Именно поэтому Лия велела Грэгу гнать что есть мочи к Радужному Городу, к Силе его целителей. Она, как обычно, сидела возле кровати, на которой лежал Ростислав, когда тот неожиданно дернулся, захрипел и выгнулся дугой. В следующий миг в сознании Лии раздался голос Мирласа:
«Лия, он возвращается!»
Но ворожея уже и сама знала, что делать в таких случаях. Она схватила дергающегося Ростислава за руки, и произнесла короткое заклинание, передающее часть боли самой Лии, а поток исцеляющей энергии устремился в тело юноши. Ворожея самым жалким образом пискнула от боли, обрушившейся на нее, почувствовала, как по щекам покатились слезы. Впрочем, Ростиславу приходилось еще хуже — он орал хриплым голосом, а из его рта и носа обильно текла кровь.
Мирлас, который до этого просто лежал на груди Избранника, теперь начал, стремительно разрастаясь, оплетать Ростислава стеблями, словно какой-то зеленый спрут щупальцами. Коротков бился недолго, спустя пару минут он резко расслабился и рухнул на постель. Лия тут же обняла его и прижала к себе, сотрясаясь от сдавленных рыданий.
Ростислав открыл глаза и вяло обнял любимую рукой.
— Ну, все, — тихо сказал он, — Я вернулся… вернулся…
— Ростик… я так боялась за тебя, — Лия подняла на юношу полные слез глаза, — Твоя душа покинула тело после…
— Да, да… мне уже сказали… — улыбнулся Избранник.
— Кто? — спросила Лия, подняв руку и начав протирать влажным платком кровь с лица Ростислава.
— Я не знаю, — ответил тот, — Но их было много, и они были похожи на… на огни в небесах.
— На огни?.. Как звезды?..
— Вроде того. А откуда ты знаешь?
— Потом… все потом, — Лия прильнула к юноше, — Как ты?
— Ужасно, — Ростислав улыбнулся, — Устал, как не знаю кто…
— Ты чуть не устал до смерти. Протащил сквозь тело столько Светлой магии, что при желании могло испепелить довольно большой остров. И это все вытеснило твою душу из тела. А когда все ушло, твоя душа не вернулась…
— Погоди, как все было? — спросил Ростислав, приподнявшись на локте, — Я ничего не помню с того момента, как скрестились наши с Деймосом мечи.
— Мы тоже не видели, — ответила Лия, сев рядом и словно невзначай обняв юношу мягким крылом, — Все заполонил проклятый дым, который из раны Деймоса вышел.
«Я видел», — подал голос Мирлас, — «Ростислав, на этом маг мог бы сделать диссертацию. Ты пропустил через себя такую массу Светлой энергии, которая попросту вынесла твою душу вон. Как ты вернулся — это вообще загадка. Обычно после такого развоплощаются, если Свет уходит, или еще что-нибудь не лучше… Кстати говоря, именно в таком состоянии Огнекрылый нанес решающий удар Аргаррону».
— Да, и после этого его душа нашла пристанище в мече, — сказал Ростислав, — Я не знаю, с какими сущностями общался, но они сказали, что такой силы у меня больше не будет, если я решу вернуться.
— Это все не изучено до конца, — сказала Лия, — Предполагается, что это какие-то слуги Ауррина, а то и обитатели Плоскости Света…
— Погоди, — встрял Грэг, — Но разве вторичные стихии имеют Плоскости?.. Нас учили, что сила вторичных стихий исходит не от слоев эфира, а от богов…
— Есть много теорий, и это просто одна из них, — Лия дернула крыльями, — Все равно сведений мало, и исследования толком не велись со времен первого падения архидемона. Может быть, Ломдар-Каюн что-нибудь знает об этом, он, насколько мне известно, лучший теоретик среди магов Радужного.
— А почему только теоретик? — спросил Ростислав, которому стало немного обидно за учителя.
— Ну, согласись, на практике старика надолго не хватает, — сказала ворожея, — Скажем, на поле боя от Ломдар-Каюна будет мало толка, но как кладезь мудрости и знаний он просто незаменим.
Ростислав хотел что-то сказать, но корабль вдруг резко тряхнуло, да так, что Ростислав слетел с койки, а Лия, потеряв равновесие, неловко села на пол. Грэг, с помощью хвоста удержав равновесие, выбежал из каюты, чтобы разобраться, что произошло.
Снаружи грянул гром, сопровождаемый характерным, какой обычно издают молнии, бьющие в цель. Раздался голос Грэга:
