Лола, переговорив с мужем, куда-то исчезла вместе с ним, а я подошла к Ричарду, который, прислонившись к барному стулу, держал в руке хрустальный стакан с виски. Назари стоял рядом, облокотившись о барную стойку и попивал вино. Бросив внимательный взгляд на его лицо, я задумалась — мне показалось, что за эти два с половиной года он немного изменился, и я никак не могла подобрать определение этим переменам в его взгляде.

Подойдя вплотную к Ричарду, я встала рядом и, не обращая внимания на Назари и других, тихо спросила:

— Как прошла поездка?

— Нормально, — ответил он и сказал что-то бармену, который, кивнув, начал делать мне фруктовый шейк.

Сейчас, рассматривая спокойное лицо Барретта, я пыталась понять, сердится ли он все еще на мои танцы с распущенными волосами, а он бросил взгляд на мои заплетенные в косу локоны и никак более мою прическу не комментировал.

— Откуда платок? — спросил Барретт, рассматривая ярко-красную шаль.

— Лола подарила.

— Вам идет испанский колорит, — присоединился к разговору Назари.

— Благодарю, — и я повернула голову в его сторону.

— Красный вас преследует, — продолжил он, намекая на вечеринку на “Нарушителе”.

“Неужели он пытается меня напугать событиями двухгодичной давности?” — пронеслось в голове, но вслух я произнесла, пожимая плечами:

— Совпадение.

— Или Знак… — внезапно ответил он, и я внимательно посмотрела на него.

“Верит в знаки или так хорошо сканирует меня?” — возникла мысль, и я, изучая его лицо, все-таки склонилась ко второму варианту.

— И о чем, по вашему, говорит этот Знак? — решила поддержать я игру и посмотрела на Ричарда. Он молча наблюдал за нашим разговором, но не вмешивался, заняв, как и ранее на “Нарушителе”, нишу зрителя.

— Красный цвет — это цвет любви и страсти, — между тем продолжал Назари.

— Но только не по отношению к вам, — улыбнулась я, а он в голос рассмеялся, немного закидывая голову назад.

— Обожаю вашу детскую прямоту, — наконец произнес он и спросил уже более серьезным тоном: — Как вам Испания?

— Это что-то неимоверное, — ответила я. — Традиции, культура, менталитет. Один сплошной водоворот из экспрессии и солнца.

— Кто бы сказал вам два года назад, что вы появитесь в Испании, — философски отметил Назари.

— Я бы не поверила, — поддержала я беседу, но не обманывалась бархатными интонациями его голоса и ждала, когда он начнет бить. Я была уверена, что он знает о Марте и, уже предвкушая некрасивые вопросы с его стороны, мысленно проговаривала достойные ответы.

Но Назари молчал, что меня немного удивило, а уже через мгновение рядом с нами появилась чета дель Алькасар с новостью.

— По случаю приезда дорогих гостей сейчас будет салют! — анонсировала Лола, и все гости, ведомые хозяевами вечеринки, переместились на просторный зеленый газон к самому морю.

Под шумный веселый гул толпы небо превратилось в разноцветную, взрывающуюся буйством красок, палитру, которая, отражаясь в бликах ночного моря, становилась похожа на радужный водоворот.

Подняв голову, я наблюдала за ослепительным представлением, и казалось, что меня накрыл купол из волшебства. Прижимаясь к своему мужчине, я рассматривала его лицо в разноцветных бликах и улыбнулась — пусть на минуту, но я попала в сказку, где живут феи и все проблемы решаются с помощью чудес и фейерверка.

Как я и предполагала, волшебство длилось недолго — в пиджаке Барретта завибрировал телефон, и уже через мгновение он отстранился и с сотовым у уха направился к ресепшену, где было потише.

Чтобы уйти от шума толпы и всеобщего гомона, я направилась к опустевшему бару, где оставила свой бокал, когда услышала голос араба.

— Мне было приятно увидеться с вами сегодня.

Я повернулась к нему лицом, но никак не ответила на это откровение и, отхлебнув апельсиново-мангового шейка, внимательно посмотрела на него.

— Да, ваш вид был очень довольным, — произнесла я и, немного подумав, решила спросить прямо: — Вы хотели разозлить Ричарда?

— Разозлить Барретта не так уж просто, — улыбнулся он, но тут же серьезно добавил: — Нет. Злить я никого не планировал. Не хотелось бы выглядеть в ваших глазах таким мелочным.

— Тогда что вас так развеселило?

— Вы полагаете, я веселился? — удивился он.

— А разве нет?

— Нет, — покачал он головой, — я наслаждался вашим танцем. И, не скрою, мне было приятно это повторение. Дежа вю, не находите?

Я смутилась от того, что он повторил мою мысль, но вслух произнесла:

— Я думаю, что у вас нет недостатка в женщинах, которые перед вами готовы станцевать любой танец.

— Вы правы, недостатка нет, — честно ответил он. — Но вы особенная.

— Не стóит, — усмехнулась я.

— Что именно?

— Говорить мне комплименты. Я все равно в них не поверю.

— Уверен, Ричард вас не балует.

— Это не главное.

— Также как и роль еще одной любовницы, на которую вы согласились?

Я бросила на него внимательный взгляд, но не была удивлена. Мне лишь было интересно, откуда он узнал.

— Вы поддерживаете связь с мисс Вернер?

— Нет. Но весь Бангкок знает, что мис Вернер уже некоторое время живет с Барреттом. А тут внезапно появляетесь вы. Зная мистера Барретта, нетрудно было сложить два плюс два.

Я внимательно на него посмотрела, понимая, что сейчас он мог растрезвонить об этом на всю Испанию. Но я этого не боялась — я знала, на что шла и готова была держать удар.

— О, не беспокойтесь, мы не обсуждали эту тему за столом, — произнес он, неправильно прочитав задумчивость на моем лице.

— Вы подозрительно добрый.

Назари вновь рассмеялся, но ничего не ответил и сказал:

— Испанцы в этом отношении толерантны и, так же, как французы и итальянцы, не раздувают из этого проблему, а учитывая, что статус мисс Вернер столь же эфемерен, как и ваш, то проблемы, как таковой, вообще нет.

— Зачем вы мне все это объясняете? — спросила я, отмечая, что он не преминул указать шаткость моего положения.

— Хочу вас успокоить.

— Откуда такая душевная щедрость?

— Хочу, чтобы вы почувствовали контраст.

— И снова, не стóит, — усмехнулась я, чувствуя, как ловко этот мужчина мог завлекать женщин в сети.

— Что именно?

— Намекать, что для вас я была бы особенной и единственной.

— Не поверите?

— Нет. Для вас стало неожиданностью, по вашим же словам, что я вернулась к Ричарду, значит, вы знаете и о том, что я некоторое время жила своей жизнью. И вам никто не мешал… — хотела сказать “украсть”, но вместо этого произнесла: — Добиваться меня. Но вы этого не сделали… А это значит, что вам просто хотелось заполучить то, что имеет Барретт. Пока я была вне зоны интереса Ричарда, я была вне зоны вашего личного интереса. Так что не нужно мне говорить о том, что я и мои танцы для вас особенные.

Теперь была его очередь внимательно смотреть на меня.

— А вы повзрослели, — наконец произнес он.

— Вы тоже изменились.

— Поделитесь, в чем именно?

Я вновь посмотрела на стоявшего рядом Назари и, наконец, подобрала нужное определение.

— Вы устали от жизни.

Назари на секунду задумался, но ни возражать, ни как-то комментировать мою оценку не стал.

— Зачем вы к нему вернулись? — вместо ответа спросил он. — Уверен, что инициатива исходила от вас, а не от него.

— Потому, что я его люблю… — не задумываясь, произнесла я.

— За что?

— Вопреки, — опять последовал мой быстрый ответ.

На это он ничего не сказал, и мне показалось, что он на секунду снял маску, стер светскую улыбку и стал собой.

— Чем Ричард отличается от меня? — внезапно спросил он. — Мы оба прожженные циники, которые устали от этой жизни, мы эгоисты, которые любят только себя, и часто используем людей в собственных целях.

В какой-то степени, Назари был прав — Ричард тоже никого не любил, был циником и эгоистом, но отличие все же существовало.

— Вам не понравится мой ответ… — покачала я головой.