— Благое дело, — кивнул Лат.

— Сейчас готовим испанский пирог под песни. Ибби в восторге. Разбросала по всей кухне муку…

Меня так и подмывало спросить о Ричарде, где он, как он и что делает, но мне показалось неправильным задавать подобные вопросы именно сегодня, словно напоминать о себе и своем торжестве.

— Кстати, Нари из Сингапура звонила, поздравляла меня с Днем рождения, передавала привет от Дугласа, — улыбнулась я, и по лицу Лата было видно — он доволкн, что его сестра поддерживает со мной связь.

— Мы без тебя не знаем, что дальше с пирогом делать, — послышался сзади голос Алехандро, и в следующую минуту он приблизился вплотную ко мне с сестрой на руках, попадая в кадр.

— Нам без тебя плохо и скучно, — добавила Ибби, и в ее голосе прозвучали собственнические нотки.

— Я скоро, Cariño, только с другом поговорю, — улыбнулась я Ибби, стряхивая с ее волос муку, а она обняла меня за шею, не желая отпускать.

— Еще раз с днем рождения, кун Лили, — произнес Лат более официальным тоном и, поклонившись, дал отбой.

Он так быстро отключился, что я даже не успела сказать ему о подготовке к свадьбе Нари, которую она назвала “сущим кошмаром”. Учитывая, что Ибби все еще меня обнимала, будучи на руках у Алехандро, я бы все равно толком не поговорила с Латом, но мне все же показались странными эти нотки официальности в его словах при прощании.

— Кто этот китаец? — между тем спросила Ибби, пока я задумчиво смотрела на погасший экран.

— Его зовут Лат, — отвлекаясь от размышлений ответила я. — И он не китаец.

— А Нари из Сингапура кто такая? — спросил Алехандро.

— Его сестра, — коротко пояснила я, а к нам уже подходила Палома.

— Я так понимаю, это люди Ричарда Барретта? — с интересом спросил он.

— Кто люди Ричарда Барретта? — спросила с любопытством подруга.

— Какая то Нари из какого-то Сингапура, — произнесла Ибби, все еще ревнуя меня к моим друзьям.

— А-а, так у сеньора Барретта и в Бангкоке бизнес есть, и в Сингапуре он тоже бизнес открыл пару лет назад, — со знанием дела ответила Палома. — Слышала разговор отца с доном Луисом.

Алехандро повел бровью, вероятно, оценивая масштабы производства Ричарда, а я, чтобы отвлечь их от темы Барретта, улыбнулась малышке:

— Ну так как, отправляем пирог в духовку?

— Да! — ответила Ибби и, спустившись с рук брата, схватила меня за руку и повела из гостиной.

Я улыбнулась, чувствуя, как крепко сжимает меня маленькая ладонь Ибби и была рада, что вместо помпезной вечеринки я приехала сюда и провожу свой последний вечер в Мадриде в кругу друзей.

— Хорошо здесь, — отец вдохнул полной грудью морской бриз и посмотрел вдаль, где вечернее море сливалось с горизонтом.

Вот уже две недели папа гостил в Испании, и для меня это было настоящей радостью. Больше всего я опасалась, что ему здесь не понравится, что он начнет меня опять уговаривать бросить Барретта, но, вопреки моим опасениям, я чувствовала, что отец был умиротворен, разговоры на тему Барретта не заводил, и в эти дни мы были, как никогда, близки.

— Я рада, что тебе здесь нравится, — прижалась я к отцу. — Как тебе Андалузия?

— Ну ты мне устроила прямо королевский прием с осмотром достопримечательностей, — и отец улыбнулся, приобнимая меня за плечи.

— Спасибо, что ты приехал.

— Я должен был посмотреть, как ты тут устроилась, — кивнул отец, целуя меня в лоб.

— Я тебя с июня звала в Испанию, а ты все откладывал.

— Ну… — и отец замялся. — А вдруг бы тебе здесь не понравилось, и ты через месяц засобиралась домой.

Я вскинула на него внимательный взгляд и все поняла — он не хотел верить, что я пройду испытание расстоянием и, скорее всего, надеялся, что я одумаюсь и уйду от Барретта.

— Пап… — покачала я головой.

— Молчу-молчу, — улыбнулся он и, бросив на мое лицо внимательный взгляд, произнес: — Испания идет тебе на пользу. Глаза блестят. Поправилась, окрепла, загорела. Пышешь здоровьем.

Я улыбнулась — вероятно, поэтому мой папа и не отговаривал меня уезжать.

— Да, со здоровьем у меня и правда все в полном порядке. В конце июля я проходила плановый осмотр в медцентре Марбельи. Легкие чистые, кровь в норме, что такое кашель, я вообще забыла, и плечо хорошо разработалась, — в подтверждение я подняла руку вверх и отец засиял улыбкой. — Я много плаваю, это полезно не только для руки, но и для разработки легких, — отчиталась я.

— Ну что сказать, Барретт заботится о твоем здоровье, — отметил он.

— Да, заботится, — уверенно кивнула я и, грустно улыбнувшись, добавила: — Контролирует мое здоровье, несмотря на расстояние.

— Когда он планирует приехать?

— Ну, он был здесь в начале августа, — и я улыбнулась, вспоминая четыре счастливых дня моего лета. — Так что, скорее всего, через месяц.

Отец вновь изучающе начал рассматривать мое лицо и наконец, кивнув, произнес:

— Когда ты говоришь о Барретте… — он замолчал, подбирая слова. — У тебя блестят глаза и ты как будто светишься вся…

— Потому что я его люблю, пап, — улыбнулась я, а он, вздохнув, вновь поцеловал меня в лоб.

— Хотелось бы мне для тебя другой любви, — тихо произнес он, поглаживая мое плечо, — но у каждого свой путь….

Я внимательно посмотрела на отца, на его спокойное умиротворенное лицо и прижалась к нему.

— Спасибо, папа, — тихо проговорила я. — За понимание. За то, что принял меня и мой путь.

Отец кивнул, и бросив изучающий взгляд, наконец произнес:

— Твои глаза… так напоминают мамины. Особенно у моря.

— Почему именно у моря?

— Цвет ее глаз менялся, становился более глубоким. Как у тебя сейчас.

Я вздохнула, вспоминая маму, и спросила:

— Ты все еще по ней скучаешь?

— Я всегда по ней скучаю, — грустно улыбнулся он.

— Я тоже, — вновь вздохнула я, а отец сжал мое плечо, и мы продолжили нашу вечернюю прогулку.

— Лили! — внезапно услышала я до боли знакомый голос и резко обернулась. По берегу ко мне навстречу неслась Исабель, а за ней шли няня малышки и Палома.

— Хорошая моя, — грустно улыбнулась я, наблюдая, как Ибби, быстро перебирая ногами, бежала ко мне, раскинув руки для объятий.

— Это та девчушка, с которой ты отмечала свой день рождения? — уточнил отец.

— Да. Исабель. А сзади Палома и няня.

Подбежав, она обхватила меня обеими руками, и я, присев на корточки, внимательно посмотрела на нее.

— Мы с мамой вчера приехали, я по тебе очень соскучилась, — затараторила она и, обвив меня руками, крепко сжала мою шею.

— Я тоже по тебе соскучилась, — улыбнулась я, гладя малышку по волосам.

— Кто это? — посмотрела она на моего отца.

— Мой папа. Его зовут Фрэнк.

— Ты добрый, — отметила девочка, и я улыбнулась — “устами младенца глаголет истина”.

К этому времени подошла Палома с няней, и как только ритуал знакомства был исполнен, отец вновь посмотрел на Ибби, державшую меня за шею.

— Какой у тебя красивый браслет, Исабель, — улыбнулся отец, и, как только я перевела фразу, она, вскинув голову, с гордостью произнесла: — Это мне брат подарил. Он у меня самый лучший. Но он уехал. Я по нему очень скучаю. Я тоже хотела поехать, но мама меня не пустила! А я хотела быть с Алито! — и она нахмурилась.

Палома говорила мне, что Алехандро внезапно уехал на стажировку в Англию до середины сентября, поэтому для меня эта новость не стала неожиданностью.

— Это же ненадолго, совсем немного ждать осталось, — подбодрила я ребенка и погладила ее по волосам. Кому, как не мне знать о разлуке с тем, кого любишь.

— Мы всегда с ним ездили в кино на мультики. Еще мы ходили в Тиволи кататься на аттракционах и в биопарк смотреть на животных, а теперь Алито нету! — жаловалась она со слезами на глазах, и в ее взгляде мелькали и обида, и негодование, и тоска по брату.

— Я с тобой на выходных поеду в Тиволи, — подошла Палома и взяла малышку за плечо.