Теодор подхватывает меня на руки, точно пушинку, и быстрыми шагами направляется наверх, на второй этаж. Там открывает одну из дверей и заносит меня в просторную полутемную комнату и спустя ещё несколько шагов бросает на какую-то мягкую мебель. Включает торшер у стены.

Это спальня. Нет никаких сомнений. Обхватываю себя руками, обнаружив, что лежу на необъятно огромном траходроме, который Теодор наверняка скромно называет кроватью.

Он начинает раздеваться, снимает пиджак, вальяжно расстегивает пуговицы на сорочке и сбрасывает её на пол. Завороженно наблюдаю, как огоряется его красивый торс, прохожусь взглядом по красивым мышцам. Он очень сексуальный мужчина, но я так не хочу! Только не так…

Вскакиваю с постели и пячусь к окну.

— У меня ещё никого не было, — хрипло срывается с губ. — Не подходи!

— Или что?… — Теодор в одно движение выдергивает ремень из брюк и направляется ко мне. — Ты, видимо, хочешь, чтобы тебя отшлепали? Или связали?

Нет! Черт! Он меня пугает до дрожи в коленях. Особенно сейчас, с ремнем наперевес. В голове включается сирена, а пальцы сжимаются в кулаки. У меня только один шанс не допустить продолжения!

Теодор

Анис скулит, что ещё девственница, и в душу вползает досада. Как я сам не догадался? Ей только исполнилось восемнадцать, а до этого она была в детдоме, где, предположительно, пресекаются половые связи между учениками. Честно говоря, этот факт меня скорее злит, чем радует. Девственность — это не цветок, который кто-то с упоением срывает. Это морока и сомнительное удовольствие от неумелого тела, которое, возможно, ещё даже собственную сексуальность не осознало. Но я уже слишком завелся, чтобы притормозить от такого нелепого препятствия.

Раздражение разливается ядом по венам, член ноет от возбуждения. Эта девчонка одним запахом сводит меня с ума, а после танца и поцелуя мой внутренний хищник не успокоится, пока не попробует на вкус её оргазм. Выдергиваю ремень и слегка нагнетаю и так напряженную ситуацию.

— Ты, видимо, хочешь, чтобы тебя отшлепали? Или связали? — кровожадно пожираю Анис взглядом. Она бледнеет. На таком фоне её капитуляция будет ощущаться ещё пронзительнее.

Только от страха Анис ещё больше напрягается. Обратная какая-то реакция. Не сдается. Только звереет и твердо настроена испортить мне настроение.

— Не подходи! — повторяет, хватаясь за амулет. — Я сорву и выброшу его в окно. Посмотрим, насколько мое скорченное тело тебя заведет!

Ох ты ж! Какие мы решительные! Угрожает. Мне! Мне, черт побери!

— Давай, сделай это, — Усмехаюсь. — И действительно увидим.

Продолжаю надвигаться на неё со сложенным пополам ремнем в кулаке. Анис не двигается. Замерла, как мышь, пытающаяся скрыться от пристального внимания кошки. Она не сможет сорвать амулет. Просто потому что её мозг не позволит ей снова окунуть тело в пучину страданий. А страх паралича только подольет масла в огонь.

Я подхожу совсем вплотную и кожей чувствую её тепло и поверхностное частое дыхание. Невооруженным глазом видно, как она дрожит. Нет, я так не хочу. Я мог бы заставить её и даже довести до оргазма, но не хочу так сильно ломать её. Надо более плавно.

Отбрасываю ремень в сторону. Определенно не со страха надо заходить. Аккуратно беру Анис за руку, которая так и держит амулет, разжимаю её пальцы и убираю подальше от кристалла. Затем беру за ладонь и усаживаю на кровать.

— Удивительно строптивая и непослушная девочка, — произношу рокотливо. — Ты верно заметила, я не стану тебя насиловать. Ты отдашься мне сама и будешь меня просить. Но потом. Сегодня секса не будет.

На лице Анис мелькает тень облегчения. Ну-ну. Я получу если не сексуальное удовольствие, то хотя бы эстетическое.

— Если ты сорвешь амулет, ты определенно испоганишь мне весь кайф, Анис, — добавляю тону металла. — Но давай условимся так. Это был последний раз, когда ты угрожала мне, что снимешь его. Потому что в следующий раз я его уничтожу.

К концу фразы забиваю слова в её сознание, точно гвозди. Да, это добавит мне проблем. Придется приглашать какого-нибудь препода-Оракула, который не станет болтать, чтобы он её научил хоть как-то распознавать Силу. Но у неё проблем от этого будет больше, начиная нестерпимой болью, под которую придется учиться, заканчивая моим праведным гневом.

Вот теперь девочка бледнеет. Взгляд обреченный. Да, сладкая. Я люблю власть и умею её насаждать. Ты научишься мне подчиняться, и тогда у нас наступит гармония.

— Мы договорились, Анис? — спрашиваю с нажимом и, подойдя, чуть тяну её за волосы на затылке, вынуждаю поднять ко мне лицо.

— Я тебя ненавижу, — цедит она.

— Предсказуемый ответ, но не тот, который мне нужен! — стискиваю пряди. Я дожму эту засранку.

— Договорились, — на выдохе отвечает она и пытается отвести глаза, но я встряхиваю её за волосы, чтобы опомнилась. Отпускаю, поймав на себе её взгляд.

— Тогда разденься, пожалуйста, — приказываю мягким голосом. На вопрос в округлившихся глазах добавляю: — Полностью.

Анис встряхивает головой, бормочет под нос какие-то ругательства и начинает раздеваться. Да, девочка. Покладистость так и вырабатывается. Благодаря точному следованию приказам.

До белья Анис раздевается относительно легко. Стягивает футболку, брюки, носки, и трагично откладывает на край кровати. Затем приходит черед спортивного лифчика на тонких бретельках. Анис собирается с духом и срывает его через голову. Встает и, запустив большие пальцы под резинку трусиков, замирает. Не может решиться.

— Тебе помочь? — вмешиваюсь рокотливым ласковым голосом, больше похожим на мурлыканье кота.

— Нет! — огрызается Анис и таки спускает трусики до колен, а дальше они сами падают на пол, и она перешагивает через них.

Божественно красивая девочка. Будто Боги, когда планировали очередную партию женщин, решили сделать именно её самой красивой в мире и приложили к этому все усилия. Задерживаю взгляд на маленькой торчащей груди, спускаюсь по животу к бедрам, рассматриваю аккуратно подстриженный лобок.

Анис пытается прикрыться руками. Если бы я мог воздействовать на неё, усилием мысли завел бы эти руки ей за спину, а между ног устроил пожар желания. Но я не могу. В доступе лишь грубая человеческая сила и человеческая же психология.

Женщины возбуждаются, ощущая себя желанными. А Анис более чем желанная. Это просто наваждение какое-то.

— Ляг на кровать, Анис, — голос похрипывает возбуждением. Член готов разорвать брюки.

Она исполняет. Через несколько мгновений уже лежит по стойке «смирно», свесив согнутые в коленях ноги и сцепив руки внизу живота.

Приближаюсь и, мягко приподняв её голову, подкладываю подушки. Я хочу смотреть тебе в глаза, девочка. Обхожу кровать и опускаюсь на пол аккурат рядом с её ступнями. За лодыжки поднимаю её ноги на кровать, пытаясь развести в стороны, но Анис сопротивляется.

— Расставь ноги, сладкая, — сдабриваю действия приказом. — Я хочу на тебя посмотреть.

Ладонями прямо чувствую, как напрягаются её мышцы. Она вся в мгновение становится будто наэлектризованная железяка.

— Ты же сказал, что секса не будет… — скулит Рэйвен, поднимаясь на локти.

— У меня нет, — втискиваю сложенные ладони между её коленей и, сломив сопротивление, развожу её точеные ножки в стороны, — а ты доставишь себе удовольствие. Расслабься, ляг и поласкай себя.

Анис

Обреченность, по капле просачивающаяся в душу, теперь затопляет меня до краев. Я не могу сорвать амулет. Очень уж верится в угрозу, что Теодор его уничтожит. Да, я испорчу ему один вечер, а себе… Неопределенное количество времени.

— Оближи пальцы, — доносится новый приказ.

Теодор положил мне под голову подушки, и я в принципе могу видеть его лицо, если захочу, но я не хочу. Он ломает меня, вынуждает к интимному действу, хочет вырвать эмоции, которые ему не предназначаются. Которых он определенно не заслуживает. Противно видеть этого тирана, но прозвучал новый приказ, и я сдаюсь. Послушно облизываю три пальца на правой руке и опускаю её между ног. Пробегаю подушечками по нежной коже. Как назло, ощущаю, что и без слюны мокрая. С чего? Откуда? Теодор не сделал ничего такого, чтобы мое тело реагировало возбуждением, но это есть. И хорошо, в общем, что увлажнения хватает, но сам факт его наличия — что-то неправильное.