Приходится смотреть против солнца, но даже так я отмечаю красивую мордашку, блондинистые модно подстриженные волосы, ослепительно белозубую улыбку и хитрый взгляд.

— Привет, только я не крошка, — отвечаю строго. — Не называй меня так.

— Какие мы колючие, — тянет незнакомец. — И как же тебя называть?

Я вдруг осознаю, что не только Теодор способен обратить на меня внимание, и мне это нравится. Впервые испытываю удовольствие от того, что мужчины обращают на меня внимание. То ли потому что тут безопасно, отпала надобность выпускать в противника шипы. То ли потому что Теодор уже успел совратить меня на темную сторону, к цивилизации.

— Сначала скажи, как тебя, — понимаю, что втягиваюсь в игру, но мне уже интересно, кто тут такой нахальный решил ко мне подкатить.

Анис

— Я Роум Гланс, — блондин усаживается в никем не занятый шезлонг с другой стороны от меня. — Магистр Академии. Так как тебя зовут? Ты — студентка?

Только сейчас понимаю, что ему под тридцать. Немногим моложе Теодора. Такой точно уже не учится.

— Я Анис. Пока не знаю, — тяну неуверенно. — А Магистр — это как?

— Это так, что я говорю, а студенты исполняют, — горделиво и твердо отвечает Роум, а потом с металлом добавляет: — Это студенческая вилла. Что ты здесь делаешь, если не учишься в Академии?

Теряюсь, к коже разом приливает кровь, и щеки пощипывает.

— Я… сту… — собираюсь солгать, но меня прерывает твердый голос Теодора.

— Анис — моя личная протеже, — произносит он и опускается в свой шезлонг. — Зачем пожаловал, Роум?

Тот заметно приосанивается, даже выпрямляется на сиденье, будто собирается бежать.

— Увидел новое лицо, заметил амулет, решил поинтересоваться, кто тут среди нас, — отвечает так, будто только что не пытался со мной флиртовать.

— Анис придет к тебе заниматься на начальных этапах овладевания направлением, — строго произносит Теодор. — А сейчас дай ей отдохнуть.

Роум добродушно соглашается, затем встает и уходит.

— А чему я буду у него учиться? — спрашиваю у Теодора зачем-то вполголоса.

— Роум научит тебя распознавать энергию ведьм, — он будит телефон и что-то там кликает. — Но он слабый учитель, так что у него ты долго не прозанимаешься. Получишь самые азы. А дальше я передам тебя преподавателю, которая уже научит тебя по-настоящему чувствовать других ведьм.

Роум явно не захотел связываться с Теодором, даже если хотел со мной пообщаться. Наверное, побаивается колдуна, который может парализовать или причинить боль без единого касания. А я? Я его боюсь?

Ловлю себя на странном ощущении, что я стала меньше его бояться после сегодняшнего утра, после завтрака, когда он вдруг спустился на землю с высоты своего полета и помог мне порезать яичницу. А потом вытащил из воды. Кажется, он не желает мне зла. Да, но мне так спокойно ровно до момента, пока он снова не начнет совращать меня. Содрогаюсь в плечах, вспомнив, что было ночью. Этого я по-прежнему боюсь.

День на пляже пролетает на удивление быстро. Мы пьем какие-то безалкогольные коктейли, на обед заходим в здание виллы, в ресторан. Все здесь исключительно вкусное. Я время от времени ополаскиваюсь в море, но уже не захожу глубоко. Теодор тоже купается, но плавает. И отлично плавает, надо сказать. Далеко и красиво. Ловлю себя на том, что любуюсь, наблюдая за ним в воде и когда он выходит.

В детдоме я не видела красивых мужчин. Точнее, вообще не видела мужчин в правильном смысле. Воспитательницами, а правильнее выразиться, надзирательницами были женщины разных возрастов и комплекции. Руководила тоже женщина. И её все боялись как огня. Прятались, когда она проходила по коридорам. А существа мужского пола, которые меня окружали на прогулках и общих занятиях, были прыщавыми, несуразными, худыми и совсем не умели себя вести.

Теодор — первый мужчина, которого я вынужденно рассматриваю очень близко. Который находится непосредственно рядом. Наверное, мой отец мог бы быть таким же красивым и сильным, если бы остался жив.

Теодор велит собираться около шести вечера, когда солнце клонится за горизонт и заливает морскую кромку бордово-красным заревом. Мне понравилось тут и, если честно, не хочется уезжать, но я держу свои хотелки при себе и досадую, что теперь буду скучатвь.

Привязанности — зло. Я это определила ещё лет в двенадцать, а Теодор неуклонно подсаживает меня на красивую жизнь и комфорт. Это бесит. Я ведь спокойно жила в тридцатифутовом (10 кв м) клоповнике, жрала лапшу из коробок, надевала шмотки из секонд хэнда и ни о чем не жалела. В любой момент могла рвануть на новое место. А теперь… Все, что предлагает Теодор, якорем притягивает меня к этому месту и к нему самому.

В поместье нас приветливо встречает Марсела и спрашивает, когда подавать ужин.

— Ужин сразу после примерки, — улыбается ей Теодор и переводит довольный взгляд на меня. — Пора тебя одеть по-человечески, ведь завтра ты поступаешь в Академию!

Вздыхаю. У меня нет права отказаться, как и уйти. И я уже почти приняла условия своего содержания, но каждый раз очередное нововведение забирает у меня частичку моей самобытности. Окультуривая, приспосабливая меня к жизни, которой я не хочу.

Одежда, подготовленная Марселой, ждет меня в моей спальне. Плечики с костюмами, рубашками, брюками, платьями и юбками разложены на огромной кровати. Не сказать, что здесь прямо вагон одежды, но каждого вида по паре вариантов точно.

Теодор закрывает за нами дверь и опирается о неё спиной, складывая руки на груди.

— Примеряй, а я посмотрю, — выглядит как хитрый лис, и глаза маслянисто блестят.

— Вы не выйдете, да? — спрашиваю обреченно.

Он качает головой. Естественно. Как я могла подумать, что он упустит возможности полюбоваться на мое полуодетое тело?

Теодор

Ванной тут нет, и Анис не скрыться от моего взгляда. Она снова краснеет. С чего? Я ведь видел её голой, в купальнике, сейчас она предстанет только в трусиках. Чего тут такого?

Нет, я мог бы понять её страх, что я не удержусь и овладею ей, но я постараюсь, чтобы примерка оказалась примеркой и не вышла за эти рамки. Хотя сексуальный голод уже сводит меня с ума.

С момента нашей встречи я больше никого не снимал. Ждал эту красавицу, а она оказалась девственницей. Я все же не изверг какой, хотел бы, чтобы её первый раз не был насилием. Чтобы она сама меня попросила. Дойдет и до этого, когда можно будет снять с неё чертов амулет, и я смогу воздействовать на неё. А пока я наберусь терпения.

Анис нехотя раздевается, сбрасывает свои дурацкие нищебродские шмотки и, прикрыв голую грудь руками, смотрит, с чего начать. От вида её тела член мгновенно наливается кровью. Черт, я уже не уверен, что сдержусь. Зря я это затеял.

— Не испытывай мое терпение, надень уже что-нибудь, — хрипло рычу ей и незаметно поправляю стояк.

Какая же она горячая! Первым надевает рубашку и брючный костюм темно-графитового цвета. Приталенный пиджак и прямые брюки со стрелками шикарно смотрятся на ней, подчеркивают фигуру. Ножки у неё длинные, костюмы носить сам Бог велел.

— Шикарно! Следующий лот, — приказываю, закусывая ноготь большого пальца.

Анис снова раздевается, и снова приятно на это смотреть. И снова краснеет! Нет, ну как так может быть? Стесняшка.

Она меряет ещё один костюм, который садится на неё так же прекрасно — Марсела молодчина, отлично угадала с размером — и переходит к платьям.

Анис натягивает через голову плотное трикотажное платье нюдового оттенка. Застегивает на талии широкий пояс. Юбка-карандаш достает ей до колен. Тоже строгий вид, аристократичный.

Когда Анис принимается снимать это платье через голову, тянет подол вверх, оголяя бедра и трусики, затем показывается живот и аккуратная грудь с напряженными сосками, не выдерживаю. Подхожу и в одно движение помогаю ей избавиться от платья.