Он был прав. Сковывающая боль обрушивается на тело, хочется непроизвольно согнуться и подтянуть колени. Такое ощущение, что разом сводит все мышцы.

— Потом шнурок заменишь, — Теодор надевает на меня амулет и завязывает порванный шнурок на узелок.

Сразу становится легче. Я испытываю его давление, но оно меня не расплющивает и не причиняет страданий. Разминаю конечности. Они затекли, как если бы я отлежала руку или ногу. Только сейчас я будто отлежала сразу все тело.

— Где я нахожусь? — спрашиваю, получив наконец возможность говорить.

— Форт Даллас, исследовательская лаборатория Ковена в штате Флорида, — невозмутимо отвечает Теодор. — Все неофиты проходят исследования на предрасположенность к направлению в таких лабораториях. Тебя пришлось обследовать постфактум.

— Так зачем я вам, мистер Грант? — не уверена, что он ответит, но попытка не пытка же, верно?

— Я тебе уже сказал, — он снова смотрит плотоядно, как на аппетитный десерт, и облизывается, — ты мне нравишься, я тебя хочу. И я не из тех, кто принимает отказы.

Нет, он очень сексуальный мужчина. При других обстоятельствах мог бы даже мне понравиться, но он слишком пугает меня, к тому же, я просто уверена, что я ему нужна зачем-то еще. Он не вызывает доверия и скорее отталкивает, чем притягивает.

— Зато вы мне не очень нравитесь, — бормочу себе под нос. — Давайте тогда к делу. Мне не нравится бегать на поводке. Что я должна сделать, чтобы вы меня отпустили?

Анис

— Какая ты прыткая! — ухмыляется Теодор.

— Какая есть, — огрызаюсь. — Нет смысла миндальничать и ходить вокруг да около. Мне все это не нравится, но выбора нет. Так как мне выкупить свободу?

— Есть несколько условий, при выполнении которых я тебя отпущу, — он загадочно улыбается. — Первое — ты овладеешь Силой в полной мере. Чтобы я был уверен, что ты не опасна для себя и окружающих. Второе — ты будешь участвовать в исследованиях столько, сколько потребуется, чтобы выяснить, каким образом тебе доступно два направления. Третье — ты закончишь Высшую академию ведьм по своим направлениям.

Чувствую, как сами собой округляются глаза. Что, черт подери⁈ Закончить академию ведьм⁈ Овладеть Силой? И исследования! Да он, блин, издевается! У меня внутри расплавленной лавой вскипает бессильная злость, я ведь понимаю, что просто так избавиться от его назойливого внимания мне не удастся. Но… я могу попытаться сбежать, как только представится возможность. А для этого надо подчиниться и ждать удобного случая.

— Если это все условия, я согласна, — отвечаю деловым тоном и добавляю с поддевкой: — Вы умеете держать слово?

— Умею, сладкая, — его улыбка становится приторной, как будто он только что съел ложку патоки. — Но не думай, что это будет так просто. Полный курс Высшей Академии Ведьм составляет два года.

— Значит, я буду свободна через два года, — парирую невозмутимо. — Если вы не будете намеренно саботировать исследования.

Взгляд Теодора на мгновение загорается гневом, но быстро обретает обычную невозмутимость. Он умеет держать себя в руках.

Вообще все в нем выдает стальной стержень внутри и жесткий внешний кожух. Где-то между ними наверняка спрятана нежность, мягкость, которую обычно такие типы прячут за семью замками, но я об этом не узнаю. Потому что не буду пытаться его узнавать.

Напоминаю себе, что мне нужно от него сбежать, а не влюбляться в него… Хотя внешне он, конечно, очень красивый мужчина. Аккуратно уложенные почти черные волосы, глубокие темные глаза, прямой нос, высокие скулы. Наверное, будь у меня в детдоме постер с таким мужиком, я бы его над койкой повесила и любовалась бы печальными ночами, как на нечто недосягаемое.

Даже странно осознавать, что на самом деле вот он, писаный красавец, прямо передо мной, чего-то от меня хочет, а я… не могу, не хочу ему доверять. Мне уютнее одной. Проще. Не нужно ни на кого полагаться. А значит, можно не опасаться, что тот, кто был ценен и дорог, воткнет нож в спину.

В детдоме я прошла все стадии отрицания привязанностей, пока не определила для себя единственно верный путь — я сама по себе. Везде проездом. Бесит, что ко мне пристал этот Теодор Грант и вынуждает осесть в одном месте на целых два года.

— Что теперь, мистер Грант? — пытаюсь придать голосу благожелательное звучание, но выходит все равно колюче и недовольно.

— Теперь тебе выдадут одежду, и я отвезу тебя туда, где ты будешь жить, — серьезно отвечает он. — А после завтра, с понедельника начнется твое обучение.

Черт с тобой. Выбора все равно нет. К тому же, надо усыпить его бдительность и тогда рвануть когти.

Теодор на этом выходит из моей палаты и вскоре возвращается со стопкой одежды в пластиковых пакетах. Кладет на койку и со словами, что явится спустя десять минут, выходит.

Рассматриваю принесенное. Похоже, мою одежду сдавали в химчистку. Узнаю собственные джинсы, носки, трусики сквозь прозрачный полиэтилен, а майка, похоже, у меня будет новая. Срываю с себя больничную распашонку и переодеваюсь. От вещей вкусно пахнет какой-то свеже-эфирной отдушкой. Моя одежда отродясь так не пахла!

Досиживаю отведенные десять минут на каталке. На шее болтается защитный кристалл — и я любовно прохожусь по нему пальцами. Моя защита. Хотелось бы однажды снять его и не чувствовать разрушительного давления. Интересно, если я овладею Силой как его там, Оракула, мне станет проще? Со слов Теодора, должно. Наверное, отучиться в Академии — не такой уж плохой вариант. По крайней мере, научусь контролировать себя и не убивать людей усилием мысли. Уже какой-то прок.

Вскоре дверь уже привычно пикает магнитным замком, и в палату снова заходит Теодор. На этот раз у него с собой картонный подстаканник на две чашки кофе. Ничто человеческое нам не чуждо?

Он подходит и протягивает мне кофе.

— Не знал, какой ты пьешь, взял с ванильным сиропом, — произносит будто между делом. — Выпей. Тебе сейчас крайне полезно поднять глюкозу.

Не понимаю. Его поведение не укладывается у меня в голове. Так не бывает. Никто ничего не дает просто так.

Выставляю вперед ладонь.

— Нет. Мне нечем расплатиться за этот кофе, — произношу твердо. — Я отказываюсь его принимать.

Теодор делает несколько глотков из своего стакана, отставляет оба на небольшую блестящую этажерку, видимо, для инструментов, которая сейчас пустует, и упирает в меня очень недобрый взгляд.

— Давай условимся так, — произносит нарочито ласково, отчего по коже скользит холод. — Ты беспрекословно выполняешь то, что я прошу. Я не терплю неповиновения. И сейчас, поскольку ты согласилась на мои условия, будь добра следовать моим правилам.

— Иначе что? — не могу удержаться от этого вопроса. Он же сам дал мне защиту от любых чар. Что он мне сделает?

— Если ты думаешь, что амулет защитит тебя от моего воздействия, ты ошибаешься, — мрачно выговаривает Теодор. Взгляд тяжелый и недобрый. На челюсти играют желваки. — Я мог бы наглядно показать тебе, что будет, если я захочу наложить на тебя чары, но тогда придется еще на сутки накачать тебя транквилизаторами или оставить валяться здесь, корчась от боли, пока Анимист сделает новый амулет. Если не хочешь, чтобы твоя жизнь превратилась в ночной кошмар наяву, не зли меня.

Амулет амулетом, а Сила Силой. Понятно тогда, почему я все равно ощущаю его давление, только в очень маленькой степени, так что оно не доставляет мне ощутимого дискомфорта.

— Пей свой кофе, — добавляет Теодор более теплым тоном и снова передает мне стакан. — Тебе говорили, что ты та еще засранка?

Нехотя принимаю напиток. От него обворожительно пахнет нежной ванилью и терпким кофе. Отхлебываю — боже, как его таким сделали? Даже в нашем ресторане он не настолько шикарный.

— Говорили и часто, — отвечаю с иронией, — но в условиях детского дома выживают только такие. Остальных перемалывают и высасывают, оставляя бледную оболочку вместо человека. Это позволило мне сохранить себя.