Смотрю на Майло и заставляю его мать выстрелить себе в голову. Он видит, как её тело падает и… на трех конечностях, волоча пострадавшую ногу, срывается к ней. Нависает над воображаемым трупом и пытается уговорить очнуться. Нет. В галазах жгутся слезы, в пору себе мозги высадить с такими приходами. Я надеялась, что такое воздаяние наоборот приободрит Майло. Эффект обратный. Он в истерике. Ревет, как умирающее животное.

Слабо представляю, что сейчас будет, если я сейчас сниму морок. Вдруг Майло на меня нападет? Это было бы логично за то, что я натворила. Меняю иллюзию. Мама оживает и обнимает его. Поразительно, он в это… верит! У меня в голове не укладывается. Просто треш какой-то. Но раз работает. Позволяю ей извиниться за зверства. И Майло плачет у неё на плече. Счастливый. Вот оно! Пожалуй, остальные разы я буду тренироваться устраивать её покаяние. А пока освобождаю несчастного парня от морока, и он вскидывает на меня взгляд, в котором я читаю больше живости, чем вчера после собачек. Интересно, может ли её покаяние как-то вернуть Майло в норму. Ну хоть немного?

Я приглашаю его завтракать, мы едим вдвоем. Стефан решил доспать. И это на руку. После завтрака я отвожу Майло обратно и провожу второй эксперимент. Мне удалось создать плотную иллюзию. Значит, я могу. Значит, надо попробовать создать положительный образ. Снова воссоздаю его травническую лавку, но морок и в этот раз не держится. Рассеивается, как и вчера. Выходит, все зависит от эмоций, которые испытывает субъект? Положительные образы не вызывают эмоционального всплеска, и потому не держатся?

Остаток дня я провожу с Майло. Стефан заходит после обеда справиться, как дела, но видит, чем я занимаюсь, и уходит. Время для самостоятельной работы. Ага. Я работаю не столько над собой, сколько над психикой Майло. С каждым новым извинением матери ему прямо ощутимо лучше становится. Это почти физически больно раз за разом перебирать жестокие ситуации из его жизни и давать им счастливые завершения, но я методично делаю это. А к вечеру, вымотанная, иду спать, чтобы завтра продолжить то же самое, но утро начинается совсем не так, как я ожидаю.

Теодор

За неделю постоянных заседаний и кулуарных политических встреч я почти ничего не добился, поэтому пришлось отложить расследование секретов прошлого Анис на более свободное время. И оно выдалось сегодня.

Чтобы попасть в архив, где можно найти нужную информацию, я напросился на аудиенцию с главой секретной службы Всеотца. Вообще этот человек — тот ещё паук. О его существовании знают единицы. Он скрывает свою Силу от Оракулов и существует скорее как мрачная тень в Ковене. И естественно, соглашается беседовать не со всеми. К счастью, у меня, похоже, есть то, что он мог бы попросить взамен, и сейчас я узнаю, что именно.

Его помощник провожает меня к нему в кабинет. Шикарное помещение, отделанное темным дубом, с высокими окнами и тяжелыми портьерами на них. В глубине стоит массивный стол, а сам Дамиан Шейн стоит у окна спиной ко мне. Он не Леонард Ваншальт и не носит дурацких плащей — дорогой костюм, аскот, идеально начищенные ботинки — выглядит сдержанно, но роскошно. Я далеко не последний человек в Ковене, но чувствую, что влияние и мощь этого колдуна меня раздавит, если он этого захочет.

— Давайте начнем с вашей просьбы, Теодор, — произносит он не поворачиваясь.

Знает, что ответную услугу получит в любом случае.

— Мне нужен доступ к секретным архивам. Расследую происшествие, которое произошло от тринадцати до восемнадцати лет назад, мистер Шейн, — подхожу к нему.

Встаю рядом и смотрю в окно — внизу оживленный манхэттенский проспект, ездят машины, ходят пешеходы-точки. Отсюда осознаешь бренность мира.

— Ищете что-то конкретное? — как бы невзначай интересуется Дамиан.

Подавляет, хотя меня нелегко испугать. Да даже заставить чувствовать себя неуютно нелегко. А рядом с Дамианом мне прям очень дискомфортно.

— Нет. Иголку в стоге сена, — отвечаю честно. — Но есть предположение…

— Это как-то связано с ведьмой, которая проявила два направления? — он с усмешкой прерывает мои слова и таки поворачивается ко мне, смеряет ледяным взглядом. — Которую вы присвоили и держите у себя? Или с той ведьмой, которую убил Рудольф Грант?

По спине бежит судорога, будто вздыбливается кожа на позвоночнике. В Ковене все известно. Хех. Странно было полагать, что глава секретной службы окажется не осведомлен. Он и об Амелии в курсе, значит, Ковен просто закрывает глаза на шалости важных членов.

— Только с той, у которой два направления, — отвечаю сглотнув тяжелый ком. — И я её не присвоил, а пытаюсь защитить.

— Тогда у вас плохо получается, — он завершает фразу язвительной усмешкой. — Впрочем, это неважно. Пока ваши игры с Ваншальтом не несут угрозу Ковену и Всеотцу, играйте на здоровье.

Холодею. Он знает об интересе Ваншальта к Анис и с интересом естествоиспытателя наблюдает за нашей с ним возней. И ему, как и Леонарду, совершенно плевать на жизнь Анис. Наверное, в его глазах и я от Ваншальта не отличаюсь. Выходит, между Леонардом и Анис могу встать только я.

— Вас пропустят в секретный архив, Теодор, — холодно добавляет Дамиан.

Похоже, разговор окончен, но я все же спрашиваю:

— Какую услугу я могу оказать в ответ?

— К вам в Академию должен поступить один совершенно бездарный студент и закончить её с отличием, — он жестоко улыбается. — Как вы этого добьетесь, меня не волнует.

— Он должен в полной мере овладеть своим направлением⁈ — вырывается против воли изумленно.

— Вы правильно меня поняли, — отрезает Дамиан и отворачивается к окну. — Вам пришлют инструкции.

Теперь разговор точно закончен.

Я спокойно дохожу до дверей кабинета, миную приемную, иду к лифту уже быстрее, а на первом этаже небоскреба ноги несут почти бегом. Выбираюсь на улицу и набираю Марселу. Намек Дамиана, что я плохо стараюсь защитить Анис, занозой сидит в мозгу, а в желудке остро колет тревога.

Успокаиваюсь, когда Марсела сообщает, что Анис активно занимается Ментальным направлением, а Сильвия на неё и вовсе не нарадуется.

Что же, пора в секретный архив. У меня уже есть адрес, нужно только добраться туда. Раз Шейн сказал, что меня пропустят, значит уже обо всем позаботился.

Спустя час с небольшим езды по плотным улицам Нью-Йорка, такси высаживает меня у Форта Шиллер. Пешком миную проходную, предъявляя лишь самого себя. На территории ко мне выходит молодая строго одетая ведьма с убранными в хвост белыми волосами, представляется Стеллой и обещает проводить к секретному архиву.

Мы проходим по большой территории и входим в один из приземистых двухэтажных кирпичных корпусов. Там Стэлла ключ-картой открывает мне лифт, а внутри долго жмет на кнопку первого этажа. После этого лифт закрывает двери и везет нас вниз.

Не представляю, на какой глубине находится это помещение. Связь не ловит. Стены из бетона. Выйдя из лифта Стелла открывает мне массивную тяжелую дверь и пропускает внутрь… огромного помещения с высокими потолками, битком набитого стеллажами с архивными коробками. Да тут, похоже, история Ковена за всё время существования!

У стены стол с компьютером-моноблоком, одинокий крутящийся стул и рядом аппарат для просмотра периодики, как в библиотеке. Чуть поодаль автомат с кофе и снеками.

— Время нахождения здесь не ограничено, как закончите — выйдете по кнопке, — Стэла показывает на огромную круглую бляху на стене у двери. — Визит одноразовый. Покинув пределы этой комнаты, вы больше не войдете.

Киваю. Значит, буду сидеть до упора.

Стелла разворачивается и, нажав красную кнопищу, выходит. А я усаживаюсь за стол. Что же, теперь я найду ответы на все вопросы!

Анис

Я просыпаюсь от смеха. Мужского смеха, который раздается в гостиной. Голос я узнаю, но не могу поверить ушам. Прямо в пижаме выскакиваю в коридор и бегу по лестнице к пролету между этажами, откуда просматривается гостиная. И в шоке обнаруживаю Майло сидящим на диване перед плазмой и хохочущим над юмористической передачей.