Замираю, когда ветер внезапно поднимается и начинает трепать чуть длинноватые иссиня-черные волосы.

Наваждение какое-то, но вдруг кажется, что на дне глаз огонь вспыхивает.

У него очень необычные черты лица, словно европейские и восточные корни смешались. Вырез глаз немного раскосый, веки широкие, взгляд острый. Четкий, ровный нос длинноват, придает мужественности, разлет бровей резкий, губы прямые, сейчас поджаты.

Взгляд темнеет, чернеет словно. Дикость в нем читается. Первобытность. На варвара похож. Разворачивается. Резко. Не убирает руки с моего локтя, двигается в сторону припаркованного автомобиля, а я не поспеваю за широким шагом, семеню рядом и чуть не падаю.

В негодовании смотрю на вырубленный профиль с татуировкой на виске, сжимает челюсть до выпирающих желваков, прищуривает глаза, но темп сбавляет, открывает дверь и, наверное, чудом удерживается, чтобы не забросить меня в салон.

Машина чуть садится, принимая немалый вес Монгола, когда он заводит двигатель и плавно вписывается в поток, а я рассматриваю широкие плечи и смоляной затылок. Будь у меня еще один поднос, я бы по нему заехала!

Отворачиваюсь. В салоне воздух почти звенит от напряжения. Кажется, что стоит спичке вспыхнуть — будет взрыв.

Жмурюсь. Навязчивое ощущение меняющейся реальности не покидает, словно декорации на помосте остались прежними, привычными, но меня допустили на изнанку мира, где живут чудовища, они скрываются под людскими обличиями…

Тормозит у моего дома.

— Дальше я сама. Твоя помощь мне не понадобится. Жди в машине.

Взгляд бросает в зеркало, словно скальпелем срезает.

— Я даю тебе час.

Голос опять низковатый и гортанность появилась, а меня на страх продирает и глупая гордость бунтует в ответ.

— Послушай, ты там мой телохранитель или кто?! Временные рамки мне ставить ты не в праве!

Секунда тишины. Огненный взгляд и смех жуткий в ответ на мой выпад, а у меня все тело покрывается пупырышками мурашек. Хищность в каждом жесте мужчины.

— Хорошая попытка. Тебе лучше не знать, кто я. Час. Время пошло.

Кивает на дверь. Монголом не покомандуешь.

Повторять не нужно. Выбираюсь из машины и отсекаю от себя водителя с расцарапанной мордой лица. Можно, конечно, предложить антисептик неудачливому засланцу Каца, но перетопчется!

Пока иду, ощущаю, как смотрит на меня со всей тяжестью. Неодобрением. Игнорирую подобный взгляд. Не могу понять, почему с первой секунды, когда еще болталась на плече у амбала, притащившего меня в дом Каца, я чувствую в Монголе ярость, направленную именно на меня!

Ударяю по кнопке лифта в негодовании. Открываю дверь и хлопаю со всей силы.

— Достали! Боже! Как же они меня все достали!

Шиплю, скидываю высоченные каблуки, вцепляюсь пальцами в волосы, тащу немного и вскрикиваю, когда слышу голос:

— И кто же тебя так достал?

Подпрыгиваю на месте и разворачиваюсь, улыбка сама проскальзывает в ответ на теплый взгляд.

— Смотрю, ты в своем амплуа, клубничка, — веселый голос Саймона действует как хорошая таблетка, рядом с ним я прожила годы, а эта квартира стала домом.

Быстро иду к полуголому загоревшему парню и обнимаю его за шею, впиваюсь в него и прячу лицо на груди, вдыхая привычный холодный аромат геля для душа.

— Кто-то соскучился?! Я слышал, моя крошка стала музой. Крута, мать, крута. Ты снизойдешь до холуев или теперь к тебе только с почтением и по записи?

Смеется. Шутка с подковыркой. Для любой модели быть провозглашенной музой модельера с именем — мечта.

Сай гладит меня по волосам, по спине, а у меня в глазах жжет. Именно сейчас, в родных руках становится действительно плохо. Словно вся удушающая реальность бьет со всей силы. Все дрожит, и я все сильнее жмусь к Саймону.

— Эй, ты чего?!

— Ничего… просто накатило…

Не могу я открыть все, что у меня на душе, даже своему единственному другу. Слишком страшно. За него. Я окунулась с головой в жестокость, где человек и его жизнь не стоят и цента.

Вздрагиваю от теплого голоса, пропитанного улыбкой:

— Ну что могу сказать, Рора, не стать тебе стервой. На мастер-классы тебя, что ли, отправить?!

Шуточки, ухмылочки и друг чуть отдаляется, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Думаешь, меня теперь будут больше ненавидеть?

Откидывает челку со лба, глаза теплые, родные.

— Не думай об этом. Неудачникам всегда нужно кого-то ненавидеть и поливать грязью, так они себя чувствуют лучше, нужнее, что ли. В своих глазах себя возвышают. Но не прокатывает. Так что выше нос.

Подмигивает:

— Ты бомбезная сучка, Аврора.

— И у тебя все сложится, Сай. Обязательно.

Получаю щелчок по носу.

— Слишком серьезна, детка. Веселее относись ко всему. Не парюсь я вообще. Вот срубил нехило так бабла на мужских стрингах, да еще и на Багамах оттянулся.

— Да, стринги — дело хорошее, — закатываю глаза.

— Стерва. Все-таки стервозина.

— Наша жизнь — мечта, Сай. Разъезды, контракты, слава.

— Вот и повторяй это каждое утро, может, в какой-то момент поверишь.

Улыбаюсь. Отстраняюсь от Саймона.

— Голодная небось? Я нам салатов наготовил, так что прошу к столу.

Смеюсь и отгоняю тревожные мысли. Посвящать Саймона в свои проблемы я не намерена.

Мне никто не поможет, а Сай, он другой…

У меня было время для форы на то, чтобы подумать о том, что произошло между мной и Иваном. Каждую ночь, положив голову на подушку, я прокручивала в голове момент нашей встречи и последующей ночи…

И я не испытывала к мужчине ненависти. Между нами все случилось неправильно. Но. Я не могу понять, что именно испытываю. Меня тянет к Кацу и даже сегодня, когда очутилась на его руках и ощутила пронизывающий аромат вереска, что-то в груди откликнулось, затрепетало и его предложение, горячее желание…

Сай врубает музыку, и я замечаю, что он стол сервировал в гостиной.

— Праздник?

— Так да!

В моей жизни творится такой переполох, что успех в профессии уже не вызывает эйфории. Все познается в сравнении…

Из колонок льется приятная мелодия и Сай в шутливом поклоне протягивает мне руку.

— Потанцуем?

Симпатичный, нет, не так, красивый и уверенный в себе мужчина протягивает мне руку и уверенно ведет в танце.

А я вспоминаю старые фотографии этого знойного загорелого брюнета, на которых неуклюжий щуплый парень с непропорциональным телом с излишне длинными руками праздновал выпускной.

— Чему ухмыляешься, детка?

Поглаживает длинными пальцами по моей спине, посылая приятные импульсы, не более.

— Вспомнила фотки твоего выпускного. Сейчас твоя одноклассница, наверное, ногти грызет за то, что не захотела пойти с тобой.

Продолжает мерно вести меня по комнате. Танец странный получается. Сай в джинсах и без рубашки, а я босиком.

— К черту ту дуру. Мне тогда хотелось косить под натурала, — произносит со всей серьезностью, — мы оба с тобой неформатные в привычном обществе, Аврора. Я рад, что наши дорожки сошлись.

Замолкает и присматривается.

— У тебя точно все хорошо?

Спрашивает вроде бы между прочим, но взгляд серьезен, а я смотрю в глаза единственного друга. Соседа. Партнера. Не знаю.

Сай за эти годы стал для меня многим. Подставлять его и втягивать в мир Ивана?!

Ни за что.

— Все шоколадно! Успех же празднуем, просто немного устала. Слабость в последнее время ощущаю. Пройдет.

— Перерабатываешь.

Вздыхает и ведет меня за руку, медленно задавая ритм.

— Кто тебя привез? Я его видел из окна, когда из тачки вышел, видать, покурить. Фактурный мужик. Прям самец. Прет тестостероном с флюидами жесткости. Я бы с таким замутил, — продолжает ржать, подмигивает, а я смотрю в красивое лицо и понимаю, что лучше сказать полуправду.

— Есть у меня изменения.

— Да ладно?! Что, на брюнетов потянуло?

Улыбается многозначительно, а я бросаю резко:

— Я теперь с Кацем.