— Конечно вкусно, это же солянка, — прокомментировала всё та же девчонка. — Там одно мясо.

После обеда им объявили, что половину снова отсеяли, и назвали номера тех, кого ждал «третий тур».

— Пятьдесят первый, двадцатый, шестьдесят четвёртый, восемнадцатый, тридцать шестой… — начал перечислять с листочка тот самый мужчина, который нелестно отозвался о Кире на проверке зачётки. — И все, кто прошёл, идите за мной для финального испытания.

Их привели в читальный зал библиотеки, где раздвинули парты и освободили место. Снова разделили на группы, на этот раз по пять человек, и предложили составить что-то вроде рекламного проекта по выданным заданиям. Кира сделала плакат на большом ватмане, которые всем выдали вместе с кучей маркеров, написала слоган в стихах, посоветовала насчёт презентации с использованием слов для визуалов, кинестетиков и аудиалов. И…

Когда они представили этот проект, тот недовольный мужчина, который оказался одним из судей, заявил, что все молодцы, но Кира не проявила инициативу и явно просто прилипла к сильным участникам. А эти самые участники ничего не сказали и не опровергли сказанное. Так что её «отсеяли».

В расстроенных чувствах Кира брела к аудитории-раздевалке, где им сказали оставить все вещи и сумки, чтобы не мешалось, и размышляла над тем, что неужели… всё вот так?

— Шестьдесят четвёртая! — окликнули её, и Кира оглянулась.

— Что, тоже отсеяли? — спросил парень с номером «18».

— Да… Сказали, что была недостаточно инициативна, — ответила она. — Ты тоже за вещами?

— Ага. У нас рядом группы были, так что я видел, что это ты всё им нарисовала.

— Да… немножко художник, — ответила Кира.

— Ясно. Не переживай… Там вся комиссия из Гуманитарного факультета, и почти все, кто остались участниками — из него же, они никого не пропускают чужих, особенно конкурентоспособных. Мне сказали, что это почти бесполезно, но было интересно попытаться. Считай, мы дошли до самого финала. Там последний опрос вроде и потом та же комиссия определяет, кто стипендию получит. А своих они в лицо знают, что им номера. Только видимость, что всё честно. У нас всю группу отсеяли, только одного оставили с Гуманитарного и у других также. В твоей группе просто все были с Гуманитарного.

— О… вот как? — Кира выдохнула. — Спасибо, что рассказал. Просто немного неприятно было из-за ситуации. Я привыкла немного к другой работе в команде, — ей вспомнился клуб психологии и команда по интеллектуальным играм.

Впрочем, когда они пришли за вещами, за участие им подарили по пакету с эмблемами цветных пятёрок, из которых ещё получалась сова, в пакете были ручки с такими же эмблемами и блокнот в клеточку в твёрдой обложке. Ещё сказали, что футболки можно оставить себе. Пакет был классным, из плотного толстого полиэтилена с хорошими ручками и больше альбомного формата, так что Кира решила, что будет ходить с ним на учёбу, а то в её сумку всё не влезало, да и у «почтальонки» была слишком длинная ручка — не повесишь на крючок на парте, приходилось складывать на скамейку.

Восемнадцатый оказался тоже из общаги и учился на Электротехе. Его имя Кира так и не узнала, да и парень не спросил как зовут её. Они проболтали всю дорогу в автобусе, обсуждая задания, и распрощались у общаг.

С картинами помогли Кирилл и Миша, у них была пара в главном корпусе, Кирилл взял с собой сумки «баулы», и они всё привезли. А потом Кирилл прибил гвозди на стены и Кира развесила большую часть «фотографики» у себя в комнате.

Когда они были в корпусе факультета, Домнин потащил Киру в деканат. Коротко постучался и они вошли.

— Рассказывай, что мне сказала про эту стипендиальную программу, — потребовал староста, когда они поздоровались с заместителем декана Ларисой Викторовной Большаковой, которая преподавала сопромат и слыла очень строгой. Слава богу, что у них по сопромату была другая преподавательница, которая очень всё понятно объясняла.

— Я как-то не привыкла сплетничать, — прошептала Кира.

— В общем, Кира прошла четыре отсева, а на последнем её срезала комиссия, которые выбрали всех своих из Гуманитарного, — сказал Домнин. — Правильно, Кира?

— Ну да, но мне это один парень сказал, он, кажется, четверокурсник и не в первый раз участвовал, — ответила Кира, которой было очень неудобно. — Я сама никого из Гуманитарного не знаю и не спрашивала, кто и откуда. Но… в общем, я когда пришла, мне как-то сразу сказали, что с Автодора, значит, на самом деле просто за красивые глазки оценки получила и этот же человек всех отсеивал на последнем этапе.

— Ага, это называется предвзятое судейство, — возмутился Домнин.

— Всё ясно, — кивнула Большакова, постукав пальцами по столу. — Кирочка, спасибо за участие. Ты молодец.

Кира даже глазами захлопала от удивления. У Большаковой они не учились, так что она их группы не особо и знала. Так, здоровались в коридорах, как и с любым не студентом, но не более.

— Спасибо, Лариса Викторовна, — кивнула Кира и сама утащила Домнина из деканата.

— Ну и зачем ты так? Я же просто с тобой поделилась, как с другом, — сказала Кира. — Это же не значило, что надо было в деканат идти жаловаться.

— Нет, это всё война факультетов, так что сказать было надо, что ты вообще ни при чём и пусть разбираются или не разбираются с этим сами, — надулся Домнин. — Пошли в столовку. Может, уже народ рассосался, а то я что-то перепугался Большаковой.

— Ты — мой герой, — хихикнула Кира.

В столовой они снова столкнулись с группой Кирилла и повторилась старая история с очередью. Только на этот раз Кирилл купил ей обед сам.

— Сядешь с нами? — спросила Кира. — Прости, но я с Лёшей пришла. Я вас познакомлю. Он наш староста и мой друг.

— Слушай, Кира, а этот твой Кирилл, он не заревнует? — спросил Домнин, когда они шли из корпуса факультета до остановки. Кира решила, что если автобус приедет быстро и не слишком полным, то доедет на нём до общаг.

— Заревнует?

— Ну да… Парни ревнуют. Даже если… ну как бы если мы просто друзья.

— Знаешь, у меня есть пунктик, сама, может, я и ревнивая местами… иногда, хотя это, как я считаю, дело доверия. Но меня ревновать не стоит, как и ограничивать мою свободу, диктовать какие-то условия, типа с кем мне дружить, общаться, что делать или не делать. Мне это не нравится. И я стараюсь не иметь дел с людьми, которые пытаются ограничивать меня, манипулировать мной или контролировать. Так что… всегда проще выбрать человека по каким-то важным для тебя критериям, чем пытаться переделывать что попало под себя. А я как-то стремлюсь минимизировать свои трудозатраты.

— Выбрать человека под себя? Это как вообще? — спросил Домнин. — О, слушай… Давай до общаги дойдём? Я потом от неё уеду, зато поболтаем подольше. Ты такую тему интересную начала, а вон уже сорок первый едет. Вроде полный.

— Ну идём, — пожала плечами Кира. — После просиживания лекций пройтись полезно. А вообще, надо составить список того, какие качества тебя интересуют в людях для начала. Знаешь, я тут пока на каникулах была… Забавную вещь нашла. Старую тетрадку, где я лет так в тринадцать выписала всё, что должно быть в будущем муже.

— А почему «забавная»? Что там такое написано? — спросил Домнин.

— Забавно потому, что у Кирилла совпали двадцать пунктов из двадцати, — хмыкнула Кира.

— И что там было?

— Ну, я выписывала совместимость со мной по всяким разным критериям, совпал знак зодиака до декады, год рождения, цвет глаз, тип руки, форма ногтей, черты лица, это по физиогномике, а ещё я хирологией увлекалась, ну и астрологией… Ещё нумерологическая сумма имени фамилии отчества… А, и он родился в четверг, как и я.

— А я в гороскопы не верю, — сказал Домнин.

— Если это гороскоп на каждый день, где говорят «у Раков сегодня удачный день», то это бред, всего двенадцать типов. А я изучала гороскоп, который делил людей по годам и на определённые декады, мужской и женский, плюс нумерология. Это если знаку сопутствуют какие-то черты характера, то декады рождения и прочие влияния делают любую черту как отрицательной, так и положительной.