— Запомните этих молодых людей, пожалуйста, — попросила она. — Они мне в номере будут помогать. Они из зала зайдут, помогут и обратно на свои места вернутся.

— Понятно, — кивнул охранник.

— И что делать? — спросил Саша.

— Сейчас ещё Рому, вашего четвёртого позову и всё объясню, — кивнула Кира. — Кирилл, забери из профсоюза всё и потренируйтесь держать. Как вообще, нормально ли.

Пока она бегала и просила Рому, парни как раз всё забрали и репетировали ходить со щитами за поворотом коридора. Сказали, что всё удобно и хорошо держится.

Объяснения много времени не заняли, всё было просто и парням главное двигаться не слишком быстро и не слишком медленно.

— Не переживай, всё сделаем, как надо, — улыбнулся Стас. — Не подведём.

— А я сразу после своего номера пойду к дверям, прослежу, чтоб парней пустили, и покажу, куда пройти за кулисы, — кивнул Рома. — Очень прикольно должно получиться. Думаю, можно прямо тут оставить, сюда никто уже после шести не зайдёт и никто декорации не увидит и не поймёт, что это.

— Хорошо, — выдохнула Кира. — Тогда занимайте места, я третьей выступаю, так что как начнётся творческий конкурс, выходите за кулисы.

Им объявили двадцатиминутную готовность, и Кира пошла надевать платье, туфли и делать макияж.

Проигрыш к началу заставил всех собраться в кулисах. Дима взял руку Киры и потряс её.

— Не волнуешься?

— Это у Киры минимум третий конкурс «мисс», так с чего бы ей волноваться? — немного нервно ответил за неё Домнин.

— Что, правда? — с интересом спросил Дима.

— Можно и так считать, — пожала плечами Кира, — но я спокойна не из-за этого. А потому что всё будет нормально. Домнин, соберись, тряпка. Сожми булки, улыбайся, бабушка смотрит. Ты для неё при любом раскладе всё равно будешь лучше всех.

Лёша удивлённо посмотрел, но как-то действительно успокоился.

— Кому ещё вдохновляющих пенделей и уничижительных сравнений? — спросила толпу Кира. — Я сегодня в ударе!

Народ захихикал, и все расслабились.

Их объявили, и они вышли как репетировали: парни провожали девчонок до стульев и вставали за спинками. Покосившись на соседок, Кира увидела, что слова режиссёра канули втуне: половина сидели нога на ногу или как-то скрючившись «как привыкли». Девчонки были кто в чём, кто-то в коротких платьях, кто-то в брючном костюме, кто-то в блестючих длинных платьях для творческого конкурса. Кира посмотрела и поняла, что, похоже, как-то переодеваться планировали лишь она и Света.

Впрочем, между конкурсами им обещали некоторый зазор по времени, пока будут объяснять правила, представлять жюри, а ещё рассказывать зрителям про возможность сделать прогнозы, кто выиграет, после их представления. На билетах были отрывные части, ну, а ручки с собой носили почти все.

Никаких выступлений артистов, кроме финальной песни, не планировалось.

— Участница под номером три! — ведущие, которыми стали их режиссёр Елена Валерьевна и какой-то молодой мужчина представляли их только по номерам, свои имена и факультеты они должны были сказать сами.

Кира встала и прошла до микрофона.

После малюсенькой паузы зал просто взорвался улюлюканьем и аплодисментами. Где-то даже начали скандировать «А-вто-дор! А-вто-дор!». Кира улыбнулась и медленно развернувшись прошла до своего места.

У неё единственной представление было на заложенные тридцать секунд и в стихах. Все остальные перечисляли свои регалии и достижения, в отведённое время явно не укладывались и, кажется, всех утомили. Кира утомилась ещё на прогоне, так что просто сидела и пыталась ощутить, сколько народу в зале, и было похоже, что студенты заняли не только сидячие места, но и стояли в проходах.

Наконец все закончили представляться и они ушли со сцены.

— Ох, я, кажется, накосячил и что-то забыл, когда говорил, — сказал в кулисах Лёша Домнин. — Но после твоего стиха всё равно было бесполезно пытаться тебя переплюнуть.

— Да, классный был стих, Кира, — кивнул Дима Ившин. — На прогоне и в половину не так здорово звучало.

Кира хмыкнула. Во время выступления она циркулировала ману и создавала связь со всем залом. В конце все даже стали дышать с ней в унисон. Это была проверка сил для того, чтобы использовать и собрать как можно больше маны на творческом конкурсе. И, возможно, создать массовые галлюцинации.

С Гримом они это обсуждали, и он сказал, что это, в принципе, реально. А ещё, что это прекрасная тренировка для неё. К тому же у Грима была какая-то задумка и на неё требовалось очень много энергии.

Кира отправилась переодеваться и готовиться. Она успела не спеша снять колготки и надеть свои белоснежные расклешённые брюки, белый лифчик, серебристую футболку, носки и белые кроссовки, на запястья натянуть белые напульсники, аккуратно сложить платье, туфли и украшение в сумку, проверить картины, и в итоге всё равно пришлось ждать, потому что ведущие затянули представления и объяснения про билеты и их сборы минут на двадцать.

Два первых номера выступили. Рома встретил парней и уже на выступлении «Сары Джессики Паркер» они стояли в кулисах. Саша со Стасом в левой. Кирилл с Ромой и Кирой — в правой.

— Участница под номером три. Калинина Кира. Автодорожный факультет, — объявили Киру, и она включила микрофон, который ей вручили, и настроилась на зал.

После некоторой заминки всё-таки включили её музыку и почти полностью выключили свет. Она на прогоне ещё подошла к осветителю и сказала, что нужен очень медленный «рассвет» на сорок секунд.

— Давным-давно, — под тихую потустороннюю мелодию оригинального трека начала тихо грудным голосом говорить Кира, — жил один талантливый художник. У него была Мечта, и он постоянно её рисовал. Рисовал портреты и картины в полный рост, рисовал весёлую, печальную, рисовал танцующую, рисовал смеющуюся и плачущую…

Кира сделала знак, и Кирилл с Ромой вышли из кулис со щитами с картинами, которые нарисовала Кира.

На всех них был фон, состоящий из узоров разных оттенков одного цвета — фиолетовый, бордовый, синий, сиреневый и силуэтом изображена девушка. Только силуэт девушки был пуст, то есть оставлен белым. Эти силуэты были изображены в разных позах.

— И однажды художник увидел сон, — продолжила говорить Кира. — К нему пришла его Мечта и спросила: «почему ты рисуешь меня?».

«Я хочу запомнить тебя, — ответил художник. — Я хочу оставить тебя себе».

«Разве ты не понимаешь, что я заключена в твои полотна? Я нарисована смеющейся и плачущей, но на самом деле я не могу ни двигаться, ни плакать, ни веселиться, ни танцевать… А мне бы так хотелось… Танцевать и быть свободной», — сказала Мечта.

«Танцевать?» — переспросил художник.

«Я постоянно слышу музыку твоей души и очень бы хотела танцевать под неё. Чтобы я сбылась, тебе надо всего лишь отпустить меня».