В электричку Кира влилась в бурном потоке, который буквально подхватил и понёс. Похожая ситуация была с сорок первым автобусом, который ехал ко второй паре, или наоборот ехал в город после четвёртой. Пару раз Кире приходилось ездить, и она уяснила, что самое главное, чтобы двери остановились прямо напротив тебя, а потом только подожми ноги и тебя внесут.

— Стой здесь, — скомандовала Кира, прислушиваясь к дрожанию паутинки.

— Но перрон вон там, — кивнул Кирилл. — Электричка не такая и длинная, это же не поезд. Всего пара вагонов. Обычно там останавливается. Мы можем не попасть в первую волну и места не успеть занять.

— Можешь идти туда, — тряхнула Кира волосами.

Кирилл промолчал, но с места не сдвинулся, покрепче перехватывая сумку, которую они сразу из квартиры завезли в камеру хранения на железнодорожном вокзале. Возвращаться в квартиру Кира желанием не горела, а чтобы поехать к пещере, всё равно надо было пересаживаться как раз на вокзале.

Электричка подъехала… начала тормозить, и одна из дверей остановилась прямо напротив стоящей Киры. Она спокойно вошла, краем глаза увидев, что народ стремительно бежит с перрона.

— Не понимаю, — сказал Кирилл, когда они сели, — Ты как будто знала… Она обычно до перрона доезжает. А сегодня…

— А твоя сестра как ездит? — спросила Кира.

— У неё по понедельникам то же, что у нас по пятницам, так что завтра поедет, — ответил Кирилл. — Спокойно и не в такой давке.

Кира кивнула. Люди всё прибывали, и в электричку набивался народ, который в итоге ехал полтора часа стоя.

— Кира, можно с тобой поговорить? — окликнула её после лекции Оксана из группы «мостовиков». Они вместе ходили на спецгруппу по физкультуре, вставали в пару на занятиях, но почти не общались, кроме как «привет-пока».

— Конечно, — ответила Кира.

— Мне тут Лёша Домнин сказал, что ты какой-то особенной психологией занимаешься и что ты можешь помочь справиться… с проблемами…

— Могу попробовать, — осторожно сказала Кира. — Я сегодня свободна после учёбы. Можно сразу ко мне в общагу пойти, если ты хочешь прямо сейчас.

— Да, хочу прямо сейчас, — всхлипнула Оксана, видимо, еле сдерживая эмоции. — Понимаешь, меня… парень бросил.

«Терапия» Оксаны продлилась почти три недели. Кире это было действительно интересно, не в плане, что там случилось у однокашницы с её парнем, хотя Оксана первым делом выговорилась и вкратце история оказалась из разряда: «встречались два года, любил, любил и вдруг начал отдаляться, а потом порвал», а что реально можно изменить и сделать в такой «острой» ситуации методами НЛП. Сама Кира отходила от разрыва с Владом практически восемь месяцев — столько же, сколько они и встречались, а полностью «отпустила» случившееся только тогда, когда познакомилась с Кешей.

Но использование некоторых техник действительно дало результат, позволив Оксане взять себя в руки и более спокойно относиться к расставанию с любимым человеком. К тому же в середине апреля Кира как раз прошла следующую ступень, где они изучали технику изменения личностной истории, которую она испробовала на Оксане. По сути, она заставила девушку воспринимать случившееся как произошедшее «давным-давно».

Главную проблему Кира усматривала даже не в грустной истории первой любви, а в том, что у Оксаны изначально была психологическая травма: в детстве она обварилась, перевернув на себя то ли суп, то ли чайник с кипятком, так что весь «перед» практически от ключиц до колен оказался в ожоговых рубцах.

— Понимаешь, Кира, я очень долго не решалась ни на какую близость, — призналась Оксана, которая всегда ходила в водолазках с высоким воротом, юбках ниже колена или брюках и при этом обладала очень красивой фигуркой: тонкая талия, высокая грудь, ровные ноги, крепкая попа. — Этот ожог очень уродливый… И он просто везде спереди… я покажу, хочешь?

— Если ты хочешь, — сказала Кира. — Если тебе надо мне показать — покажи, если не хочешь, не показывай, у меня хорошее воображение.

— Нет, — закусила губу Оксана. — Я покажу, чтобы… чтобы ты представляла, — и сняла водолазку.

Успевшая вообразить что-то вроде Фредди Крюгера Кира внимательно посмотрела на открывшееся. Конечно, неровность и бугры кожи присутствовали, но по цвету почти не отличались от всего остального тела, совсем отталкивающими вроде бы не выглядели. Добавить полумрак и никто их не различит вообще от обычной кожи. Хотя Кира и знала, что собственный «недостаток» будет казаться в миллион раз важней, страшней, уродливей и прочее, чем в чужих глазах. Как худая девочка будет стенать о своём «лишнем килограмме», а подружке на пять размеров её больше будет честно говорить «что ты, зачем худеть, тебе и так нормально».

— Самое «некрасивое» получается на груди, — с «пониманием» протянула она. В ложбинке были нитевидные рубцы, которые как будто создавали причудливый корсет. По всей видимости, соски выросли позже и, скорее всего, чувствительности не потеряли. — А что насчёт, я слышала, в больницах сейчас такое убирают или вроде того…

— Я пыталась, точнее, мои родители, ещё до развода, — вздохнула Оксана. — Но оказалась, что у меня «склонность к рубцеванию тканей» и могло стать ещё хуже, врачи отговорили.

— Твои родители развелись? — спросила Кира.

— Ну да, получается, так, мне где-то десять было, у меня уже шесть лет есть отчим, — кивнула Оксана. — А с моим Лёшенькой… Он такой чудесный, и он даже этого не испугался, когда я наконец решилась раздеться и показать ему этот ужас. И стал моим первым мужчиной.

— Понятно, тогда давай ещё одну технику попробуем, — предложила Кира.

Когда они «поковырялись» в воспоминаниях Оксаны, выяснилось то, о чём Кира и сама догадалась: глубоко внутри Оксана считала, что её отец ушёл из семьи из-за того, что не смог смириться с её «уродством». А в отношениях с парнем Оксана постоянно донимала того на тему «а не противно ли тебе с таким уродом». Возможно, что в какой-то момент ему правда это надоело или он решил, что «да, противно».

— Давай подведём итог того, что мы выяснили. Ты зацикливаешься на своём недостатке и зацикливаешь всех остальных, — вынесла некий «вердикт» Кира. — Как будто ищешь подтверждения… Ну типа «ты всё равно меня бросишь из-за того, что у меня ожог». И вот вы расстались и ты переживаешь, что тебя бросили потому, что у тебя ожог, и как с этим дальше жить — это вроде программы, которую ты запустила ещё в детстве из-за отца, который ушёл. И в следующих отношениях ситуация повторится, или ты не сможешь переступить через себя и снова довериться, или сама не позволишь любить себя со своим ожогом.

— То есть это уродство так и так будет отравлять мне жизнь? — по-своему поняла её Оксана.

— Если ты будешь позволять ему делать это, так и будет, — согласилась Кира. — Просто подумай об этом. Не обязательно принимать решение прямо сейчас. Но проанализируй то, что ты уже поняла. Давай пока мы сядем, подумаем и придумаем, как минимизировать потери и что можно сделать. Поделим функционал на Критика, Реалиста и Мечтателя…

Критик сказал Мечтателю Оксаны, что «просто взять и пропасть» ожог и рубцы не смогут и придётся с ними жить. Но в конце концов они с Реалистом пришли к мнению, что жизнь не заканчивается и чтобы появился новый парень и новая любовь, надо красиво одеваться, а ещё появился временный запрет на обсуждение ожога и его «критику». Оксана решила попробовать жить, как если ожога нет.

Свой день рождения Кира решила праздновать в общаге, тем более двадцать первое апреля выпало на воскресенье. Ради её праздника соседи из «трёшки» вернулись в общагу днём в воскресенье: была как раз очередная «чётная неделя» и по домам они уехали ещё в четверг. А Кирилл и вовсе остался помогать. После полугода учёбы почти все они стали ездить домой только раз в две недели, да и с весной в электричке, со слов Кирилла, заметно прибавилось народа, всяких бабулек и дачников. А там и без них студенты друг у друга на головах стояли.