— Не хочу уже дёргаться, — пожала плечами Кира. — Я уже маме написала и с родственниками договорилась. Уеду первого, ничего страшного, салаты мы ещё до третьего минимум доедаем вместе со всеми гостями.

— Понятно… Тогда увидимся на сессии. И… прости, — Кирилл протянул большую шоколадку, — на Новый год… в общем не особо с деньгами на существенный подарок, просто мама норковую шубу захотела, она мне с лета про неё говорила… и в общем, на эту шубу все деньги ушли.

— Что? Какие ещё деньги? — удивилась Кира.

— А… я не говорил… — смутился Кирилл. — Я же официально трудоустроен у нефтяников. Им нужны спортсмены, чтобы принимать участие во всяких состязаниях между подразделениями из разных городов. У них постоянные сборы и зимой и летом. Но выступающий за команду должен у них официально работать. Так что мне даже зарплату на сберкнижку перечисляют.

Кира скептически посмотрела на Кирилла, который ходил в одних джинсах и трёх футболках, которые раздают на соревнованиях — потому что на всех были всякие надписи про соревнования и «Россия». На зиму у него была дублёнка, которую он носил с восьмого класса, кепка примерно с тех же времён. Про джинсы он как-то обмолвился, что мама покупает ему их раз в год на день рождения. Только лыжи хорошие и вроде как дорогие.

— Так… и что происходит с твоей зарплатой? — уже догадываясь, что услышит, спросила Кира.

— Ну… Мама себе всякое покупает, Ольге одежду. Ей то куртку надо, то брюки, то костюм. А с осени я копил на норковую шубу маме.

— О… — потеряла дар речи Кира. Ну да, маме и Оле деньги нужней на шмотки. А то, что, по идее, за пять лет учёбы можно накопить на хотя бы первый взнос на квартиру — это, видимо, никого не интересует. А тут ещё и девушка у Кирилла образовалась — то-то мама переполошилась — вдруг научит Кирилла, что деньги можно и на себя и неё тратить. А если с его зарплатой можно купить норковую шубу за пару месяцев, то вполне реально…

Кира вздохнула и одёрнула себя: деньги ей не принадлежат в любом случае, не ей ими распоряжаться. С экономикой, в которой случился экономический кризис в 1998 году, возможно, и не стоит копить деньги, а прям «сразу тратить», но можно же обменивать их на доллары и копить долларами на квартиру или более серьёзную покупку. Кирилл говорил, что в его семье не было машины. Да и так в квартире было довольно убито и можно было ремонт сделать.

Она снова себя одёрнула: всё равно начала придумывать, на что Кириллу лучше потратить. Хотя и обидно немного: маме на все деньги шубу, а она и шоколадкой обойдётся. Да и сразу вспомнилось, что на вешалке в прихожей, когда она была в гостях у Кирилла один-единственный раз, висело штук пять разных весенних курток маленького размера. Кира ещё мимолётно удивилась и подумала, что у них в гостях кто-то есть. Но, видимо, это всё были Ольгины куртки. На каждый день недели.

Кира помотала головой, но обида уже за Кирилла не уходила. Фиг с ней, она вроде как им всем вообще никто — просто девушка, с которой уже год встречаются, но своему сыну можно было бы купить и настоящую хорошую футболку или джемпер, чтобы ходить на учёбу. А то получается, что им норковые шубы, а Кириллу «и так сойдёт», ходит же в чём-то.

— Всё понятно, — вздохнула Кира, уже просчитывая, что с привычками залезать в карман к сыну надо будет что-то делать. Потому что просто так такие «удобные» привычки не искореняются. А «добрый и щедрый» Кирилл считает, что всё нормально и всё так и должно быть.

— Ладно, пока! — махнул Юлик рукой, когда посадил Киру в почти пустой автобус.

— Пока, братец, — кивнула Кира и по билету села прямо на самое первое сидение напротив огромного лобового стекла. Так ездить ещё не приходилось, чтобы дорога была как на ладони.

Новый год на двоих с Юликом, вопреки представлениям Киры о том, что должно быть много народа, конкурсы, застолье, прошёл очень даже весело. Ровно в семь брат позвонил тёте Альбине из автоматов, которые стояли у мини-рынка буквально за домом, они встретились, проехали пару остановок на троллейбусе, потом прошли по темноте в квартале и поднялись на последний этаж трёхэтажного дома. Квартира оказалась действительно однокомнатной и почти без стен. То есть кухня была не отдельно, а как-то сразу просто в одном углу. Юлик на её вопрос ответил, что это «квартира-студия».

Квартира вдобавок оказалась угловой, то есть окон было очень много и штор. Но Наташа не зря выучилась на швею, Кира знала, что троюродная сестра не только трусы отцу могла сшить за десять минут до похода в баню, но и шила себе всякие костюмы на учёбу, чтобы не выглядеть «как из колхоза». Шторы Наташа тоже могла. А Кира подумала, что наверняка в такой светлой студии классно было бы рисовать или заниматься профессиональной фотосъёмкой: много естественного света.

Но даже с учётом отсутствия стены кухни, квартира была какой-то совсем маленькой, с одним шкафом, диваном, телевизором и письменным столом. На кухне был только разделочный стол со шкафчиками под ним. Ели они с подносов, которые ставились на ножках. Квартира была съёмная, Юлик сказал, что у Наташи с Серёжей было четыре переезда за последние три года, так что вещей они держали минимум.

— А твои где вещи? И где ты спишь? — спросила Кира.

Брат показал, что на ночь надувает матрас, а небольшая сумка с вещами стоит за дверью в кладовке метр на метр.

Они просто разговаривали. Вспоминали Рому. Вспоминали детство, математические лагеря, как в восьмом классе у них было вроде как шоу «Любовь с первого взгляда» и там участвовали Рома и Кира вместе с ещё тремя парнями и тремя девчонками. И по итогу все мальчики выбрали Киру, а все девочки выбрали Рому. И на час перед ужином, после которого они все расходились по домам, так как это был лагерь-площадка, они с Ромой были «парочкой». Это было забавно вспомнить.

— Не понимаю, вообще не понимаю, как так вышло с ним… — уже перед самым Новым годом признался Юлик.

— Это был несчастный случай, — Кира поняла, что говорит очередное прозрение-предсказание. — Ты же помнишь, что он балдел от высоты и обожал свешиваться вниз. На животе так лежать типа на перилах всяких… балансировать. Не знаю зачем. Всё время меня так пугал, я же высоты боюсь и смотреть на такое мне страшно, всегда кажется…

— Что он упадёт, — эхом повторил Юлик.

— А он отвечал, что птица и летит, — хмыкнула Кира.

— Так ты думаешь?..

— Это случайность, — кивнула Кира и прикрыла глаза, попадая на место. — Он так сделал, чтобы прочистить мозги или что-то такое, а его окликнули, вскрикнули… и он… на миг потерял концентрацию и равновесие. Боже… как нелепо.

— Действительно… нелепо, — задумчиво повторил Юлик, но в его ауре Кира больше не увидела тёмных пятен.

Потом они просто смотрели телевизор со всякими звёздами, песнями и плясками, сгрызли пачек пять солёных сухарей, Юлик — с пивом, Кира — с томатным соком. Уснули тоже вместе, на одном разложенном диване: тот оказался широким и вместительным. А утром подорвались в восемь, чтобы позавтракать быстро сделанным Кирой омлетом и поехать на автовокзал. Хорошо ещё, что дороги были пустыми и автобус очень быстро их довёз.

Дороги оказались пустыми и на трассе, так что ехала Кира всего-то три двадцать.

— Какие люди в Голливуде! Вы чего, все меня встречать пришли? — спросила Кира «группу поддержки» состоящую из Влада Шемета, Андрея Старкова и Лёхи Петрова.

— У нас классные новости!

— Насчёт игр! — наперебой начали они.

— И слово предоставляется, — засмеялась Кира, вручая свою сумку Владу. — Шемету Владу, — и показала язык Андрею и Лёхе, на что те синхронно закатили глаза.

— В общем, в конце февраля будет фестиваль «Тридцать первое февраля» — это устроители придумали фестиваль нон-стопа игр ЧКГ.

— Нон-стопа, это просто подряд или что?

— Ага, — вклинился Андрей. — Там для детских команд, — он кивнул на Влада. — Будет двенадцать часов подряд. А для взрослых двадцать четыре часа подряд.