— Ну я подумал, тебе-то какая разница? — сварливо ответил ей Домнин. — Ты же уехала в этот свой… в общем, чего тебя дёргать? Ты свою пятёрку так и так получишь. Додик вообще на халяву всё ставит, ничего дополнительно не спрашивал, там лафа была.

— Я, вообще-то, уже в среду в общаге была, — возмутилась Кира. — Мог бы через вахту сообщить. Да даже девчонок наших попросил бы передать. Так не делается, вообще-то.

— И чего-то истеришь, я вообще не пойму, — фыркнул Лёша. — Ну сдали и сдали. Экзамен же не отменился, никуда его не перенесли. Просто будет народа поменьше, да и всё.

Но Кира остро чувствовала, что «просто» ничего не будет. А в пятницу, когда она пошла в корпус факультета к трём часам, сорок первый мимо не проехал.

— Ну приехали… — пробормотала Кира. Она стояла на повороте у Аэрокосмоса почти до без десяти три, но автобуса всё не было. Пришлось идти так.

Билет попался лёгкий. Ну совсем простой. Кира рассказала его просто блестяще и у неё глаза на лоб полезли от того, что Додик ей в зачётке вывел «хорошо».

— Почему вы мне поставили «хорошо»? — спросила Кира.

Додик криво ухмыльнулся, смерив её неприятно-пренебрежительным взглядом:

— Все, кто хотели пятёрки, приходили пятнадцатого, у меня пятёрки закончились, не может же быть, чтобы в ведомости были одни пятёрки. Так что радуйся своей четвёрке, дорогуша.

— С чего мне ей радоваться? — Кира всё ещё не могла поверить в происходящее. — Вы не видите, что у меня все сессии на пятёрки? У меня стипендия и вообще… Как вы не понимаете…

— Ну я не все, чтобы тебе за красивые глаза пятёрки ставить. Никто предмет не может на пятёрку знать. Как говориться, на пятёрку знает лишь бог, на четыре — преподаватель… Давай, освобождай пространство. Следующий.

— А я знаю на пять и отлично всё вам рассказала, — продолжила упорствовать Кира и заметила явное злорадство блеснувшем под очками.

— Вам, красивым девкам, не отказать в самомнении. Привыкла, что тебе все в ножки кланяются, да? А вот получай свою четвёрку и скажи спасибо, что не трояк тебе влепил.

— Ч-что… — растерялась Кира от нахлынувшей на неё злобы и довольства сделавшего гадость маленького во всех смыслах человека.

— Всё, давай, проваливай, некогда мне с тобой рассусоливать, — вальяжно махнул рукой на неё Додик.

Кира на ватных ногах вышла из кабинета, дошла до туалета и просто разрыдалась. От своего бессилия, от того, что ничего не может сделать, от…

На этой мысли Кира остановила себя. Посмотрела на себя в зеркало и зло ухмыльнулась. А затем посильней растёрла слёзы, чтобы глаза ещё сильней покраснели и твёрдым шагом направилась в деканат.

Большакова Лариса Викторовна — зам декана — была на месте, впрочем если бы её не было, Кира пошла и к декану, на крайний случай — к куратору.

— Кирочка… Ой, что это с тобой? — заметила её покрасневшие глаза Большакова.

— Л-Лариса В-викторовна, он мне… п-поставил четыре, сказал что пятёрки кончились, раньше экзамен у группы провёл, всем пятёрок наставил, а мне заявил, чтобы я спасибо сказала, что он мне трояк не влепил, потому что я красивая девка с самомнением и мне просто так пятёрки ставят, как будто я дура какая-то… он со мной так разговаривал. Он специально… Я на отлично билет рассказала, да хоть все билеты при вас сейчас расскажу. Я готовилась.

— Тише-тише, — погладила Киру по плечу Большакова и заглядывая в зачётку. — Кто там у вас? Гундоренко?

— Да, — кивнула Кира, шмыгнув носом. — Маленький такой и в очках. Аспирант с вашей кафедры «мостов».

— Раньше на него не жаловались, — Большакова нахмурилась.

— Кто будет жаловаться-то? — горько вздохнула Кира. — Я и сама проплакала в туалете, а потом решила у вас спросить, что мне делать, я хочу пересдать оценку. Пусть с комиссией. Я правда предмет отлично знаю.

— Хорошо, подожди меня здесь, пожалуйста.

Вернулась Большакова мрачноватой.

— На вашей четвёрке Гундоренко настаивает и сказал, что согласен на пересдачу, только если вы все билеты ему расскажете, раз говорите, что предмет знаете.

— Отлично. Кто будет ещё присутствовать на этом экзамене? — спросила Кира.

— М-м… Думаю, я могла бы задержаться и вашего куратора тоже попросить. Полагаю, нас в качестве комиссии будет достаточно. Вы точно готовы?

— Точно, — ответила Кира.

— Тогда через пару часов, когда экзамен у вашей группы закончится, в методическом кабинете, — кивнула Большакова. — Подходите туда к… шести вечера.

— Хорошо, приду, — кивнула Кира.

Она вышла из деканата, глубоко вдохнула и отправилась в общежитие. Стоило поесть и привести себя в порядок.

— Ты будешь рассказывать все билеты?.. — офигел Владик, перебив Кирилла, который тоже хотел что-то сказать. — Из-за четвёрки?

— Хватит уже с меня несправедливых оценок, — ответила Кира, пододвигая к себе пюре с сосисками, которые приготовил Кирилл. — Не уверена, что они выдержат все билеты. Может, десять расскажу и он исправит оценку.

— Десять⁈ — закатил глаза Владик. — Ну ты даёшь! Да наплевала бы.

— Я бы рада, но нужны деньги, — пожала плечами Кира. — Или если бы я правда ничего не знала, то смирилась бы. Но с фигали этот… р-р-р… Додик выставляет меня тупой. Я этого не позволю.

— А деньги при чём?

— Мне дают повышенную стипендию, завязанную на одни пятёрки, — ответила Кира.

— И чё? Сколько? — спросил Влад Боярский, который оторвался от уплетания сосисок.

— Пятьсот рублей.

— Ну… не так и много, — протянул Владик.

— Если для тебя это не много, товарищ мажор, я могу дать тебе свой счёт. Будешь отправлять мне на сберкнижку каждый месяц, я только «за». Пятьсот рублей это четверть моего месячного бюджета. Так что для меня это важно. А ещё важно поставить этого Додика на место. Пятёрки у него кончились. Решил со мной померяться? Ну-ну.

С этими словами Кира проткнула сосиску и откусила от неё здоровенный кусок, яростно жуя. А парни отчего-то дружно закашлялись.

В методический кабинет, где ей пообещали экзамен, Кира вошла «походкой могущества», не открыла дверь с ноги, конечно, но где-то рядом.

В небольшом помещении стояла всего пара парт и большой стол, на котором уже были разложены билеты.

За партами сидело больше человек, чем Кира ожидала: Большакова, их «Альберт Мольбертович», парочка старичков, которых Кира не знала, и декан.

Она поздоровалась, сложила дублёнку на стул, так как гардероб вечером не работал, и сразу подошла к Большаковой. Вручила список вопросов, выданный им для экзамена, и свой конспект. Для того, чтобы, если вдруг что, не было какой-то подтасовки вопросов: доверять Додику Кира не собиралась.

Додик же выглядел слегка взвинченным, но на Киру взглянул со злорадством, замаскированным в приторной фальшивой улыбочке.

— А вот и наша звезда явилась, — не удержался он от остроты и в приглашающем жесте показал на разложенные билеты.

Кира спокойно взяла крайний и зачитала вопросы.

Большакова сверилась с экзаменационным листом и кивнула.

— Будете готовиться? — спросила замдекана.

— Отвечу сразу, — мотнула головой Кира. — Первый вопрос…

Когда она рассказала так четыре билета подряд, все присутствующие, кроме Додика, заинтересовались и стали задавать уточняющие вопросы по теме, явно пытаясь выяснить, это у неё такая хорошая память или всё же понимание предмета. Так как Кира всегда делала ставку на второе, то спокойно ответила на все вопросы и потянулась к пятому билету: брала она просто подряд, не выбираясь.

— Я думаю, мы увидели достаточно, — кашлянула Большакова, с прищуром выразительно посмотрев на Додика.

— Но условие было, что все билеты, — проблеял тот.

— Вы решили задержать нас до полуночи? — светски поинтересовалась Большакова у Додика.

— Нет, но…

— Вы поставили студентке, которой гордится весь факультет, несправедливую оценку, унизили и оскорбили её в присутствии её одногруппников, выставили всю нашу кафедру в неприглядном свете, — отчеканила Большакова так, что даже Кире стало несколько не по себе.