Но Кира не сильно расстроилась: всё же автомат по экзамену на определённую дату того стоил.

— А я билет домой на двадцать восьмое заранее купила, — сказала Кира Катюше, когда они ехали в автобусе на праздник. — Не думала, что так быстро выйдет все зачёты сдать.

— Тоже за десять дней покупала? — спросила Катюша.

— Да, я в среду огромную очередь на вокзале в наши кассы выстояла. У нас ещё только две продают, и одна всё время то на перерыве, то на обеде, то просто не работает.

— Думаешь поменять?

— Не знаю, получится или нет, — вздохнула Кира. — Там вроде комиссию вычитают, я не знаю, сколько. В общем, у меня на другой билет может денег не хватить. Я ещё всё, что накопила, на подарки потратила и линзы новые купила, там у них ещё скидки были предновогодние, в общем, в кошельке тридцать рублей от силы осталось. Если по карманам пошарить, может, ещё рублей десять мелочью наскребу. Ладно ещё у меня типа проездной и об этом не надо думать.

— Да, у меня также, — засмеялась Катюша. — Я про остатки. Уже всю стипендию потратила, а её только позавчера дали.

— Но я всё равно попробую. Уехать и билет поменять, — кивнула Кира. — Мы же формируем свою реальность, помнишь.

— Если у кого-то и может такое получиться, то точно у тебя, — засмеялась Катюша. — Ты ведь получила тот автомат за экзамен.

Новый Год в клубе они отметили хорошо, устроили конкурсы, каждый принёс всякие печеньки-конфетки, был чай и сок. Большая часть народа была во всяких смешных и прикольных костюмах. Ёжик оделся Бабой Ягой и был самым популярным, особенно для фотографирования. Даша объявила, что у клуба будет другое помещение, в двух остановках от главного корпуса Политеха и в другом ВУЗе. То ли там условия лучше, то ли какой-то свой отдельный вход без пропусков. Но всё начнётся уже в феврале, после сессий у студентов и зимних каникул.

На следующее утро Кира собрала домой сумку и подарила свой подарок Кириллу: фотоальбом с несколькими совместными фотографиями, их успела ещё мама сфотографировать, когда приезжала в ноябре, плюс боди-арт, фото с дня рождения Таши и парочка кадров с соревнований.

— Ты уже домой собираешься? — Кирилл увидел сумку.

— Да, всё. Получила допуск…

Кира вдруг вспомнила про Митю и то, как тот ей завидовал из-за успеха в учёбе, но увидела у своего парня только счастливую улыбку и гордость за неё.

— О, кстати, как у тебя дела с сессией?

— М-м… я тоже пару зачётов уже получил, но небольшая запара по английскому, — пожал плечами Кирилл. — Разберусь.

— Погоди, у тебя что, Яшманова?

— Яш… Мухой у нас её зовут… Но… наверное, Яшманова, она такая… в очках, — кивнул Кирилл.

— Ясно, она в начале года сказала про переводы и двадцать тысяч, а вы все проигнорировали, да? — вздохнула Кира.

Кирилл кивнул.

— Когда ты те тексты учила, я понял, что что-то нечисто, и тоже начал ей сдавать по твоим старым вырезкам из журналов, но успел только десять тысяч сдать. А сейчас все хотят, а она от нас бегает, типа ей некогда. Мой тренер обещал с ней поговорить… Чтобы остатки сдать. И чтобы допуск к экзаменам получить в деканате.

— Понятно… — склонила голову Кира. — Надеюсь, ты с этим правда разберёшься до конца сессии. Будет жаль, если тебя отчислят.

— Не отчислят, — нахмурился Кирилл и обнял её, поцеловав. — Я тебя люблю. Провожу тебя до автовокзала, а то сумка на вид очень тяжёлая. Во сколько рейс?

— Я не знаю, у меня билет только на двадцать восьмое, хотела как-нибудь поменять…

— Понятно, пошёл одеваться.

— О-о-о! Можно? Кира, можно посмотреть? — прыгала возле Киры сестрёнка. — Она такая классная! Как назвала?

— Ей надо немного капусты дать, — сказала Кира, осторожно погладив по зелёно-коричневому панцирю сухопутную черепашку размером с ладонь. — Надеюсь, я её не заморозила… Она какая-то слишком прохладная.

— Вот! — через секунду прискакала Нюха, протягивая здоровенный капустный лист. — Я её покормлю?

— Давай. Продавец сказал, что она сама от большого листа откусывает.

Кира села рядом с сестрой на пол, а на диване разместила черепашку.

— Имя ещё не придумала… Посмотрим на неё, может, что-то в голову придёт по ходу жизни.

— Откуда она у тебя? — спросила сестрёнка.

— Мой парень подарил, — хихикнув, улыбнулась Кира, рассматривая, как черепашка смешно вытягивает шею, открывает крошечный ротик-клювик с розовым язычком, отщипывает капусту и глотает.

Билет она поменяла. Как оказалось, если сдать за несколько дней, то не возвращают только кассовый сбор, это если в тот же день сдавать, то можно до пятидесяти процентов потерять — чем ближе к времени рейса, тем больше. Кире даже показалось, что её билет достался сразу стоявшей за ними с Кириллом девушке, которая выглядела запыхавшейся и растерянной. Явно первокурсница, которая не подумала, что перед Новым годом стоит озаботиться билетами очень заранее. А билет в тот же день стоил чуть дешевле, потому что не брали этот самый кассовый сбор за бронь. Так что как раз на всё хватило и не пришлось доплачивать.

До рейса оставалось ещё два часа, и Кира сдала свою сумку в камеру хранения на вокзале, убедившись, что их перерывы в работе не совпадут со временем посадки. Сдать на два часа стоило четырнадцать рублей — лучше, чем таскать с собой сумку и быть «привязанными» к ней.

Рынок был через дорогу от автовокзала, так что они с Кириллом решили там погулять, посмотреть, что продают.

— У меня сестра очень хочет хомячка на день рождения, у неё как раз в конце сессии, я хотела посмотреть, почём они вообще продаются. У нас всякую живность привозят только в день города на ярмарку, а тут, говорят, в павильоне каком-то весь год продают, — сказала Кира.

— Я, кажется, знаю, где это, — кивнул Кирилл, — хватайся крепче, скользко.

Они спустились в переход и прошли на сторону рынка. В павильоне с животными был почти целый зоопарк: морские свинки, хомячки, даже тушканчики, целый ряд аквариумных рыбок, котята, щенки, попугайчики, канарейки, черепашки — водоплавающие и сухопутные.

— Ого! Сколько всего! — Кира только и делала, что крутила головой, рассматривая то одних, то других питомцев. — У нас в детстве был аквариум сначала на сорок литров, а потом даже на восемьдесят, большой такой, кубический, но в городе достать можно было только гуппёшек и меченосцев, и то меченосцы обычно красные, а мама откуда-то выменяла чёрных, а ещё какую-то большую рыбку, кажется, гуами или как-то так, она в итоге всех и сожрала. Ой, смотри, крапчатые сомики, они у нас тоже были, мне они очень нравились, могла за ними часами наблюдать, и такие вот улитки с красивой спиралькой были, но их тоже рыбки сожрали, видимо, вкусные…

Они миновали ряды аквариумов и дошли до хомячков.

— У нас ещё хомяк был, пару лет назад, ангорский, серенький такой, мохнатый, мама его купила на ярмарке как раз, — на Киру навалились воспоминания. — Представляешь, день города в июле, температура за тридцать градусов, а их привезли тоже на машине. Мы когда его купили, он уже был как тряпочка от жары, думали, помер, пока донесли. Что делать? Мама его взяла и в холодильник поставила, чтобы отошёл. Нюха, это сестра моя, открывает через десять минут дверцу, а хомяк там уже знаешь, как в фильме «Ирония судьбы» под ёлкой пляшет, руки под мышки сунув. Он у нас долго прожил, кажется, года четыре. Мы ему потом целую полку шкафа освободили. А! Этот шкаф у меня в общаге стоит как раз. Может, замечал, что у него покусанная направляющая, где стекло.

Кирилл кивнул.

— Ну, потому что этот хомяк там жил, прямо за стеклом, у него там нора была, место кормёжки и туалет отдельный, они, оказывается, очень чистоплотные, если у них места много, то они писают строго в лоток. Это я в журнале «Друг» как-то вычитала и мы маму упросили разрешить хомяку жить вольготно, а то он здоровый. Из трёхлитровой банки без труда сбегал, подпрыгнет, схватиться одним пальцем, подтянется — и уже снаружи. Приходилось его под крышкой с дырками держать. Но, думаю, такая жизнь хомяков угнетает. В относительной свободе он реально гораздо дольше всех наших хомяков прожил. Вот, и сестра такого же хомяка хочет. Ангорского… Ой, а это у вас что, мышата, что ли? Какие-то странные… — спросила Кира мужчину, который продавал разных грызунов.