Рядом с краем скалы всё ещё росла горка из кубиков строительных блоков, которые загадочным образом поднимались из будущей канализации. Ну а три архитектора – один из жителей и два нанятых – медленно, но упорно составляли план будущих построек на скале. Причём моего появления они уже боялись до одури, потому что я безжалостно ломал все стандартные схемы. И у меня были на то веские причины…
Будущий арх они предлагали разместить в центре верхней террасы, прямо над кругом возрождения. Из-за этого примерно половина верхней террасы оказывалась незастроенной – что меня категорически не устраивало. После долгих споров, а потом ещё более долгих измерений, я заставил их переместить арх на юго-западный край террасы, а оставшееся пространство отвести под совершенно нестандартной формы архив и сильно вытянутый храм пневмы. Свободные участки я требовал застроить так, чтобы оставалось место на фруктовые деревья и кустарники с маленькими орешками, из которых можно было давить масло.
С точки зрения местных архитекторов – это всё был непередаваемый ужас. Ну не умели тут делать единые комплексы построек!.. А ведь эти постройки останутся здесь до тех пор, пока люди скалу навсегда не покинут. Вот и спрашивается: почему бы не постараться ради исключения? И выдолбить подземные хранилища можно сразу – не дожидаясь, когда всё будет построено.
Наверное, все архитекторы и строители меня люто ненавидели… Во всяком случае, именно так я и думал.
Весна наступила внезапно – прямо в последней трети зимы. В один из дней неожиданно подул тёплый южный ветер, сдувая свинцовые тучи дождей на север – и яркое солнце Терры обрушило на скалу целую лавину тепла. И вся местная растительность, будто лишь этого момента и ждавшая, немедленно принялась тянуться к свету, распускать яркие цветы и сказочно благоухать.
Где бы я ни оказался, чем бы ни занимался – я никогда уже больше не смогу забыть ту первую весну на скале Тег… Я понял это сразу, как только вдохнул её непередаваемый запах, наполненный ароматом мёда и сладкой дыни. И пусть на Терре не знают, что это вообще за штука такая – дыня – но запах был именно такой…
А ещё к запаху дыни и мёда примешивались дурманящие ароматы цветов – пожалуй, всех возможных форм и расцветок, которые только способен представить человек. И по весне оказалось, что их на скале Тег прямо-таки невероятное количество: сплошным ковром они укрывали немногочисленные полянки, распускались на деревьях и кустарниках – и баловали своим изобилием взгляд, расцветая вокруг скалы на поверхности.
В воздухе, вспугнутая порывами весеннего ветра, крутилась и искрилась пыльца, словно бы окружая Тег целым облаком блёсток. Скромная шапка из листвы, которая венчала скалу зимой, теперь превратилась в прекрасный разноцветный венок. Из всех щелей повылазили насекомые, которые принялись деловито сновать среди этого весеннего великолепия, пугая жителей одним лишь своим видом. Ну не привыкли обитатели скал к насекомым… Разве что пчёл признавали, и то на расстоянии. Лишь спустя несколько дней люди начали привыкать к этому невероятному буйству жизни, вкуса, цвета и запаха…
А я поймал Кесана – и принялся его пытать на предмет того, откуда бы выписать самых лучших ботаников и агрономов… Увы, по отдельности никаких подобных специальностей на Терре не существовало. И тогда я призвал Мари и без особых церемоний назначил её нашим главным – и пока единственным – ботаником. А потом принялся объяснять, что ей теперь нужно сделать. К моему удивлению, Мари мгновенно всё поняла, а затем вытребовала себе помощников и рьяно взялась за дело.
Результатом стала толстая тетрадь, больше похожая на книгу, в которую были записаны местные растения: что каждое из них даёт, какие запахи имеет, где растёт и что любит. Тогда, в нашу первую весну на Тег, её удалось заполнить лишь наполовину. Но за следующий год мы природу на скале не извели, а потом этого уже никто не смог сделать – потому что жители умерли бы, но не позволили.
Если я хотел найти Эдем, то на Терре я его, считайте, и нашёл. Пахнущий мёдом и дыней, цветами и травами, зеленью листвы и свежестью весеннего ветра… Рай, который воцарялся здесь каждую весну, но которого никогда не видели люди других скал. Рай, ради которого стоило сделать так, чтобы повсюду на улицах будущего города росли те же растения, что жили тут тысячелетиями и даже отвоевали себе часть поверхности. И если для его сохранения нужно будет поступиться удобством и загнать людей под землю… Я тогда понял, что и это сделаю – лишь бы сохранить этот кусочек первозданного рая!..
Впрочем, пока под землю загонялись лишь наши припасы. Первые склады были готовы, и хотя освещение в них ещё приходилось организовывать фонарями – в остальном они были полностью функциональны. И теперь их стремительно заполняли вещами и припасами. Ну а плотная парусина покидала навесы для груза – и перекочёвывала на палатки жителей.
Тем временем Гронги, наконец, отобрал пару десятков крепких ребят, которых натаскивал в качестве новых стражников. И теперь он требовал как можно быстрее закупить каталоги с логосами – в то время как я настаивал, что стражники на скале должны не только с посохами уметь обращаться, но и по морде бить. После чего потребовал вспомнить и срочно найти хоть одного нормального специалиста по битью морд.
Кстати, как вы думаете?.. Сколько стоит каталог логосов, составленный Академией Наук и одобренный Церковью Пнемы?
Бытовые логосы обойдутся недорого – всего тысяч пятнадцать за книгу.
Ничтожные доходят по стоимости уже до пятидесяти тысяч пневмы.
Одна паршивая книжечка с незначительными логосами стоит около сотни тысяч единиц пневмы – как сторгуешься.
За малые логосы придётся отвалить уже двести-триста тысяч…
Конечно, есть возможность купить всё это на чёрном рынке и в десять раз дешевле. Но не дай Создатель и изначальные, если у вас её кто-нибудь обнаружит!.. Это всё – это конец… У каждой такой книжки имеется владелец, внесённый в специальный реестр Церкви Пневмы, где отражаются все изменения собственности. Это их хлеб! Переть одновременно против Церкви и Академии – самоубийство даже для дома…
Конечно, никто не мешает пойти по менее надёжному пути – по которому обычно идут торговцы книжных лавок. Можно купить реплику. Копию, то есть. К сожалению, реплики обычно делают не самые опытные графики. И нередко они не вполне точно копируют логосы, а в результате читатель реплики никак не может подыскать свой собственный. И да, стоят копии в несколько раз дешевле оригинала, но класть такие в Архив – это такая, как здесь говорят, деревня, что потом не отмоешься… Лучше уж купить оригинальный каталог лет через десять, чем выставлять в городском архиве не пойми что. Но стражников всё-таки требовалось натаскать…
В результате каталоги логосов попали в длиннющий список покупок, который лежал у меня на скале. И конца-края этому списку видно не было… Нужно было навестить скалу, где располагалось производство линз – или хотя бы её представительство на Большой Скале. Нужно было слетать за каталогами в Академию Наук – и, как минимум, за репликами логосов высокого уровня на книжные прилавки. В Архив их, конечно, не выставишь, но хотя бы будут в наличии… А ещё нужны были дополнительные припасы: так что необходимо было найти торговца, который бы регулярно залетал к нам. Просто поверьте – список задач передо мной в те дни лежал почти бесконечный…
Как только земля достаточно прогрелась, строители начали рыть сразу три котлована на верхней террасе скалы. Под арх, под храм и под архив. К тому времени бумаг уже накопилось столько, что пришлось узнавать, нет ли хоть какого-нибудь завалящего делопроизводителя среди жителей Экори. И, конечно же, никого подходящего не нашлось. Значит, и делопроизводителя придётся где-то искать… А ещё не хватало расчётов для орудий, которые нам оставил Сегис. Орудий было двадцать штук, а людей, способных с ними управляться – хватало всего на три.
Спасибо, что на «Мэлоннеле» был Конго… Старик умел стрелять даже из того, что стрелять в принципе не умеет. Взяв под своё крыло пару десятков молодых людей, он принялся их натаскивать, нещадно тратя пневму на учебных стрельбах. Кто бы знал, как меня жаба душила… Ведь спрятанный сборщик пневмы под скалой – тот самый, который Араэле просила оставить себе – выдавал не больше полутора миллионов единиц в год.
