Клес продолжал стрелять по мне с завидной скоростью – и, наконец, добился того, что его жезл треснул. В тот же момент я переставил щит, прикрывая и его тоже, а потом подскочил и врезал главе дознавателей в солнечное сплетение. Не ожидавший такого Клес принялся хватать ртом воздух, а я зашёл ему за спину – и ударил в основание затылка, отправляя в отключку.

После этого я сразу же повернулся к Финтригу – и опять вовремя, потому что он как раз наводил жезл на себя. Убрав щит, я стремглав кинулся к нему, разряжая свой жезл, стрелявший сосульками и ледяными блоками. Ими я пытался сбить врагу прицел, но он в ответ выставил щит – и все мои снаряды бессильно разбивались об него. Финтриг выстрелил в себя огнём – и мгновенно вспыхнул, как факел. От боли он принялся метаться по комнате и кричать, а я добрался до его щита и упёрся в него ТВЭЖем. А затем принялся давить, вбивая в ноги логос укрепления корней. Я помнил, как проседал универсальный щит от ударов чудовищ в Аиде – и рассчитывал снять его до того, как Финтриг сгорит и отправится на перерождение. Ну а ТВЭЖем я надеялся снимать куда больше энергии. Удалось…

Щит упал всего через полминуты. К тому времени Финтриг уже лежал на земле и лишь вяло подёргивался. Однако я всё-таки вбил ему в ногу ТВЭЖ и перекачал оставшиеся двадцать четыре единицы пневмы – а потом с тяжёлым вздохом добил этого упрямца.

Внутри стазис-капсулы тошнотворно пахло кровью, палёной плотью и волосами. Дышать было тяжело, и, как я понимал, с каждой минутой будет лишь тяжелее и тяжелее. Я снова глянул на труп Финтрига – и удовлетворённо кивнул, когда рядом с телом упал чёрный посох с круглым набалдашником. Самый опасный из врагов угас окончательно, но пламя на его теле всё ещё полыхало. Я не стал тянуться сквозь огонь к его ТВЭЖу, решив забрать его позже. Всё равно вокруг не осталось никого, кто бы ещё мог им воспользоваться…

Вторым я убил брата Финтрига. Подошёл, воткнул ТВЭЖ в ногу и перекачал себе три тысячи единиц пневмы, пока тот негромко стонал, не приходя в сознание. А когда энергии больше не осталось – пронзил ему сердце и закрыл глаза… Третьим был глава дознавателей Клес. Этот здоровяк успел очнуться и теперь вяло барахтался на полу. Я толкнул его ногой, переворачивая на спину, и вонзил посох остриём в живот…

– Ну что, хотел себе ТВЭЖ, ублюдок? – процедил я, перекачивая несчастные полторы сотни единиц пневмы. – Так хотел меня достать, что почти всё потратил…

– Нет! Нет! – запротестовал он, попытавшись оттолкнуть меня ногой, а в следующую секунду ТВЭЖ вонзился ему в грудь.

Быть палачом – это, откровенно говоря, мерзко… И тошнотворно. Особенно когда ты сам отправил всех врагов в беспамятство… Естественно, мне не за что было любить этих людей – хотя бы потому что я ничего о них не знал. И даже то, что и Перо, и Сегис, и Пали намекали, что о смерти Дорио никто жалеть не будет, меня не могло убедить. Люди вообще не склонны безоговорочно доверять чужому мнению – особенно если по результату подобного доверия приходится стоять по щиколотку в крови…

А сейчас, раз за разом, я вынужден был убивать людей – пусть и не очень хороших – но в бессознательном состоянии. Когда я дошёл до последних двоих, то уже старался в момент убийства смотреть немного в сторону. Перед смертью они всё-таки успели прийти в себя. Одного я сразу связал, а другого постарался убить быстро, чтобы не мучить обоих. Они оба кричали и молили о пощаде, но свою грязную работу я всё-таки закончил. А потом устало опустился на пол, потому что сил стоять у меня уже не было… Ни моральных, ни физических. Я с ног до головы был заляпан чужой кровью, в воздухе всё ещё разносились тошнотворные запахи – а мне начинало казаться, что я буквально пропитался вонью смерти…

– Ты их всех убил! – неожиданно прошептало тело Радона, которое я считал всего лишь трупом. – Ты их всех убил! Ты просто чудовище!..

Я сначала хотел сказать ему, что уж кто бы их жалел, но точно не он… Ему это кровавое побоище вообще-то сохранило жизнь, потому что Радона я убивать вовсе не хотел. Жалко было дебила…

Когда будет жалко – убей.

– Чтобы вам всем провалиться! – прошептал я, обречённо вставая на ноги. – Чтобы вам всем провалиться… Да почему же так?!

Что мне мог сделать этот слизняк Радон? Да он мог бы много чего сделать – ведь он всё видел. И видел, что использую я вовсе не трофейный ТВЭЖ, а свой собственный. Вот что мне мешало сходу проверить, жив он или нет? Только крайняя усталость и шок, наверно…

– Ты что, и меня убить хочешь? – Радон заметил моё движение, повернул голову и уставился прямо в глаза. – Фант, ты же не можешь так… Так же нельзя… Мы же договорились…

Я не отвечал. Не отвечал и старался не смотреть на свою жертву. Просто ведь я с ним и вправду один раз уже договорился. И сейчас мог бы договориться как-нибудь… Или не мог?.. Всё больше и больше хотелось добраться до неизвестного собеседника, дававшего подсказки через шары – и спросить с него за каждое дурацкое задание, которое он мне давал. За каждый его грёбаный совет…

Остриё посоха воткнулось в плечо Радона – в то самое место, где уже была рана. И тот слабо и тоненько закричал. Но ни одной единицы пневмы не проскочило через посох…

– Не-ет… – выдохнул бывший мэр Экори прежде, чем остриё пробило ему сердце.

Спустя минуту я вывалился, кашляя, из стазис-капсулы. Позади меня лежало девять трупов, впереди ещё семь. Но мародёры хотя бы не угасли. И там, в постройке изначальных, я бы не стал гасить всех – если бы не просьба Перо. Я бы просто сбежал на дирижабле мародёров, пока они казнили Радона.

Тела я перетащил в стазис-капсулу и закрыл её. Чтобы оставить улики. Добытый ТВЭЖ я взял с собой, забрав с обгоревшего тела Финтрига. И ведь если бы я им всех сходу добивал – тогда бы удалось оставить в живых Радона, но лезть после использования своего щита в пламя было слишком опасно… В общем, одни сплошные сожаления. И да, трофейный посох я к себе привязывать не стал – его я собирался отдать Сегису. Пусть изучает…

Рион уже очнулся. Глава дома Дорио лежал на полу в вонючем пятне нечистот, которые оставили мы с Радоном. И буравил меня злобным взглядом.

– Где мой брат? – глухим голосом спросил он, едва я появился на пороге.

– В лучшем из миров, – не стал я скрывать правду.

– Сволочь! Сволочь ты! Слышишь?! Я найду способ с тобой поквитаться, ублюдок! Я буду скармливать тебя чудовищам день за днём! Слышишь ты?! – Рион принялся дёргаться в путах.

– Сначала ты расскажешь увлекательную историю, как собирался казнить меня. И как казнил Радона с помощью одного интересного артефакта, – ответил я. – Артефакт-то, конечно, не твой, а дома Венри… Но знаешь, другим домам будет интересно узнать, что это за штука, позволяющая убивать без выброса…

– А-а-а-а! – Рион заревел в попытке порвать путы. И даже покраснел от натуги.

Я подтащил его к стене и надёжно закрепил скобами кисти рук.

На захваченном дирижабле мародёров, как и рассказывал Радон, и вправду обнаружился незнакомый артефакт в рубке. С помощью ИСИСа я быстро разобрался, как тот работает. Во всём остальном на дирижабле экономили, но я сумел кое-как набрать четыре ведра воды и тщательно помыться от грязи, пота, крови, запаха гари и собственных испражнений. После чего долго искал в каютах подходящую по размеру одежду. И только вечером, когда привёл себя в порядок, поднял дирижабль над землёй и принялся нарезать круги по спирали, пытаясь найти скалу Борозо. Найти удалось только под утро. Уже не скрываясь, я направил дирижабль к флоту дома Филанг, готовясь снова врать с три короба – лишь бы скрыть то, что у меня и самого есть ТВЭЖи…

В которой история с моим прошлым хоть и не завершается, но на какое-то время становится несущественной

Рион ошибался. Он вообще много в чём ошибался – и в первую очередь в том, что исчезновение одного-единственного Фанта не приведёт к захвату целой скалы. Хотя, чтобы быть совсем уж честным, признаю: одно лишь моё похищение ничего бы не меняло. Всё и вправду выглядело как банальное нападение разбойников, решивших под шумок ограбить чужаков. И хотя все понимали, что на скале дома неоткуда взяться ни разбойникам, ни грабителям – но любые претензии сначала надо ещё было доказать.