Во всяком случае, мной. Вот Вера на подлёте явно шептала что-то вроде: «Изначальные, неужели я опять попаду в другой мир?», а Рубари, засевший в рубке на момент перехода, лишь что-то восторженно мычал.
Темнота заполнила всё обзорное стекло дирижабля – а затем резко рванулась внутрь, став осязаемой и вездесущей. Она проскальзывала внутрь салона, заполняла его, пока не осталось больше ничего, кроме этой плотной, осязаемой тьмы. А потом она внезапно схлынула…
«Мэлоннель» висел над равниной, поросшей высокой травой. Вокруг дирижабля, гонимые вялыми порывами ветра, неспешно проползали клочья тумана. Это был очень странный туман. Никогда раньше я такого не видел. Он не устилал землю сплошным ковром и даже не расползался по низинам. Он как будто состоял из клочков пара – как облака в небе. Вот только эти клочки были совсем небольшие – всего метра по три в длину, ширину и высоту. Их форма хоть и была округлой, но постоянно менялась, как будто кусок текста в руках пекаря.
Одно такое облачко налетело на дирижабль – и неожиданно просочилось сквозь стенку гондолы. Я не успел даже испугаться, как оно уже проплыло через рубку, разом накрыв меня, Веру и Рубари. И фигуры людей внутри тумана будто неоновым светом подсветились… Белые и зелёные блики словно бы пробежали по нашим телам – а потом облачко прошло дальше, вылетело с другой стороны дирижабля и спокойно продолжило свой путь.
– Что это было?! – испуганно пискнула Вера.
– Стр-нность. Пр-сто н-в-я стр-нность!.. – ответил Рубари, удивлённо оглядывая себя. – Т-же св-т-лся?
– И ты светился, – кивнул я.
Я снова выглянул наружу и рассмотрел врата, неподалёку от которых мы сейчас зависли. Абсолютно такое же устройство, как и в Аиде, и на Терре. Вот только здесь врата просто стояли на открытой всем ветрам каменной площадке. И даже пульт управления никто не стал заботливо прятать под землю. Как и сказал ИСИС, здесь вокруг был лишь туман, трава и врата. И больше ничего…
А ещё, несмотря на то, что было сумрачно, а до земли рукой подать – никто не спешил на нас нападать. Это всё было крайне странно и необычно. Я бы даже сказал, что очень подозрительно… На всякий случай я потребовал поднять дирижабль повыше. Однако стоило нам преодолеть высоту в сотню метров, как мы выбрались из тумана – и стало понятно, что поверхность за многочисленными облачками почти не видна. Вдалеке, на горизонте, ещё маячили вершины каких-то холмов, но разобрать подробности было решительно невозможно. Яркое оранжевое солнце медленно клонилось к горизонту, но, судя по всему, до конца дня оставалось ещё несколько часов…
«Мэлоннель» сделал ещё несколько кругов наверху, но под плотным слоем туманных сгустков невозможно было ничего рассмотреть. Досадно… Даже у поверхности видимость была лучше… Спускаться обратно мы не стали, а устроили импровизированный совет, на котором собрались все офицеры. Надо было решать, что делать дальше. С одной стороны, правило не летать прямо над поверхностью было в равной степени разумным что на Терре, что в Аиде. Но можно ли это правило на Топь распространять? С другой стороны, сверху ничего не видно, а в тумане вроде бы никто на «Мэлоннель» не нападал. Можно попробовать – полетим над землёй метрах в двадцати, и всё внизу будет видно.
Как бы ни было страшно за дирижабль, и я, и Араэле настаивали на том, что надо спускаться. Пока мы были внизу, на нас никто не напал. Да и опасаться здесь надо было скорее тварей, чем чудовищ – во всяком случае, если верить старым представлениям о Топи… Выслушав наши аргументы, спустить «Мэлоннель» ближе к поверхности согласились ещё Рубари и Кесан. Но вот остальные офицеры, вместе с боцманом и артиллеристом, ни в какую не хотели слушать наши доводы, настаивая, что это всё слишком опасно. Спорить они собирались до хрипоты, но поскольку и наш заказчик, и двое владельцев дирижабля приняли решение, то я просто поставил команду перед фактом. Однако оставил лазейку для дополнительных условий – вдруг что-то умное всё-таки придумают?..
И ведь придумали… В результате половина матросов оказалась на постоянном боевом дежурстве. Расположенные в трюме мощные орудия мы выставили, привели в боевое положение – и теперь четыре матроса всё время находились на посту. Это было не слишком удобно, но я всё-таки согласился. Второй мерой, призванной обеспечить безопасность, стал категорический запрет – всем, кроме дежурных – выходить на палубу. Во всяком случае, до тех пор, пока не прояснится обстановка. Третьей защитной мерой стало включение щитов. И хотя это жрало пневму как не в себя, такое предложение офицеров я тоже принял. Последним условием стали ночёвки далеко от поверхности. И с этим я тоже согласился – как бы то ни было, выглядит вполне разумно.
Я, конечно, мог бы и не принимать все эти требования. Но что дальше? Команда, при случае нанятая на мародёрской скале, оказалась на удивление неплохой. Отличные офицеры и решительные матросы – которые не устраивали бунты по каждому удобному случаю. И все они старательно выполняли свои обязанности – правда, и получали тоже немало. Менять кого-то в команде я сейчас совершенно не хотел. И коль уж мне, как капитану, приходится принимать непопулярные решения – то я хотя бы постараюсь смягчить негативный эффект от них…
Мы спустились в туман и начали медленно двигаться по кругу вблизи врат, подмечая каждую мелочь. И лист за листом бумага принимала на себя подробные планы местности. Дело это было, конечно, весьма хлопотное. Однако и Вера, и я прекрасно понимали: если вдруг потеряем место, где расположены врата – придётся их долго и нудно искать. И даже ИСИС не смог бы нам помочь, потому что связь в тумане была просто отвратительная – и уже через пару километров он выдавал лишь приблизительное направление.
А ещё, естественно, мы пытались найти хоть какие-нибудь постройки изначальных. Но – увы! – никаких построек видно нигде не было. Вообще Топь оказалась не менее странным миром, чем Аида. А то и ещё более загадочным и необычным…
Начать надо бы с того, что никакой топи тут и в помине не было. Если, конечно, сочная трава лугов и редкие рощи деревьев не скрывали под собой опасные омуты. Чтобы это проверить, надо было высадиться на поверхность, но само собой, никто сейчас не решался на подобный эксперимент.
Впрочем, мы видели внизу животных. Копытных. У них было массивное тело, толстые ноги и растраивающиеся копыта. Группа из девяти особей с любопытством проводила «Мэлоннель» взглядами – и даже какое-то время шла в одном направлении с нами. Так вот, внимательно глядя на них, я заметил, что земля под весом животных слегка вдавливается. Будто вся поверхность планеты – это не твердь, а натянутая ткань батута. Это было странно, и я обратил внимание Веры на необычный факт, но пока она высматривала животных – те уже скрылись за клубами тумана.
Больше живых существ в тот день нам не попалось. Летели мы всего часа три, а затем вокруг начало темнеть, и Вера подняла дирижабль над туманом. Солнце зашло, и на небе появились холодные огоньки звёзд, а ещё несколько маленьких лун, скользивших в окружении множества сверкающих искорок – астероидов, как я решил. У планеты, похоже, было своё собственное кольцо.
Мы убрали орудия, поужинали и вскоре разбрелись по каютам. Причём Араэле в этот раз решила ночевать в моей каюте, а не у себя – благо у нас кровати позволяли спать вдвоём.
Ночью меня разбудил ИСИС. Проснувшись, я сначала вздрогнул, наткнувшись взглядом на его искусственное лицо. Но спустя долю секунды всё-таки узнал его.
– Что случилось? – спросил я, потерев глаза.
– Нам стучат, – сообщил ИСИС и, увидев мой полный растерянности взгляд, пояснил. – Кто-то вежливо стучит в дверь на палубе…
И в этот момент я как раз услышал стук. Достаточно громкий, но не истеричный и не требовательный. Просто уверенный такой, настойчивый… Иногда стук в дверь может рассказать о незнакомце, который пришёл, куда больше, чем первые минуты общения с ним. Вот и сейчас стук как будто говорил:
