Во время сеанса у меня замерзли ноги. Не говоря ни слова, Чак достал одеяло и укутал меня. Никто и никогда не делал для меня чего-то подобного.

Затем Курт и Триш отправились спать, а мы с Чаком продолжали болтать до самой ночи, обсуждая все на свете. Когда речь зашла о музыке, мы обнаружили, что нам обоим нравится все жанры – от классики до хеви-метала. Я призналась, что мне давно хочется узнать название той песни, которую я слышала в фильме «Игры патриотов» и рекламе «Фольксваген». Он сказал: «Подожди секунду». И вставил диск в стереосистему: «Эта?» Harry’s Game группы Кланнад – у него был целый диск с песней, о которой я спрашивала!

Помню, я тогда подумала: «Почему я не могу встретить такого парня здесь, в Теннесси?» Однако потом меня осенило, что я ведь только что встретила этого парня в Теннесси, а тот факт, что он жил не здесь, был не так уж и важен. Поэтому, когда он пригласил меня сходить с ним на свидание следующим вечером, я ответила «да». Он проводил меня до машины и спросил, может ли он поцеловать меня, чтобы пожелать доброй ночи. И я снова ответила «да».

Ух ты! Вот это поцелуй. Позднее мы оба пришли к выводу, что за все мои двадцать шесть и его тридцать пять лет ни у одного из нас никогда не было такого страстного первого поцелуя.

Чак должен был уехать на следующий день, но он остался в Теннесси еще на две недели, использовав оставшуюся часть своего отпуска. Мы встречались каждый вечер и даже снова ходили в поход.

Наступил май, потом – июнь. Мы созванивались каждый день и отправляли друг другу открытки и письма. По словам Чака, он понял, что у нас все серьезно, когда я приехала к нему в Мэн и мы отправились в Национальный парк Акейдия и Бар-Гарбор. Там он купил мне дорогую обувь для скалолазания.

Четвертого июля я удивила свою семью, уволившись с работы и переехав в Мэн к дважды разведенному моряку на девять лет старше меня, которого знала всего два месяца. Я нисколько не переживала, потому что знала, что он – «тот самый».

В декабре того же года он подарил мне обручальное кольцо, однако мое счастье несколько омрачал тот факт, что нам предстояла разлука длиной в полгода. Его корабль совершал первое плавание из Мэна в Сан-Диего, а затем участвовал в учениях на Гавайях. Я не смогу присоединиться к нему в Калифорнии до июля следующего года. Чак привез меня обратно в Теннесси, и мы провели Рождество вместе с моей семьей.

Накануне отъезда в Мэн, он сказал:

– Ты позабудешь обо мне за полгода.

– Да ты с ума сошел! – ответила я. – Я бы вышла за тебя замуж прямо завтра.

Однако на следующий день пошел сильный снег, и здание местного суда было закрыто. Мы не могли расписаться.

– Позвони в здание суда округа Грин. Он ведь федеральный, значит, точно должен работать, – предложила я.

Итак, мы тайно поженились. Ему нужно было успеть на самолет, поэтому не было ни приглашений, ни фотографий, ни свадебного платья. Мы просто расписались, после чего я сразу же повезла его в аэропорт.

В декабре 2018 года мы отметили двадцать пятую годовщину свадьбы. Прости, Курт, но похоже, Чак действительно проделал путь в две тысячи миль только для того, чтобы встретиться со мной.

Мои подруги любили кантри, а я – джаз. На этот раз мне повезло, и я смогла уговорить их пойти со мной послушать музыку в маленький клуб в центре Такомы, штат Вашингтон. Подруги согласились, однако я понимала, что долго они здесь не продержатся. Надо было срочно что-то придумать.

Неожиданно я почувствовала прикосновение чьей-то руки на своем плече – незнакомый мужчина приглашал меня потанцевать. Не знаю, что со мной произошло, но я вышла с ним на танцпол, не раздумывая ни секунды, а все то время, пока длился наш танец, никак не могла перестать улыбаться. Это было очень странное чувство.

Две недели спустя этот мужчина сделал мне предложение – мы как раз сидели на переднем сиденье его чрезвычайно редкого кемпера «Фольксваген Сандиал» 1962 года выпуска. И снова я не колебалась ни секунды, потому что еще с того первого танца поняла, что он – моя судьба. Мы поженились через месяц, к удивлению всех наших друзей. Их можно было понять: ни один из нас до этого момента не имел особой склонности к спонтанным поступкам. К слову, спустя двадцать пять лет мы все еще танцуем.

Вскоре после свадьбы муж, не сказав мне ни слова, решил продать кемпер «Фольксваген». Ему нравилось покупать и продавать автомобили, так что, в принципе, в этом не было ничего особенного. Однако теперь речь шла о той, в которой он сделал мне предложение, и меня охватила невероятная грусть. Я не могла поверить, что теперь эта машина находится в руках какого-то незнакомца. Называйте меня романтиком, но я ничего не могла с собой поделать.

– Как ты мог продать ее? – спрашивала я со слезами на глазах.

Муж стоял передо мной с удивленным видом: он и представить себе не мог, что продажа этого автомобиля вызовет у меня такие эмоции. Итак, я была опустошена, он – шокирован, однако машина была продана, и тут уже ничего нельзя было поделать.

Со временем потеря стала менее болезненной, и все же на каждую годовщину я мечтательно говорила о том, как было бы здорово, если бы нам по-прежнему принадлежал этот во всех смыслах исторический «Фольксваген».

И вот десять лет спустя, теплым августовским вечером, муж позвал меня с улицы. Я была занята в своем кабинете, но в конце концов сдалась. Высунувшись за порог, я прокричала:

– Что тебе нужно? Где ты вообще?

Ответа не последовало. Я пошла по подъездной дорожке, и тут я увидела его – «Фольксваген» 1962 года выпуска. Боковая дверь была открыта, мой муж сидел внутри. На приборной панели мерцала свеча, рядом стояла бутылка вина. Он искал нашу машину по всей стране, пока не нашел, и тогда ее выкупил для меня!

Мы долго сидели, обнявшись и потягивая «Шардоне», а потом он прошептал мне на ухо:

– Ты выйдешь за меня замуж… снова?

Это было словно как найти иголку в стоге сена. Ричарду было сорок девять, мне – сорок два. В темном переполненном зале Ричард заметил меня первым. Когда другие танцующие слегка расступились, я тоже увидела его. Он улыбался, наши глаза встретились. Я улыбнулась в ответ. Потом танцоры снова сместились, и он исчез из виду. Это было прямо как в песне Фрэнка Синатры: мы были «незнакомцами в ночи, обменивающимися взглядами».

Когда музыка смолкла, я сама подошла к нему. Мы назвали друг другу свои имена и немного поболтали, с удивлением выяснив, что наше образование и профессии совпадают самым невероятным образом. Ричард присоединился ко мне на танцполе, хотя не слишком любил танцевать. Мы оставались в клубе до самого закрытия.

Спустя два дня он пригласил меня на свидание, и мы прогуливались, рассказывая друг другу о своем прошлом и мечтах найти «иголку в стоге сена». Мы держались за руки – было похоже, что наши поиски увенчались успехом.

Может ли один взгляд в переполненном танцевальном клубе изменить ход всей жизни? В конце концов, нам обоим было уже не по двадцать лет.

Всю неделю Ричард навещал меня. Я никогда не испытывала таких чувств к кому-либо прежде. Он определенно чувствовал себя свободно – в его поведении не было ни капли фальши.

Теперь Ричард утверждает, что я заставила его ждать еще два года, прежде чем согласилась выйти за него замуж. Это чистая правда. Однако я сомневалась вовсе не в правильности своего выбора. Я сомневалась в замужестве в целом.