— Да, уже всю руку залило, — отрывисто выговорил я.

— Подожди, только отдышусь немного. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, жить буду. Чертов полоумный дед!

Я попробовал снять с себя куртку, но получилось не слишком удачно. При каждом движении плечо пронзала острая боль и как бы я не сцеплял зубы в стремлении подавить рвущийся наружу крик, пару раз все же не удержал сдавленного стона.

— Давай помогу, — остановила меня Марта.

Тяжело дыша, она подошла и с осторожностью потянула за рукава. Практически вся левая сторона куртки уже была выпачкана в крови.

— Попробуй разорвать футболку и ей затянуть посильнее, — посоветовал я.

Она тут же предприняла суматошную попытку порвать ее прямо на мне, но безрезультатно.

— Так не выйдет, ткань слишком плотная. Давай аккуратно снимем. — Кое-как справившись с футболкой, Марта бегло осмотрела рану. — Дробь прошла почти навылет. Вроде бы она совсем неглубоко и можно будет без труда достать. Где нож?

— Ты хочешь делать это сейчас? — ошалело воскликнул я.

— Джон… — Она нашла в себе силы улыбнуться. — Я собираюсь разрезать футболку и забинтовать тебя. С дробью разберемся, когда выберемся из этого чертового леса. Так где нож?

— В кармане. — Я потянулся к заднему карману, чтобы достать отобранный у старика нож, но Марта уже держала его в руках. — Ловко! Как будто обычно ты только этим и занимаешься. Или на факультете журналистики учат шарить по карманам?

Усевшись на землю, я тоже хотел было выдавить улыбку, однако вместо нее у меня вышел лишь болезненный оскал.

— Очень смешно. Я до ужаса боюсь крови, но придется нам обоим потерпеть. — Сделав надрез, она разорвала футболку и подготовила несколько лоскутов ткани. — Готов?

Дождавшись, когда я отвечу согласием, Марта взялась за перевязку. Склонившись над раной, она промокнула лишнюю кровь, затем проворно наложила повязку, после чего принялась бинтовать руку. Дыхание ее выровнялось и стало теперь почти неслышимым.

Наблюдая за работой ее тонких пальцев, я испытывал странное ощущение. Было в их движении что-то невероятно притягательное, почти колдовское, словно она совершала некий магический обряд, за которым я с упоением наблюдал. Несмотря на боль, по-прежнему отдающуюся во всей левой руке, я чувствовал, как по телу разливается приятно будоражащее тепло.

Она сидела передо мной на коленях, а ее лицо было так близко, что подняв глаза, я невольно остановился на нем взглядом. Я смотрел на ее изогнутые в чувственном изгибе губы и в очередной раз за этот долгий, безумный день ощущал, что меня тянет к ней с какой-то непреодолимой, почти сокрушительной силой. В нас дважды стрелял сумасшедший старик, мы были окружены кровожадными тварями, остались без машины и понятия не имели, как будем выбираться из приключившегося с нами дерьма, а я смотрел на ее губы и думал только о том, как сильно мне хочется их поцеловать.

— Мы перешли на ты, — зачем-то сказал я.

Оторвав взгляд от раны, она подняла голову. Наши глаза столкнулись и, остановившись друг на друге, на несколько секунд замерли. В этот ничтожно короткий миг я неожиданно понял — она испытывает нечто подобное. Нет, мне это не мерещилось — я знал это наверняка. Чувство притяжения между двумя людьми ощущаешь кожей и я не мог в этом ошибаться.

— Да, я заметила, — изменившимся голосом пробормотала Марта и, к моему сожалению, отвела взгляд. — Готово, Джон. Можно идти дальше.

Послушно встав, я дал ей надеть на себя куртку. В ушах гудело, жутко хотелось пить, но сознание было ясным как никогда. Открытие, которое я только что сделал, поразительным образом придало мне сил. Правда, уже в следующую секунду я взглянул на часы и с досады выругался:

— Проклятье! У нас в запасе всего минут сорок, потом начнет быстро темнеть. Сколько еще до города?

— Без понятия, но нужно спешить, — отозвалась Марта.

Мы снова побежали. Периодически мы переходили на быстрый шаг, но больше не останавливались. В один из таких интервалов, когда наш бег сменился торопливыми шагами, она задыхаясь спросила:

— Думаешь, этот полоумный старик бредил, когда сказал, что здесь никого не осталось? По его словам, из города все ушли.

— Я теперь вообще не знаю, что правда из того, что он наговорил, но когда мы проезжали, не видел ни одного человека. Там и города нет, домов пятьдесят всего. — Я помолчал, затем со злобой прибавил: — Чертов дед не идет у меня из головы! Я теперь понимаю, почему он все выспрашивал, где мы оставили машину, но как ему удалось оказаться там раньше нас, успеть порезать все шины, а потом спрятаться?

— Он что-то говорил о короткой дороге. — Марта нервно передернула плечами и огляделась вокруг. — Думаю, он отлично знает этот лес и хорошо в нем ориентируется. И это меня беспокоит.

— Сомневаюсь, что он будет нас преследовать, — как можно уверенней произнес я. — Я серьезно его ранил, еще и оглушил. Под вопросом, выживет ли он вообще. Куда больше меня беспокоит, как мы будем выбираться из того поселка.

Ответа у Марты не нашлось, поэтому мы замолчали и, не сговариваясь, вновь перешли на бег. В лесу тем временем стало совсем холодно. Изредка выходящее из-за туч солнце неумолимо склонялось к невидимому горизонту. Когда нам в конце концов удалось добраться до города, от него остался лишь одинокий догорающий луч.

Остановившись перед самым въездом, мы в нерешительности застыли посередине дороги. Она покатым наклоном уходила вниз, отчего город лежал перед нами, точно раскрытая, а потом кем-то в спешке забытая книга. Он действительно выглядел забытым и абсолютно безжизненным. Не было слышно ни звука, только шум ветра.

— Есть идеи? — спросил я.

— Нет, но варианта два. Идти по домам и проситься на ночлег или искать машину и пытаться уехать.

— Ты видишь хоть одного человека или машину? — без намека на веселье усмехнулся я.

Мы неуверенно пошли вперед.

— Нет, — нервно сглотнув, пробормотала Марта.

— И я нет. Для начала неплохо бы найти воду. Я просто умираю от жажды. — Разглядев небольшой одноэтажный дом, стоящий в самом начале улицы, я указал на него. — Идем туда. Будем надеяться, что он пуст.

По внешнему виду дом выглядел крепким, а на его окнах имелись задвижные металлические ставни. Когда мы подобрались к нему ближе, выяснилось, что входная дверь не заперта. Замок был сломан.

Судя по всему, жильцы уезжали отсюда в спешке. Впрочем, вполне возможно, что зараженными тварями они рыщут сейчас по округе и нам оставалось лишь надеяться, что встретиться с ними не доведется.

Несмело переступив порог дома, мы прислушались. Внутри было тихо. Всюду валялись разбросанные вещи и детские игрушки, а с фотографий на стене смотрели улыбающиеся лица молодой пары с двумя детьми. Они напомнили мне о Терри. Решив, что следует осмотреться и сразу же позвонить Робу, я обернулся к Марте.

— Нужно осмотреть здесь все, только идем очень тихо. Не отставай.

Отойдя от порога, мы бесшумно пересекли гостиную и подобрались к кухонной двери. Осторожно заглянув внутрь, я удостоверился, что она пуста. Из живых в ней были только жирные мухи. Они густо облепили остатки лежащей на обеденном столе еды и были такими разожравшимися, что даже когда мы вошли, не обратили на нас ни малейшего внимания.

Запасной выход наружу отсутствовал, поэтому я встал лицом к двери и попросил Марту найти воду, что-нибудь из съестного и медикаментов. Она направилась к холодильнику, но едва отворив дверцу, чуть не закашлялась.

— Похоже, в этом доме давно никого не было, — прошептала она, зажав пальцами нос. — Здесь все протухло.

— Посмотри, что есть в шкафах, — подсказал я.

Передав ей рюкзак, я вернулся в гостиную. Напротив кухни располагались еще две комнаты. Их двери были настежь открыты и, на первый взгляд, обе они выглядели пустыми. Будучи готовым без размышлений выстрелить в любую притаившуюся там тварь, я крадучись прошел к ним и быстро их осмотрел.