— Хорошо, Митчелл. Удачи. Мы прикроем.

Сдержанно кивнув в ответ, он ушел. Провожая его взглядом, я разглядел, что Лора успела вернуться и теперь стоит у стены, трясущимися руками прижимая к себе Терри. Роб тоже был здесь. Как только Митчелл выбежал из комнаты, он приблизился ко мне и хрипло произнес:

— Дай-ка мне свой обрез, Джон. Я тоже хочу поучаствовать в их истреблении.

К моему изумлению, говорил он вполне осознанно и выглядел как совершенно здоровый человек. Не веря глазам, я переспросил:

— Уверен? — Нетерпеливо протянув руку к обрезу, Роб решительно кивнул головой. — Ладно. Займи удобную позицию. Нам важно не давать им приближаться к дверям.

— Да понял я, — встав рядом со мной, проворчал он.

— Лора, запритесь на замок, — попросил я и снова повернулся к окну.

Продолжая вести прицельный огонь, через пару минут я услышал, как внизу распахнулась дверь, а следом раздался шквал выстрелов. С моей позиции были хорошо видны яркие огненные вспышки и то, как твари падают одна за другой, но мы не справлялись. Наверху нас было не больше десяти человек, а их внизу целое полчище. Как бы мы не напрягали усилий, у нас не выходило прикончить каждого зараженного, мчащегося к открывшемуся входу в дом.

Я понятия не имел, сколько это продолжалось. Время словно бы подвисло в воздухе и перестало существовать, да я о нем и не думал. С момента, как открылась дверь, могла пройти как минута, так и все тридцать, настолько оно потеряло значение. Я отмерял его лишь по количеству сраженных мной тварей.

Несмотря на мороз, пот застилал мне глаза, указательный палец правой руки одеревенел от постоянного нажатия на спусковой крючок, а они все прибывали и прибывали. Как приливные океанские волны, твари выкатывались из темноты сквера и по одиночке или же целыми ватагами вбегали под лучи прожектора. Часть из них находили там свою окончательную смерть, но большинство рассеивалось по территории вокруг дома.

Когда в спальню раздался громкий настойчивый стук, по всему моему телу прошлась холодная зыбь. Она успокоилась, только после того, как я услышал голос Митчелла. Лора мигом открыла, но едва увидев его лицо, чуть было не захлопнула дверь снова.

Он был насквозь мокрым от пота, с трудом мог дышать, а по его лицу растекалась грязная зловонная жижа. Сквозь нее проглядывали блестящие каким-то безумным возбуждением глаза, а открытый от нехватки воздуха рот обнажал белоснежные зубы. Из-за этого казалось, будто он улыбается беспечной улыбкой олигофрена.

— Нам кое-как удалось закрыть дверь, — растирая по лицу смердящую массу, свистящим от одышки шепотом выговорил он. — Стоило этой нечисти увидеть лазейку, как они все ломанулись в холл. Их привел Вуд. Он был одним из первых, кого я уложил. Узнал его с трудом, так сильно изменилась его рожа, но сомнений нет.

— Чертов сукин сын! — воскликнул я, только теперь сообразив, какую допустил ошибку.

Я должен был пристрелить его еще там, когда понял, что он уже заражен, но кто бы мог подумать о такой их находчивости. Было почти немыслимо представить, что Вуд умудрился выбраться из того дома, примкнуть к остальным и привести сюда целую армию. Пока я осмысливал услышанное, Роб продолжал стрелять. Опомнившись, я поторопился присоединиться к нему.

— Мы не выстоим, Уилсон, — немного отдышавшись, проговорил Митчелл. — Их чересчур много. Дверь уже еле держится и они почти выломали некоторые окна. Внизу творится безумие.

— Ты это серьезно? — Бросив на него беглый взгляд, я прочел в его глазах беспощадный вердикт, но невзирая на это, спокойно вернулся к отстреливанию все подходящих зараженных. — Хочешь сказать, это наши последние минуты?

— Думаю да, Джон, — ответил Митчелл тихо. — Я спустил женщин и детей в подвал, но если они прорвутся в дом, дверь туда тоже не выдержит. Со временем они снесут и ее. На улицу тоже не выйти. Потеряем очень много людей.

— А что со входом в подвал со стороны улицы? Его они тоже штурмуют? — вновь прекратив стрелять, спросил я.

— Как ни странно, его не трогают. Видимо, еще не обнаружили. Бродят возле, но пока лезут через окна и в главный вход.

— Тогда это наш единственный шанс протянуть до утра. Сколько сейчас времени?

— Почти два. Что ты предлагаешь?

— Предлагаю спуститься в подвал и тихо ждать. Если повезет, у них не хватит ума подумать о нем, когда они войдут в дом и никого не обнаружат. К тому же дверь там достаточно крепкая, может, выдержит до рассвета. Если все получится, утром уйдем.

— Ты действительно в это веришь? — расхохотался вдруг Митчелл. — У них хватило ума скооперироваться вокруг Вуда и притащиться сюда, значит они каким-то образом общаются между собой. Ладно, других вариантов у нас в любом случае нет. Я соберу оставшихся, а ты кончай стрелять и спускайся вниз.

В следующие несколько минут мы прекратили огонь и спустились в подвал. Заперев за собой дверь, люди сбились в тесную испуганную кучку, напоминающую стадо безмозглых, подготовленных к закланию овец. Всем нам было страшно и все мы ждали. Кто-то молился, кто-то беззвучно плакал, на лицах некоторых проступало принятие неизбежного. Каждый из нас сознавал, что шансы выжить минимальны.

Когда все расселись по местам и наконец затихли, Митчелл встал и толкнул пылкую речь:

— До рассвета осталось около четырех часов и этот подвал наша последняя надежда на спасение. Совсем скоро зараженные выбьют дверь и войдут в дом. Каждый из вас должен понять, что один единственный звук привлечет их внимание и тогда мы окажемся в ловушке. Отсюда уже будет не выбраться. — Переведя дыхание, он прошелся многозначительным взглядом по лицам женщин и детей, а затем продолжил: — Что бы не происходило наверху, никто, еще раз повторяю — НИКТО не должен издавать ни звука! Это ясно? Хотите, можете завязать рты себе и детям, но я не должен слышать ни единого писка. Все. Ждем рассвет и молимся Богу, чтобы он наступил как можно скорее.

Закончив, он повалился на пол, подтянул к груди длинные, согнутые в коленях ноги и устало ссутулился. Выражая согласие, люди безмолвно ему кивали, но ужас, застывший в глазах большинства из них, выдавал отчаяние и обреченность.

Дом сотрясался от ударов еще минут десять, а потом мы услышали, как почти одновременно дверь и одно из окон не выдержали, впустив внутрь несметное количество жаждущих отнять наши жизни тварей.

Стискивая в руках взведенный карабин, я стоял внизу каменной лестницы, что вела из подвала в кухню и ждал. Нас было тридцать восемь человек. Тридцать восемь тех, кто взял в руки оружие и заявил, что пристрелит всякую тварь, прежде чем та доберется до его шеи.

Среди нас были все способные на вооруженный отпор мужчины, несколько еще бодрых стариков, пара умеющих обращаться с огнестрельным оружием женщин и пятеро подростков. За нашими спинами остались только беспомощные взрослые, дети и инвалид-колясочник. Все хранили гробовое молчание.

Как оказалось, мы потеряли двоих. В ожесточенной схватке, завязавшейся в первые секунды после того, как открылась дверь, погибли парень по имени Стив Паркер, а также старик в возрасте шестидесяти девяти лет. По рассказам тех, кому довелось принять на себя штурмовой удар, в холле происходила настоящая бойня.

Первого зараженные вытянули на улицу и в прямом смысле слова растерзали на части. Каждый из них хотел опередить своих собратьев, чтобы провести жуткий обряд по его перевоплощению, а потому твари алчно тянули к нему кровожадные глотки и посиневшие пальцы. Они набросились на него, словно свора голодных псов и настолько сильно тащили его тело в разные стороны, что уже через считанные секунды от Стива Паркера остались лишь бесформенные куски мяса.

Второго задушил один из ворвавшихся внутрь ублюдков. В компании еще двоих зараженных, он сумел прорвать цепь обороняющихся и как бесчинствующее злобное животное, принялся нападать на все живое. В том переполохе старик и погиб. Ублюдков в итоге перестреляли, но его спасти не удалось.