— Айлин, привет! Не видела Терри? — просунув голову в дверной проем, поинтересовался я. — Я думал она с тобой.

— Привет, Джон. Она была здесь, помогала чистить овощи, но потом куда-то убежала. Может, она у вас в комнате или во дворе?

Пожав плечами, Айлин снова повернулась к печи. Последний месяц ей приходилось готовить на всю нашу большую компанию, но она не жаловалась. Терри ей помогала, я тоже время от времени подключался к процессу, понимая, что несмотря на ее стойкое молчание, состряпать на шестерых человек непростая задача.

Как и меня, новость о том, что наши дома выжгли дотла, привела ее в шок. В первый день все мы отмалчивались, а потом решили создавать видимость, будто ничего не произошло. Наверное, каждый из нас чувствовал, что это только начало в череде следующих испытаний, а потому не хотел омрачать и без того несладкое существование бессмысленными жалобами и слезливым нытьем.

— Помощь нужна? — спросил я.

— Нет, уже почти готово, — с улыбкой отозвалась она.

Подойдя к плите, я с любопытством заглянул в кастрюлю. В ней готовилось рагу. Мясо и овощи томились в собственном соку, распространяя по кухне аппетитный, вызывающий непроизвольное слюноотделение аромат. Оказывается, все это время я был жутко голоден.

— Черт, как вкусно пахнет! Дай кусочек!

В шутку я потянулся к кастрюле, на что Айлин наигранно грозным тоном воскликнула:

— Руки прочь, Джон! — Она придала лицу строгости и для убедительности даже шлепнула меня полотенцем, но затем добродушно рассмеялась. — Поищи лучше Терри и сообщи остальным, что ужин скоро будет готов.

— Слушаюсь, миссис Холдер, — с разочарованным видом отойдя к раковине, подыграл я.

Пару недель назад Айлин исполнилось пятьдесят три года. Она находилась в том возрасте, когда женская красота начинает окончательно увядать, но на нее это правило как будто не распространялось. Она была так же красива, как и в день нашего знакомства, которое состоялось уже более двадцати лет назад.

В молодости она выучилась на психоаналитика и даже некоторое время вела врачебную практику, но затем оставила свое занятие и вместе с Робом перебралась к нам в городок. Встретились они еще будучи студентами и буквально с первых же дней поняли, что встреча эта является для них судьбоносной. Всего через несколько месяцев после нее они поженились.

Родом она была из окружного центра и поначалу они жили именно там, но когда родители Роба умерли, приняли решение переехать в их дом. Роб сразу же устроился в мастерскую к Дону Кларку, а Айлин пару лет подрабатывала в местной клинике. К сожалению, ее специализация для нашего захолустья оказалась не слишком востребована, так что очень скоро ей пришлось попрощаться с профессией. Впрочем, она не сильно об этом жалела. Роб зарабатывал достаточно, чтобы им обоим хватало на жизнь, поэтому необходимость искать другую работу остро перед ней никогда не стояла.

Единственное, что омрачало их счастливую супружескую жизнь — это отсутствие детей. Здоровье Айлин являлось не очень-то крепким, а невозможность зачать ребенка порой сказывалась на ее душевном состоянии, но и эта проблема давно уже отошла в прошлое. Сколько я ее знал, всегда она излучала неподвластный любым невзгодам оптимизм, а кроме того, обладала поистине терпеливым и кротким нравом. Пожалуй, именно его мягкая сила уравновешивала непреклонный и в достаточной степени вспыльчивый характер мужа.

Вымыв в раковине руки, я поднялся наверх, где обнаружил, что наша с Терри комната пуста. На ее кровати валялась скомканная одежда и старый альбом с фотографиями, который она прихватила с собой, когда мы уезжали из дома, но самой ее нигде не было видно.

— Айлин, она давно была здесь? — спросил я, повторно войдя в кухню. — В комнате пусто.

— Примерно час назад. Может быть, она с Робби? Он в гараже, возится с машиной.

— Пойду посмотрю, — обеспокоено пробормотал я и вышел на улицу через заднюю дверь.

Я знал, что Терри не могла никуда уйти, но какое-то неясное чувство заставляло меня испытывать тревогу. Торопливо завернув за угол дома, я оказался на заднем дворе. Он был завален хламом. На вытоптанной, ничем не покрытой земле всюду валялись гнилые доски, сломанные сельскохозяйственные инструменты, старые покрышки, мешки с кормами и удобрениями. Сэм Дэвис давно был не в состоянии следить за порядком, а Тодда он мало интересовал.

Когда-то ферма старика Дэвиса процветала и приносила своему хозяину неплохой доход, однако после смерти его жены и старшего сына стремительно пришла в запустение. Акр за акром он распродавал земли соседям, пока от прошлого обширного поместья не остался лишь дом с задним двором, скромное пастбище и маленький участок поля под посев пшеницы. Из домашней скотины у них сохранилось только небольшое стадо овец, с десяток свиней, да несколько кур, возглавляемых старым горластым петухом.

Перешагнув через завалы сваленного в кучу битого кирпича, я обогнул пустующий сеновал и в открытые настежь двери гаража разглядел Роба. Он что-то сосредоточенно рассматривал под капотом пикапа. Терри рядом с ним не было.

Уже не на шутку тревожась, я направился к нему, но тут услышал ее звонкий смех. Он шел с противоположного, самого дальнего угла двора. По всей вероятности, Терри была возле загона для овец, но ее саму я не видел.

Загон скрывал покосившийся деревянный сарай, в котором Дэвисы держали свиней. Подойдя к нему ближе, я отчетливо расслышал рядом с ней голос Тодда. Предмет их разговора разобрать мне не удавалось — до слуха доносился только его гудящий бас и ее ответный смех, но судя по интонациям, они обсуждали что-то увлекательное.

«Я ведь предупреждал этого придурка, чтобы не совался к ней», — в раздражении подумал я и с намерением доходчиво повторить сказанное ускорил шаг. Обогнув сарай, я увидел их обоих в самой удаленной от дома части овчарни.

Терри стояла на ограждавшей загон деревянной перекладине, в то время как Тодд придерживал ее одной рукой повыше колен, а второй еле заметно поглаживал внизу спины. Он был так близко, что буквально терся об нее лицом. Это могло бы показаться невинным, если бы я не видел, что взгляд и движения его рук далеко не безобидны. Младший Дэвис смотрел на мою дочь вовсе не так, как смотрят на десятилетнего ребенка.

— Ах, ты чертов ублюдок!

В один миг я почувствовал, что зверею. Голову обдало жаром, шаг стал пружинистым, да и сам я сделался точно сжатая в тугую спираль пружина, готовая в любую секунду распрямиться, чтобы затем поразить противника.

— Папа, привет! — Заметив меня, Терри весело помахала рукой. — Тодд рассказывал мне, как спариваются овцы и показал ягненка…

Она осеклась, когда увидела выражение моего лица. Тодд меня тоже увидел. Он резко опустил ее на землю и сделал шаг в сторону.

— Терри, быстро в дом! — стремительно приближаясь к ним, крикнул я.

— Папа? Что случилось?

— Живо!

От моего окрика на ее лице отразился изумленный испуг. Еще через пару мгновений Терри побежала к сараю, а я, ожидая, когда она скроется из виду, остановился перед Тоддом.

— Приятель, чего ты взбесился? — ухмыляясь, спросил он. — Твоей девчонке было скучно и я всего лишь чуток ее развлек.

На его круглом хомячьем лице читалось искреннее непонимание и одновременно с тем отчетливо прослеживалось виновато-затравленное выражение. Узкие глаза суетливо бегали, кончик искривленного носа шмыгал и едва заметно подрагивал, а припухлые, слюнявые губы топорщились в сальной ухмылке. Он походил на подростка, которого за онанизмом застукали неожиданно ворвавшиеся в комнату родители.

Ростом младший Дэвис был ненамного выше меня, однако гораздо шире в плечах и весь как будто больше. Я прикинул, что сил у него немало, но в данную минуту на это мне было плевать. Ярость бурлила в каждой клетке тела, искала выхода наружу, посылала в мозг бесконтрольные, но вполне прямые сигналы.

— Сукин сын! — сквозь зубы прошипел я. — Я тебя прикончу!