- Но я все исправила по правилам. – воспротивилась я.

- Ну, мне можешь ничего не доказывать. Но ты смотри, это твоя колода.

Расклад был грустный. В общем, колода очарована мной временно. Она за мной ползает больше из-за того, что ей требовалось человеческое общество. Она думает, что третья ведьма будет, но для меня потребуется слишком много сил. по мнению колоды, я у нее была временно.

Ну, что ж, идея мне понятна. Нужно относиться к своему выбору серьезно. Всегда. Везде. Даже если окружающие события кажутся сном.‌‍

Наверное, я и правда стала сильнее. Ведьмы не склонны к сантиментам. От того, что здесь ко мне не относятся серьезно, из меня не упало ни одной слезинки. Мне хотелось, чтобы меня поддержали. Да, наверняка есть те, кто не хотел бы стать ведьмой, и я верю, что таких большинство. Меня не покидало ощущение, что я могу отказаться, но дальше жизнь станет пустым перечнем ненужных мне событий.

Я сидела у избушки с совершенно кислым выражением лица. В небе красовалась луна. Здесь не было заводов и фабрик, жилось тяжелее, зато воздух был свежий, и с непривычки страшно хотелось курить. Чистый воздух ведет нашего современника с ума. К счастью, от окружающего леса и болот так несло, что становилось немного легче.

К тому же, выяснилось, что я боюсь ночевать на выселках. В этой несчастной избушке все время что-то скрипит, хлопают двери. Даже если предположить, что это прошлая хозяйка – легче не было. И даже если учесть, что я теперь навожу не меньше страха, чем ведьмы з кино, то все равно стремно. На улице было еще страшнее, но тут хотя бы можно было обозреть окружающую площадь. Когда луна в чистом небе – здесь вообще нет проблем, все вокруг как на ладони.

Когда что-то вдали появилось и приобрело человеческие очертания, я не удивилась. После того, как ночную тьму прорезал детский плач, я мысленно затушила сигарету и пошла навстречу силуэту. Не надо шуметь, если  ведьмы действительно отдыхают, маленький ребенок привлечет их внимание с нездоровой стороны. Дети для ведьм – это очень крутое оружие. Интересно, зачем эта ненормальная сюда идет?

В кромешной темноте я не разглядела толком, кто идет. Было ясно, что это молодая девчонка, оборванка, отчаянно похожая по типажу на Вернона. Только беспросветно нищая, судя по бледному лицу, лохмотьям и трясущимся от слабости рукам.

- Заберите. – глухим невразумительным голосом сказала она. – Этот ребенок болен. У него врожденная патология. Принесите его в жертву, он все равно погибнет.

После этих слов кулек в ее руках разорался так протестующе, что вокруг завыли непонятно откуда взявшиеся волки.

- Ребенку надо помочь. – попыталась протестовать я.

- Нет. Его убьют жестоко. Лучше пусть ведьмы защищают его.

Кулек перекочевал ко мне. Фигура в лохмотьях отступила на пару шагов. я хотела было сказать, что не буду делать ничего такого, но незнакомки и след простыл, как будто ее и не было. Комок в моих руках подозрительно затих, я даже подумала – может, все было обман, и я держу в руках кусок ткани?

Из дома, потирая взъерошенную голову, ковыляя вышел Лео.

- Ты не спишь? – очень мило догадался он.

- Как видишь.

- Что это?

- Подарок от поклонников.

- Чего? От тебя мужик родил? – промямлил он спросонок, пытаясь рассмотреть ребенка. – Да он болен.

- Да. Надо отнести его ко врачам.

- Тебе его принесли, чтобы ты отнесла его ко врачам? Тебя просили отдать его в жертву.

- Не буду я давать в жертву детей. – огрызнулась я.

- Но ему так будет лучше. Если больной ребенок становится жертвой, ведьмы обязуются защищать его.

- Нет. Ему можно помочь.

- Да он все равно будет мучиться. Ты что, не видишь, как он болен?

Я посмотрела на ребенка. Ну, да, СДВГ. От крика лицо синее, глаза отекшие, характерная симптоматика. Спасти не удастся, можно только облегчить страдания ребенка. Но в жертву-то зачем?

Я не умиляюсь детям. Я думаю, что это не игрушки, а ответственность. Мне жаль, что современные родители пытаются деньгами откупиться от детей, и их продолжатели рода уверены, что все можно купить за деньги, а сам человек ничего не стоит. Я думаю, что в том, какие сейчас дети, виноваты родители. Почему кофточка из модного магазина важнее человеческих качеств? А за новый айфон можно подраться? Я не понимаю. Этот ребенок еще и тяжело болен.

СДВГ – страшное заболевание. Маленькие дети орут, их невозможно успокоить. Родители сходят с ума. Жизнь осложняется не только у ребенка, его родственников, но и у окружающих. Ребенок орет так, что соседи это слышат. он может поднять шум в любую минуту. И терпеть это им придется довольно долго. Неужели в этом мире с этим тоже ничего нельзя сделать?

На возмущения Лео из избушки вышли ведьмы. Бурча и спотыкаясь, они окружили меня.

- Лучше всего для ребенка будет стать жертвой. – капитально объявила Камилла.

 - Нам всем жалко ребенка, но пока он просто ребенок, ему не будут помогать.

- Давайте оправим его в мой мир. – выдала я.

- Об этом и речи быть не может. – заявила Хуанита.

- Кто его родители? – спросила я. – Что за девочка в лохмотьях его приволокла?

- Девочка в лохмотьях? – задумчиво повторила Хуанита, и вокруг все подозрительно затихло.

- Давайте отнесем его Вернону. – предложила Хуанита. – а там посмотрим.

- Если мы его отдадим Вернону, нам обратно никто ничего не вернет. – вставила Камилла.

Ну, и отлично. Мне это как раз подходило.

Конечно, ни к какому Вернону попасть мы не успели. Пока мы судорожно носились по дому, собираясь в ночную дорогу, к нам явились гости. точнее, это был один гость, но страшно взмыленный.

Он ворвался к нам посреди ночи, оттолкнул Лео, наорал на Виту и успокоился только тогда, когда ему в глаза посмотрела Хуанита.

- Ты зачем орешь в доме ведьмы? – спросила она, глядя хулигану в лицо снизу вверх.

- Ребенок! – промямлил тот в ответ, неожиданно обессилев.

- Да я вижу. А к нам зачем пришел?

- Ребенок. Мой. – рационально и очень кратко объяснил гость.

Мы молча оглянулись на кулек. Кулек как по договоренности замолк. Это было очень задумчивое молчание.

- Ты не слишком молод для отца?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ - У нас в деревне это нормально. – огрызнулся отец.

- Деревне? Ты из деревни?

- А что, непохоже?

- Если честно, нет.

- А почему мать принесла ребенка нам? – вырвалось у меня.

- Ну, мать… - неожиданно потерял последнюю уверенность отец. – Мать у нас не такая как все.

- В смысле?

- Не лезь. – неожиданно вступилась Хуанита.

- Ребенка отдайте.

- Куда ты с ним пойдешь?

- Какая вам разница? У нас в деревне есть травница, она поможет.

- А родители?

- Родители? – задумчиво повторил ребенок с ребенком. – Я пока не готов им рассказать. Все очень сложно. И вас прошу не рассказывать.

- Ты собираешься прятать ребенка?

- Я обращусь к друзьям. – подумав, объявил он.

Я втайне разглядывала подростка. Он выглядел еще нелепее Мэта. Высокий рост мог сбить с толку, но у отца было столько углов в телосложении, что возраст определялся даже в той мешковине, которую он напялил.

- Как звать? – неожиданно резко поинтересовалась Хуанита.

- Карл.

- Так вот, Карл. Мы дадим тебе лекарство для твоего ребенка. Там почти нет магии, совсем немного. На первое время хватит. И было бы неплохо, если бы ты помог этой нерадивой мамаше-кукушке.

- Не называйте ее так. Она не виновата. – насупился Карл.

Естественно, мы не могли отпустить папашу-недомерка с больным ребенком в ночь. Поскольку его было негде уложить, меня отправили на ночевку в ости к Вите. Представляя, как она «обрадуется», увидев меня ночью на пороге, я со вздохом поплелась в деревню.

Я поняла, что ничего не знаю об этой жизни. Я думала, что мне будет неловко прийти к подруге ночью, и еще преодолеть для этого целую дорогу ночью. Если кто думает, что гулять по отшибу в глубокие ночные часы весело – тот ничего не понимает в фильмах ужасов. А в этом мире вообще можно было встретить все, что угодно. Я в страхе пронеслась как торнадо по деревеньке до дома Виты. Я даже не заметила хозяйку, которая самозабвенно рылась за собственным домом на ночь глядя. И когда я ворвалась в пристрой, я не сразу поняла, что в доме, где нет электричества, такому человеку, как я, еще страшнее, чем на улице, под открытым небом.