У меня же осталась только одна задача — запихать «Баррет» в сумку. Потому, что больше меня уже точно ни на что не хватит. Своими ногами я уже с этой площади не уйду — меня начало накрывать.

Дрожащими, трясущимися руками, я-таки дозапихнул приклад в горловину «привязанной» сумки, глянул ещё раз на небо в ту сторону, где недавно дрались Альбина с ящером, и отключился.

***

Потеря сознания. «Отключение» — такой это занимательный процесс… У кого оно было, тот знает. И мало того, что занимательный, так ещё и вариативный. Я лично два его варианта знаю.

Первый, это, когда ты его вовсе не чувствуешь. Когда тебе кажется, что ты вовсе ничего не терял. Ты просто моргнул. Тебе было плохо, душно, кружилась голова, темнело в глазах, но ты поднапрягся, взял себя в руки, и всё прошло. А сознание, при этом, ты так и не потерял.

Жаль, что тебе это только кажется. Твоё «моргнул», в реальном мире может минут десять занимать. Минут десять, которых для тебя просто не существует. Они вырезаны из непрерывности твоего восприятия сущего. Этих минут для тебя нет. Но ты ничего не ощутил в эти минуты. Ничего не испытал. Никаких «тоннелей» не видел. Никакие секреты Вселенной тебе не открылись.

Второй… Я не знаю, чем он отличается от первого. Вроде бы ни по длительности, ни по причинам они особо не отличаются. Да и наступают одинаково: плохо, тошно, душно, кружится голова, мельтешат зелёные точки, постепенно сужая область видимости до очень узкого тоннеля, который тоже, затем, обрывается.

Но, в отличии от первого случая, в этом втором, ты понимаешь, что происходит. И те секунды или минуты, которые выпали из мира окружающего, не выпадают из твоей «непрерывности». В эти минуты, секунды, годы (?) ты что-то видишь. Не возьмусь говорить за других, так как не знаю, что открывалось им.

Я же… видел пустоту. Огромную тёмную тёплую пустоту с редкими просверками точек-звезд. Или не звёзд, а чего-то другого, на них похожего. Разглядеть эти точки я всё равно не успевал, так что пусть будут «звезды».

Я летел в этой пустоте. Не было страха. Не было боли. Не было дискомфорта. Не было тела. Не было восприятия «я». Было спокойно и хорошо. Словно бы в этой бесконечной пустоте летели только мои глаза. Только глаза и больше ничего. Даже не сами физические глаза, а точка зрительно-образного восприятия. Весь «я» состоял из одной этой точки. Из восприятия. Своих собственных мыслей не имел. Бесконечный «внутренний диалог» не шёл…

А потом я очнулся.

И знаете, может это не хорошо, но тут уж слов из песни не выкинешь: жутко мне захотелось обратно — в пустоту, в которой хорошо.

Рука болела. И эти два слова совершенно не передают даже тени от той гаммы ощущений, которая меня накрывала.

И ладно бы боль была постоянной — к такой ещё как-то, худо-бедно притерпеться привыкнуть можно. Нет же! Эта падла была пульсирующей!

Судя по степени изменения обстановки вокруг, без сознания я провалялся не долго — вряд ли больше десяти минут. Народу на пороге отделения Гильдии прибавилось. Тут и раньше-то, пока я «алхимичил» над винтовкой, выходили всё новые и новые зрители-зеваки из Авантюристов, в основном, Медных, с первого этажа, привлечённых шумом снаружи. Теперь же, добавились Гильдийцы и с других этажей.

Больше того: сам Алишер появился. А ведь «свистел» гад, что на «совещание» к Главе улетает! Ну ничего, я запомню.

И именно Алишер шёл решительным шагом к лежащему на брусчатке мне.

Шёл, но не дошёл. Не успел. Между ним и мной, с неба, рухнула пылающая фигура Пламенной.

Алишер остановился. Испуганным он не выглядел. Просто из вежливости остановился перед появившейся знакомой, чтобы поздороваться. И они о чём-то с Пламенной перекинулись несколькими фразами.

Слов я не слышал. А, если и слышал, то не воспринимал — не до того мне было. Я пытался не заорать.

Затем, после этих фраз Алишера и Пламенной, началась более-менее организованная суета. Зеваки стали рассасываться, понимая, что «концерт», собственно, уже закончился. Откуда-то подъехал крутой черный, блестящий «лаком» и «хромом» автомобиль. Пламенная перестала пылать, подошла ко мне, помогла подняться, помогла дойти до автомобиля, погрузиться на заднее сиденье автомобиля, погрузилась рядом со мной. Дверь закрылась. Автомобиль плавно тронулся с места.

И я, похоже, снова отрубился. Но уже «первым вариантом» потери сознания, так как дороги совершенно не помню. Я вроде бы только моргнул, а автомобиль уже остановился, и дверь его открылась.

Пламенная выбралась сама, помогла выбраться мне. Перед нами открылся вид на здоровенное «крутое» поместье, оформленное в «китайском» стиле и расположенное, судя по всему, в «старом городе».

***

Разглядывание незнакомого потолка — классика приключенческого и попаданченского жанра. Начата ещё незабвенным Синдзи Икари. А, возможно, что и гораздо раньше него. Не знаю. Я хоть и мужчина с избытком свободного времени, но именно этим вот вопросом как-то не занимался. А вопрос сложный, требующий вдумчивого всестороннего исследования…

Какая же ерунда спросонья в голову лезет…

Где я? В большой и мягкой комфортной кровати, что интересно, без балдахина. Почему без? Ну так, зачем он? Балдахин ведь — это средневековая защита от комаров, мотыльков и мошек. А к чему от них защищаться средневековыми методами, если тут вполне себе «современные» работают? Как то: нормальные окна, нормальные москитные сетки на этих окнах, такие же функциональные сетки на дверях, воскуриваемые репелленты… Так что, кровать без балдахина.

Я в большой и мягкой комфортной кровати, под тёплым одеялом. Лежу. Рассматриваю высокий, разрисованный красными драконами потолок. Вот ведь тоже причуда — потолок спальни разрисовывать агрессивными летающими тварями. Ещё, блин, они не приснились потом! Вот нафига оно надо? Учитывая, что Виверну я своими собственными глазами совсем недавно видел. И зрелище это… А ведь в этом мире и Драконы есть! И хозяйка поместья, вполне возможно, за свои двенадцать лет пребывания здесь, могла их лично наблюдать. И, почему-то мне кажется, воспоминания об этих встречах — должны быть не из приятных. Так зачем? Но, это дело вкуса.

Да — я проснулся в спальне Альбины Пламенной. В её основном поместье, находящемся в «старом городе». Сюда меня она привезла на своём официальном автомобиле — атрибуте роскоши и показателе статуса в столице Империи, не меньшем, чем поместье за стеной «старого города».

Зачем?

Интересный вопрос. Сам бы хотел узнать на него ответ. Но спросить пока не у кого — в кровати я лежу один. Голый. Рука перебинтована.

Входная дверь в комнату тихонечко отворилась и внутрь заглянул благообразный мужчина в возрасте. Аккуратная короткая стрижка пегих от седины волос, аккуратна «Голландская» бородка, так же пронизанная отдельными белыми волосками, привычный уже «китайский» халат-хитон. Мужчина увидел, что я не сплю, и решил развить своё действие, а не ретироваться. Он вошёл в помещение и притворил дверь за своей спиной.

— Здравствуйте, молодой человек, — обратился ко мне он с улыбкой. — Как вы себя чувствуете?

— Не такой уж и молодой, — хмыкнул я. — Пятый десяток недавно пошёл.

— О? — приподнял брови он и округлил рот. — В таком случае, для своего возраста, вы хорошо сохранились.

— Мне как-то приятнее было раньше причислять себя к «отлично выглядите». «Хорошо сохранились» — это уже за семьдесят.

— Юмор? — усмехнулся вошедший. — Юмор — это хорошо. Юмор — это значит, что уже всё не так серьёзно. Как же вы так, не молодой человек, умудрились? — меж тем, приблизился к кровати мужчина и уверенно, бесцеремонно взял в свои руки мою пострадавшую руку, после чего принялся её осматривать и ощупывать, причиняя своими прикосновениями довольно сильную боль. — Это же надо: самому себе, сознательно нанести серьёзнейшие повреждения энергоканалов, да ещё и саму руку до костей обуглить…Экспериментами балуетесь?