И доказательством этому черенок от копья, который всё это время валялся в одной из моих сумок. Я, по приколу, как раз-таки после того, как вспомнил вот эту вот фразу, воткнул в землю на том самом месте, с которого наблюдал за взрывом. Воткнул и забыл.

Пришёл через недельку, а голая деревяшка дала зелёные побеги "от корня", в том самом месте, где торчала из земли. Невероятно для моего привычного, Земного миропонимания, но в этом месте — свершившийся факт.

Долина преображалась. Долина продолжала становиться Раем Земным, который покидать не хотелось. Да и не надо было.

Пожалуй, только Евы и не хватало…

Вот только, я Библию читал. И отлично помню, к чему, в конечном итоге, привело появление бабы в Раю. От того и не спешил сам повторять ошибку Адама…

Да, кстати, лекарственные растения здесь так же прекрасно принялись и великолепно себя чувствовали. И «Духанница багряная», и «Левения яркая», и «Озерные звезды».

Я их тоже высадил. «Духанницу» в холмах, «Звезды» в озере и во рву, но прижились они только в озере. «Левению» вместе с несколькими семенами тех огромных деревьев, на которых она росла, определил на северную окраину долины, чтобы, когда вырастут, не закрывали своей тенью солнце для остальных насаждений. А тень у них огромная — уж я-то помню.

Да — семена тех деревьев у меня тоже были: прикольные такие круглые орехи, размером с грецкие или конский каштан, в очень крепкой, гладкой и приятной на ощупь скорлупе. Я и взял-то их с того места, в качестве «гипноглифа», на память. Ну и чтобы в руке крутить, как медитационные шарики. А вот — видите, пригодились! Нашлось и им место…

В общем, я не скучал. И за течением времени не следил совершенно. Мне было хорошо.

Да — пожалуй, оно стоило того, чтобы остаться после разгрома «опорника» и дозачистить долину от немёртвой погани. Остаться, хотя выход из Локации был свободен и совсем близко — только протяни руку…

***

Тишина, неподвижность, невесомость, темнота, расслабленная неподвижность. Приятная бездеятельность. Недвижимость.

Я вишу в толще воды озера в центре долины, расслабившись, раскинув в стороны руки, выпрямившись, надев маску и закрыв глаза, неподвижный и голый.

Озеро, получившееся после взрыва, было не очень большим по размерам — всего-то тарелка в восемьдесят метров диаметром, но довольно глубоким: ведь те же восемьдесят метров, если они не в длину, а в высоту или глубину — это уже совсем иначе воспринимается. И пусть от поверхности до самой глубокой точки озера тут не эти восемь десятков, а в половину меньше, но сорок метров — это всё равно высота четырнадцати — пятнадцати этажного дома. Весьма прилично, не правда ли?

Звездное Озеро на минималках… «Озерные звезды» в нем, кстати, тоже получились… «на минималках». То есть, значительно мельче и невзрачнее тех, что я видел и собирал, тех, от которых были взяты семена. Сами растения. Не цвели они ещё ни разу, так что, яркость и размер цветов мне были пока не известны, хотя бутоны на растениях уже появились. Но появились они давно, однако, с самого своего появления совершенно никак не менялись. Замерли в одном состоянии, словно бы ждали чего-то.

И я, наверное, даже догадываюсь чего: той самой ночи, когда облачный покров непроглядно-черным одеялом укроет долину от света луны и звезд. Когда именно такая ночь случится, да и случится ли вообще? Мне не известно. Всё же, та долина, в которой расположилось оригинальное «Звездное озеро», сама по себе очень необычна, имеет какие-то загадочные свойства и собственную историю. Хоть мне и неизвестную, но совершенно точно в достаточной степени эпическую. Воронка в полтора километра диаметром как бы на это непрозрачно намекает.

Но, в целом, это было совершенно неважно: даже, если эти подводные цветы не распустятся никогда — я не расстроюсь. Долина и без них получилась более, чем ценной: «духанница» принялась и уже активно начинала осваивать холмы, в которые «убежала» с той делянки, которую я ей определил; деревья-великаны так же взошли и уже вымахали в высоту в три моих роста, притом, что по ним было видно, что это ещё не более, чем «проросток», что им даже до «тростинки» ещё далеко, не то, что до взрослого дерева. При этом, тонкие (пока ещё) лианы «левении» уже оплетали их светло-зелёные стволики, нежно, бережно, с любовью и лаской — сразу видно, что не паразитические у них отношения, а самый, что ни на есть, симбиоз.

Я вишу в толще озёрной воды. Ночь. Нулевую плавучесть обеспечивают утяжелители на поясе из камней, зашитых в мешочки и нацепленных на кожаную полоску ремня. Меня не опускает вниз, но и не выталкивает из воды. Сам я вишу на глубине примерно двадцати метров над центром озера. Возможно, меня медленно вращает вокруг собственной оси моего тела, но только возможно — у меня нет в этом уверенности. Я не чувствую этого движения.

Мне хорошо, комфортно, приятно и спокойно. Я медитирую. И даже что-то получается. Не первый раз уже. Результаты не такие прорывные, конечно, как на оригинальном «Звёздном озере», расчета на прорывы и не было, но что-то такое получается. «Прокачивается» — с каждым разом получается входить в нужное состояние быстрее, оставаться в нём дольше, погружаться глубже…

Напрягал только один момент… Я открыл глаза — вся моя фигура, всё моё тело вновь было объято прозрачным, мертвенно бледным пламенем.

В воде.

На глубине двадцати метров от поверхности. Пламя…

Собственно, это пламя и было одной из причин… хотя нет, скорее поводов, загнавших меня на медитации именно в озеро. После четырёх начавшихся и еле затушенных мной пожаров во время медитаций на берегу, я пришёл к «погружной» технике — она была безопаснее.

Это пламя… меня оно не обжигало совершенно. Да и вообще — было холодным и практически нематериальным. Однако, при контакте с материальными объектами окружающего мира, такими, как трава, опавшие листья, кусты, деревья, было способно поджечь, воспламенить их. И гореть они начинали уже вполне себе самым обычным немагическим и материальным огнём. Сильным и жарким.

В воде же такого казуса не происходило: пламя возникало, но вода от него не нагревалась и не начинала кипеть либо гореть. Пламя просто было.

Сначала, пламя было лишь вокруг ладоней и было достаточно маленьким, слабым… сейчас же — пылало всё моё тело. Языки этого огня тянулись и расходились от меня на пару метров во всех направлениях.

Это заставляло грустить. Почему? Потому, что означало неизбежно приближающуюся необходимость выхода из Локации и возвращения в Империю, чего мне, честно говоря, совершенно не хотелось.

Почему?

Почему не хотелось — это, как раз, совершенно понятно: только-только приведённую в порядок голову не имелось желания снова засовывать в ту обстановку, где мою восстановленную… очередной раз… психику будут снова испытывать на прочность. А они будут! К гадалке не ходи.

А почему неизбежно?

«Это магия, Гарри!». А магии необходимо учиться. Иначе становишься опасным, как для всего окружающего, так и для самого себя. Ведь, что я буду делать, когда пламя разовьётся до того уровня, когда перестанет помещаться в воде озера?

Или, что более близко и вероятно — начнёт проявлять какие-то ещё свойства и эффекты, свойственные той стихии, сродство с которой я своими приключениями заработал.

Смерть — довольно непредсказуемая стихия. Тем более, в свете того, что мне в прошлый раз сказало существо, принявшее в моём сне облик моей первой жены. Того, что «Магия Смерти» к самой Смерти не имеет никакого отношения. Она вообще считает её противоестественной.

Учиться, учиться и ещё раз учиться надо, как завещал распиаренный исторический персонаж под псевдонимом «Ленинин». Очень странный, кстати, псевдоним для революционного вождя — «Ленин». «Ленин» от слова «Лень»? Или как? «Сталин» как-то кажется в этом отношении куда уместнее…