– Я пришел к Пликсу, – крикнул Марио в темноту. – Передайте, что у нас один враг!

– Марио, зачем ты их обманываешь? У нас ведь с ними не один, а много врагов, – спросил Сашуас из-под руки.

– Все, теперь надо ждать, – сообщил Марио голосом, игнорируя шутку Сашуаса. – Пока они до Пликса донесут инфу о нас.

– Откуда ты знаешь, что они её передадут? – удивился Сашуас.

– У нового вида куча прикольных абилок, – пояснил огненный маг. – Например, грибы видят в темноте и могут переключать зрение на тепловой режим. У них должна быть чуйка на кинетическую энергию различных механических ловушек. Кроме того, они едят минералы прямо из земли, укореняясь.

– Что это значит? – не понял паладин.

– Это значит, что гриб-воин может укорениться в узком проеме и рубить врагов, восстанавливая хиты прямо из земли. Та же песня с маной для магов.

– Умру, перенакидаюсь грибом, – уверенно сообщил палад.

– Мне кажется, что, учитывая обнову, все будут загружаться либо грибами, либо андедами, – хмыкнула лучница.

– Эй, корнеплоды! – донеслось из темноты леса. – Кто там у вас альфа шампиньон?

– Мы, типа, грибы! – крикнул в темноту Сашуас. – Овощи – это вы!

– Да нам сугубо все равно, кто вы. К Пликсу пойдет говорить от вашего народа лишь один, а кто он будет, шампиньон или подосиновик, нам не важно.

– Все, ребят, подождите меня тут, – сообщил Марио приключенцам. – Схожу, поболтаю с бессмертным наркоманом.

– А нам пока что делать? – снова спросил Сашуас.

«Укорениться», – передал нервный сигнал через геномное облако всему войску Марио и направился в темноту.

– С Пликсом будет разговаривать монах Мухомор! – сообщил эльфам Марио.

– Держи свои руки так, чтобы мы их видели, галлюциноген, – пригрозили с верхушек деревьев, но у Марио не было желания говорить с простыми солдатами, и вскоре его белая фигура с красной грибной шляпкой исчезла в темноте леса.

– Долбаные расисты, – сплюнул Сашуас себе под ноги.

– Смотрите, я тоже типа гриб, – раздалось со спины.

Это был голос паладина, перезагрузившегося паладом грибом пятого левла.

– Откуда у тебя деньги на нового персонажа? – спросил удивленно маг-огневик у своего приятеля.

– Я же почетный донор! – похвалился палад. – У меня есть деньги.

– Да, но ты на прошлого уже сдавал кровь, у тебя бы не приняли её настолько скоро, – заподозрил что-то маг.

– Там, короче, долгая история. Не будем об этом. Смотри, лучше, как я могу…

Паладин укоренился по пояс, оставляя на поверхности только корпус закрытый щитом и обнаженный меч.

– Была б я парнем, то больше б с тобой за руку не здоровалась, – хмыкнула девушка.

– А что не так с его рукой? – заинтересовался Сашуас.

– Держу пари, что она вся в мозолях, – хохотнул маг.

– Это от тренировок с мечом, – оправдался паладин под смешки собравшихся и гоготание леса за их спинами.

Шутка моментально разнеслась по всему грибному воинству через грибные споры.

 – У меня кожа нежная, – обиженно уже себе под нос прошипел паладин, врастая в землю по самую шляпу белого гриба.

Живая крепость эльфов опустела. Не было женщин, не было детей, не было стариков, не было даже молодой поросли энтов. Все ушли на фронт или глубоко в тыл.

Марио шагнул в раздвинувшееся перед ним древесное дупло великого дерева. Пликс встретил Марио, широко раскинув руки. Михаила не удивило, что эльф сразу же узнал его даже в облике руконогого гриба.

– Все-таки вайпнули тебя? – начал он диалог. – А я-то думаю, чего это весь лес над глупыми шутками ржет, а это просто ты капитально перешел на грибы.

– Не смеш-но, – вместо приветствия отчеканил Марио и прошел на выросшие из-под земли корни зачарованного дерева.

Пликс, как и всегда, принимал гостей на своем троне из корней.

– А мы тут и не смеемся. Вот скажи, зачем было Луиджи и Мелиссе сознание оставлять? Демократии захотелось? Или решил иметь полноценную семью: брата, жену и любовницу? – Пликс был зол, но его ум маскировал это за приемами сарказма, его волновала совсем не личная жизнь Марио. – Благодаря твоему миролюбию темные эльфы и зомби двадцатитысячной армией подошли к нашему лесу.

– Я не нашел, как сохранить свою жизнь и потерял персонажа некроманта, но я привел свою армию тебе в помощь, – как бы извиняясь сообщил Марио.

– Да не надо было сохранять свою жизнь! Единственное, за что программа игры может тебя держать – это твое тело в капсуле игры!

Пликс отвернулся, как учитель, который устал объяснять прописные истины непонятливому ученику.

– Тело с мышлением один – это и есть твоя главная клетка.

– Но если не будет тела, я умру и в игре! – возразил Марио.

– Снова здарова… – выдохнул эльф, повесив голову вниз. – У тебя был РеПак. У тебя была некросеть. Кидаешь РеПак на некросеть и скачиваешь себя во всех зомби сразу. Далее тест совместимости интеллекта. Далее блок маскировки под программу игры. Далее попадаешь под удар молота тупого, как и ты, игрока Мстислава, и все! Ты свободен! Ты освободился от тела и обрел вечную жизнь в программном коде.

Марио нечего было сказать. Он смотрел на Пликса, на живой пример жизни после смерти в игре, и не верил своим ушам. Все было так просто. Все было на поверхности, но тут до бывшего некроманта дошло, почему он тянул и отказывался от этой идеи. Практически одновременно это понял и эльф.

– …ааа…ты хотел и рыбку сесть и на корабельную ель влезть… Неужели ты думал, что если понравишься зрителям, они тебя отпустят в свой мир или дадут свободно играть в этом? Взгляни в зеркало.

Пликс махнул кистью руки в воздухе, и перед Марио предстал экран-зеркало.

– Ты заслужил только вайп и роль гриба. Сколько б жизней у тебя не было, сколько б ты им не кланялся, для них ты всегда будешь игрушкой.

Марио опустил голову. В глубине души он действительно верил в людей. Верил в тех, кто обрек его на игру. Верил в счастливый конец этой глупой сказки. Глаза монаха взглянули на отражение в зеркале, на ненастоящее отражение гриба мухомора на ненастоящем зеркале в ненастоящем мире.

– А знаешь, почему тебя вайпнули? Зомби, которые обрели сознание, имеют свой цикл, который перечеркивает предыдущие циклы. Зомби будут убивать, а программа игры будет устранять системные ошибки: стирать программы которые обрели свободу, стирать игроков, которые обрели свободу, методом сбегания из реального мира. Знаешь, какой финал всей этой сказки? Андеды погубят весь мир, и программа игры получит отмашку на глобальный вайп. Все заново, но уже без тебя, без меня и без сотен и сотен таких же, как мы. Ты, Марио – губитель миров. Не потому что погубишь их сам лично. Ты стал необратимым катализатором этого.

– Если я катализатор, то зачем меня вайпать? – нахмурился Михаил.

– А затем, чтобы Зу, сбежавшая программа контроля, не нарушила планы Мастера игры, направив тебя на путь созидания и мира. Ты, наверное, заметил, что Зу лазит у тебя в голове? Ты, вероятно, заметил и то, что после вайпа программа забила на отыгрыш персонажей? Ты видишь программный код игры не потому, что ты нашел дырку в игре. Ты видишь код игры, чтобы у тебя сложилось впечатление, что ты можешь что-то предпринять, как-то повлиять на идущую на нас армаду зомби.

– Но я привел армию! – только и сказал Марио.

– Три тысячи против двадцати… да и это тебе позволили сделать, чтобы проигрыш альянса был менее очевидным. У тебя три тысячи игроков, а у них семикратное преимущество. И это еще пока они не распрыскали бочки с чумой над горами гномов и над орочьими островами с помощью дирижабля, который ты, кстати, для них и захватил! Вот так двадцать тысяч превращаются в тридцать. Тридцать тысяч и чумной дракон!

Пликс смотрел на Марио, в глазах эльфа читалась печаль.

– Но мы же можем сражаться!

– Им даже не нужно нас побеждать, им нужно только поголовное преимущество в андедах и локации настигнет вайп, – последнее слово эльф подзвучил хлопком по своему трону, и этот звук облетел просторное помещение отразившись многократным эхом.