А вот при мыслях о кознях графа Гроу Дастин уже не раз порывался отплатить дорогому тестю той же монетой, но помня о просьбе жены, не рубить головы сгоряча, он успокаивался. Тем более как можно злиться, когда личная нимфа герцога заражает его своим хорошим настроением? Даже сейчас Эвелин всего-то ходила между грядок, а Дастину казалось, будто она порхает подобно бабочке, чьи крылья заменяла трепещущая ткань василькового платья.
Хорошенькое лицо Эвы то и дело озаряла улыбка, а её волосы струились рыже-золотыми водопадами ниже талии. Дастину было приятно, что после его признания в том, что ему нравятся, когда она распускает волосы, Эвелин забыла о своей излюбленной косе. Теперь она заплетала пряди только когда покидала поместье. Остальное время, несмотря на дела, она ходила без причёсок, лишь немного стягивая тонкие косички на висках.
Не уставая поражаться тому, как легко, а главное быстро нежданная жена завладела всеми его чувствами и мыслями, Дастин не без причин радовался этому.
Хоулвилл, в котором он оказался, впервые прибыв сюда, хорошо отражал то, что творилось в душе герцога. Только мрак, только молнии, да редкие раскаты грома, под которые он хотел лишь мстить. Однако теперь всю ту тьму, что скопилась в нём после покушения, после предательства, как казалось, всех в его окружении, из Дастина изгнала всего одна девушка с невероятными золотыми глазами. Её сияющего света хватило на всех. И для герцога Эверика оставалось загадкой, как же Эвелин удалось пронести тот через свою нелёгкую жизнь. Он полагал, что именно выпавшие на долю жены испытания, заставили её сиять так ярко, и так чисто. Потому теперь он должен был сделать всё, чтобы защитить этот свет.
А раз так, то Дастину ничего не оставалось, кроме как поступить очень рискованно. Но перед этим стоило поговорить с женой.
Решение было принято довольно быстро, но Дастину пришлось до самого вечера ждать подходящего момента. Он не выдался даже за совместной трапезой, потому что Эву постоянно отвлекала планировка будущих дел, которые она несмотря на намёки мужа отложить их ненадолго, продолжала обсуждать с ним. Вообще это показалось Дастину странным. Эвелин не ясно отчего ощутимо нервничала, потому буквально щебтала без умолку и почти не притронулась к ужину.
Когда же Дастин смирился и просто закончил трапезу, Эвелин неожиданно попросила прийти в её покои перед сном, чтобы обсудить кое-что важное. Чем заставила своего мужа не только озадачиться, но и откровенно растеряться. А затем, воспользовавшись его состоянием, поспешно скрылась в коридоре. При этом позабыв об обязательном поцелуе.
Дастин честно пытался не ломать голову над причиной такого поведения жены, но, тем не менее, следующие три часа бессчетное количество раз пускался в размышления. Которые, ожидаемо, ничего толкового не давали. Он настолько утонул в догадках, что совсем позабыл о своём намерении поговорить с Эвелин. Да что там, под конец отмеренного времени он уже еле сдерживал любопытство и с трудом дождался часа отхода ко сну.
Чтобы убить время Дастин лежал в ванне, пока вода полностью не остыла, после чего долго выбирал какие рубашку и штаны надеть. А когда услышал тихий звон колокольчика главных часов, понял, что всё его тело напряжено от пока неясного предвкушения. Вскоре это ощущение только усилилось.
Ещё с первого этажа ощущая немного нервозное, но при этом щекочуще трепетное ожидание Эвелин, Дастин как в дурмане проделал путь до её покоев. Пока Дастин шёл, ему казалось, что он слышит каждый удар быстро бьющегося сердца жены. Отчётливо ощущает её прерывистое от волнения дыхания. А когда рука Дастина легла на ручку двери в покои жены, он почувствовал, как пылает кожа, к которой он ещё не успел прикоснуться. Этот жар был полон решимости, полон нетерпения, а так же отчётливо обжигал любопытством и капелькой страха. По мужским нервам ударило желанием. И поначалу оно принадлежало не ему.
Связь Дастина и Эвелин будто сошла с ума, стараясь передать настроение друг друга, отчего без лишних объяснений стало ясно, что же будет дальше. Когда дверь под гул уже вторящего своей паре сердца Дастина открылась, перед ним предстала самая завораживающая и одновременно вышибающая дух картина.
Эвелин ждала его. Она так же почувствовала приближение мужа, потому без стеснения замерла недалеко от порога, чтобы Дастин смог сразу рассмотреть и невесомость её сорочки, и чистоту её обнажённой кожи, умащенной совсем недавно маслами с душистыми травами, отчего аромат тех витал в воздухе. Волосы Эвелин в этот момент подобно пламени горели на свету, обрамляя её силуэт тёплым, манящим сиянием.
Слов не потребовалось.
Проявляя всю свою выдержку, Дастин не набросился на жену только потому, что всем сердцем пожелал сделать эту ночь лучшей как в своей, так и в жизни Эвелин. Чтобы в его паре больше не было места страхам, не было места переживаниям. Только безграничное доверие, трепетная близость и общее, крайне взаимное, удовольствие.
В этот день волосы Эвелин были шелковистыми, как никогда. Её кожа была нежнее всего на свете, а губы, которые сами устремились к мужу, как только он заключил Эву в объятья, оказались для него слаще чего бы то ни было.
Томительное ожидание обострило все чувства, накрыло с головой, наконец, единую пару, сметая все сомнения, а затем сплетая Эвелин и Дастина в одно нерушимое целое. Страх растворился в безоговорочной верности. Больше не осталось причин держать друг друга на расстоянии – в этот момент никому не было дела ни до Магии, ни до великого плана оной. Самым важным оказалось лишь то, что чувства избранников отныне были полностью взаимны.
Уже под утром Эвелин без сил уснула на груди Дастина, а вот он, оказавшись неожиданно переполненным силами благодаря до конца пробудившейся связи, так и лежал, любуясь спящей женой. Горящие языками пламенем волосы Эвелин разметались, укрывая их с Дастином вместо одеяла. Хотя и оно сейчас было лишним. Стараясь не спалить всё вокруг от избытка чувств, маг огня источал жар, потому вся спальня немалых размеров к этому времени была наполнена приятным теплом.
Глядя на то, как крепко спит жена, с чьего лица не сходила блаженная улыбка, Дастин ощутил укол совести. А ведь он думал, что уже разучился испытывать что-то настолько бесполезное. Однако быть на месте энерговампира, набираясь сил от жены, в то время как она только их расходовала, оказалось неожиданно неприятно.
– Ничего, – вдруг пробормотала Эвелин сквозь сон, уловив по их связи беспокойство мужа, – учитель Марта сказала, что после близости я смогу черпать твою ману. Потому готовься платить по счетам, – прозвучал затихающий смешок, после которого Эва снова глубоко задышала, приятно щекоча кожу Дастина.
Он только улыбнулась, а затем в его мыслях промелькнуло «Видимо речь о взаимной поддержке, при том вполне себе реальной». Дастин уже читал о похожем случае в его семье. Если вкратце, то один партнёр наполняет другого своей силой – в случае Дастина магия Эвелин влияет на его физические силу и здоровье – другой отвечает ему тем же – в то же время сама Эва теперь сможет усилить свою магию за счёт Дастина. Ещё одно несомненное преимущество в браке с равным по силе магом. Жаль, такую информацию можно превратно понять.
– Так вот какую причину ты нашла, чтобы подпустить меня так близко, – тихо хмыкнул Дастин, целую растрёпанную макушку. – Мне в пору оскорбиться, но иначе ты бы не решилась зайти настолько далеко. Ведь так?
Ответом стала тишина, но Дастин и сам теперь прекрасно понимал, какие мысли могли зреть у его жены. Они впустили друг друга действительно очень глубоко, потому неудивительно, что каждый из них неосознанно смог заглянуть в чужие мысли. В этом и крылась причина безоговорочного доверия такой пары. Тайных уголков больше нет. Прятать тоже больше нечего. И поэтому оставшуюся часть времени до пробуждения жены Дастин посвятил размышлениям во всех отношениях необычной родословной Эвы.
Зато теперь герцогу Эверику можно было не гадать по поводу хозяина таинственного герба. Или скорее хозяйки. Ведь ей оказалась мать Эвелин, которая была, ни много ни мало, магом смерти в нешуточном поколении. Такое открытие не только ошарашило Дастина, но и объяснило ему все не состыковки в характере вроде как жившей взаперти девицы Гроу. И это же знание позволило Дастину ещё больше зауважать свою жену – многие на её месте сломались, не смогли бы перенести отречения семьи, смены статуса и последующего унижения на протяжении нескольких лет, тем более в переломном возрасте. Мало кто подобно Эвелин смог бы обернуть то пламя, в котором его или её сжигала б судьба, в жар для закалки. Для Дастина Эвелин без какой-либо магии раз и навсегда стала потрясающим человеком. Она не только всё выдержала, нашла способ освободиться, но и теперь желала насолить лишь семье отца.
