А вот мать, несмотря на сильную обиду, она старалась простить. Действительно удивительная личность. Дастин был уверен, что не смог бы так, он точно не сумел бы понять того, кто так эгоистично способен бросить своё дитя. А раз Эвелин стремится стать лучше, то такие чувства теперь он с радостью будет испытывать за неё. Пока Эвелин рядом он не утонет в той тьме, что почти завладела им, потому Дастин был настроен стать преградой всему плохому, что встанет на пути его жены. Настало время для Эвы жить исключительно счастливо.

Вот только перед этим стоило покончить с самой важной из проблем. Так что когда Эвелин проснулась, Дастин уже знал, как действовать дальше. Оставалось только сделать так, чтобы жена поддержала его.

Нависнув над сонной Эвой и подарив ей с десяток нежных поцелуев, которые были направленны больше на то, чтобы расщекотать её и тем самым взбодрить, нежели разжечь новое пламя страсти, Дастин ласково произнёс:

– Свет мой, раз мы разобрались с твоим главным страхом, настала пора решать другой немаловажный вопрос.

– Какой? – промурлыкала Эвелин, уже без капли стеснения обнимая мужа и игриво заваливая того на кровать.

Положение сменилось. Теперь хрупкая женская фигура нависла над мужчиной. Так Эвелин чувствовала себя хозяйкой положения и, что греха таить, наслаждалась видом поверженного мужа, чьи синие глаза пели о полной капитуляции, но только перед ней.

– Скажи, Эва, ты доверяешь мне? – слишком серьёзно для происходящего произнёс Дастин. На самом деле он был не против снова отложить этот разговор и вернуться к тому, на чём они с женой остановились, но такими темпами проблема сама постучится в их двери.

Отбросив игривый настрой, ещё уставшая, но донельзя довольная Эвелин сдула со лба золотистый завиток и ответила:

– Как ни странно, но доверяю. При том так, как никому ещё не доверяла, ведь чувства и мысли других мне не были настолько доступны.

За такую откровенность Эвелин наградили тягучим поцелуем, который чудом удалось остановить до того, как оба увлеклись, после чего Дастин снова спросил:

– Тогда… ты поедешь со мной в столицу?

– Разумно ли вообще ехать? – Эвелин уже привычно поспешила оспорить явные намерения мужа, которые были не так уж удивительны для неё. Все мысли о последующей разлуке казались теперь такими глупыми. Она сама вряд ли захочет в скором времени отпустить Дастина куда-то. То же касалось и его. Потому Эва принялась довольно обыденно рассуждать: – Может лучше сосредоточиться на защите, тем более, пока я занималась вспышками лихорадки, у меня совсем не было времени ни на големов, ни на новых разумных стражей. К тому же в столице я буду не так полезна и, как бы мне не хотелось отпускать тебя, но самому тебе будет проще заявить о своём здравии.

Дастин внимательно выслушал точку зрения жены, а затем произнёс:

– Поэтому я и хочу, чтобы ты доверилась мне. Просто согласись и последуй за мной.

– Но как же защита? – озадаченно переспросила Эвелин, склоняя голову к обнаженному плечу. Дастин подавил желание сию минуту покрыть его новыми поцелуями и ответил:

– Милая, просто оставь это на меня. Ты действительно сделала уже достаточно. Моя гордость не позволит мне и дальше прятаться за тобой.

– Гордость, – недовольно фыркнула Эвелин, сверкая глазами в тёплом свете комнатных фонариков, что росли теперь в кадках по всему поместью. – Надеюсь, она не повлияет на твоё отношение ко мне? Я ведь говорила, что не хочу превращаться из собственности отца в твою собственность.

Цепляться к новому всполоху недоверия Дастин не стал. Он лишь вздохнул, взял ладонь жены и, прижав ту к своей груди, заговорил:

– Загляни сейчас в мои мысли. Тебе самой стоит увидеть то, каким меня делают чувства к тебе. – И не став доверять всё безмолвию, Дастин принялся озвучивать то, что теперь было у него на сердце: – По отношению к другим я способен на многое. Во мне хватает жестокости и настоящей безжалостности, но всё меняется, когда дело касается тебя. Прошлый я сказал бы, что ты превращаешь меня в покорного телка – куда поманишь, туда и пойду, но нынешний я рад такому контролю. Так что позволяй мне хоть иногда сохранять своё герцогское достоинство и периодически самому решать наши проблемы, – с усмешкой закончил Дастин, пока Эвелин только и оставалось что справляться с нахлынувшими чувствами.

Пусть Дастин не сказал вслух, что считал лишь себя виноватым в императорской немилости, но его жена уловила это сама. Ощущая привкус чувства вины, и зная о том, как искренен был муж, разве могла она продолжать спорить? Конечно же, нет.

– Хорошо, – сказала Эва, глядя на Дастина сверху вниз. – Думаю, я смогу в этом уступить. Тем более, замужество оказалось не таким уж и плохим, как мне его описывали, – глубокомысленно закончила Эвелин, на что муж засмеялся, сгреб её в охапку и сказал:

– Постараюсь и дальше тебя не разочаровывать. Всё же такая ты, сияющая от радости, мне нравишься куда больше, чем твоя прошлая версия. Тогда я думал, что за всеми иголками прячется циничная аферистка, а тут, оказывается, – урчит Дастин в шею Эвелин, – скрывалась нежная и добрая… госпожа моего сердца, моей души. Раз мне повезло, придётся беречь такой подарок судьбы.

– Дастин, – успела только выдохнуть Эвелин, когда её губы снова оказались во власти мужа. Теперь он больше не боялся действовать напористо, потому что его жена показала – страх перед ним ей больше не ведом.

Отныне ближе друг друга у них никого нет. И никогда не будет.

***

– Точно ли всё будет в порядке? – в который раз я спросила у мужа. Однако вместо того, чтобы устало вздохнуть или не обратить внимания на мои переживания, которые по замкнутому кругу срывались с моих губ, Дастин крепче сжал мою ладонь и низким, бархатистым голосом сказал:

– Причин для волнения, правда, нет. Твой сопровождающий хоть и жуткий зануда, – со смешком бросил Дастин, посмотрев в сторону своего друга, ожидающего меня у кареты, – но как раз поэтому на Розмана можно положиться.

– Да я ведь не об этом, – пришлось вздыхать именно мне. – Больше всего меня волнует твоя безопасность.

Сказанное мной было на удивление искренним. Не зря учитель Марта пошла на хитрость и несколько дней подряд внушала мне, что стать с мужем как можно ближе, в моих же интересах. Однако причина, по которой я с неожиданным волнением решилась на главный шаг супружества, казалась мне немного гадкой. Потому теперь было радостно осознавать, что, то знание, стало для меня скорее толчком, нежели истинным желанием иметь доступ к чужой силе.

До дня отъезда из Хоулвилла мы с Дастином, будто по-новому узнавали друг друга, становясь ближе не только телом, но и душой. Супружеский долг, которым меня стращали, в нашем случае оказался не обязательной пыткой, а тем, что разрушило последний барьер между нами. Теперь Дастин стал для меня чем-то неотделимым – я искренне полюбила его и даже больше не боялась своих чувств. Так же как и проявления любви по отношению к себе.

И, как нарочно, когда наша с мужем тяга к друг другу укрепилась, мы были вынуждены расстаться. Всего на пару дней, но стоя здесь, в чаще леса, где наши дороги вынуждены были временно разойтись, нам одинаково не хотелось расставаться. Так что мы неосознанно оттягивали неприятный момент, тем самым порядком раздражая новых союзников.

Один из них как раз недовольно вышагивал за спиной Дастина, облаченного в зеркально-безликий костюм наёмника, пока муж нежно, поглаживая меня по щеке свободной рукой, говорил:

– Свет мой, это пустое. Если кто и знает самые надёжные тропки, по которым мы проберёмся без свидетелей, то именно король контрабанды.

Естественно последнее было сказано нарочито громко, чтобы поддразнить ещё одного лорда, без промедлений решившего помочь “воскресшему” другу.

– Эй, Дастин, – гаркнул широкоплечий громила, чью медную шевелюру не мог обуздать кусок ткани, которым тот обмотал голову, – не перегибай. Что обо мне подумает твоя милая жена?