На мои уверения Дастин упрямо покачал уже покрытой капюшоном головой.

– Всё равно этого не достаточно, – прокатилось по гостиной под стоны приходящей в себя гувернантки, на что Лавиния не выдержала и, пряча страх перед высокой и тёмной фигурой, взорвалась:

– Да сколько можно наблюдать за этими неуместными приступами ревности? Мистрисс Файен всё ещё плохо, её нужно скорее перенести на кровать!

Ухватившись за дельную мысль, поспешила отвлечь мужа от идеи подкинуть своим наёмникам пару целей. Немного подумав, решила применить запрещённое заклинание и обратилась к Дастину совсем непривычным для меня:

– Милый, поможешь перенести больную в комнату?

– Сестра! – тут же рыкнула Лавиния, не замечая, как тяжело мне далось такое простое слово. – Прекрати это непотребство немедленно! Ты будто нарочно ставишь меня в такое неловкое положение!

– Ты только сейчас это поняла? – усмехнулась я, поднимаясь с колен не без помощи мужа, который ожидаемо смягчился после нежного прозвища.

Сестра же встала с пола самостоятельно, только когда Дастин без особого восторга поднял гувернантку на руки, снова поражая своей силой не только меня, но и Лавинию. Не уверена, что с упитанной фигурой мистирисс справился бы обычный мужчина в одиночку. Тут потребовалось бы минимум парочка силачей.

Однако удивление выносливостью моего телохранителя не помешало сестре бросить:

– Как ты, оказывается, невыносима, когда свободно говоришь. Всё же стоило лучше обучать тебя манерам.

– Не беспокойся, этому меня научили ещё до вас, – заверила, выходя в коридор вслед за мужем с постанывающей после пережитого ношей. После чего подумав, решила добавить: – Просто я не видела необходимости соблюдать этикет там, где меня ставят ниже временного слуги.

Такое откровение неожиданно удивило Лавинию. Она, подняв подол платья персикового цвета, нагнала меня и задумчиво протянула:

– Значит… твоя мать не простолюдинка…

– Дошло, наконец, – хмыкнула и, покосившись на сестру, сказала: – Неужели ты верила, что мачеха действительно даст мне хорошее образование ради желания подороже продать? Представь себе, тех знаний, что дали мне по её указке, хватило бы только, чтобы не чавкать за столом и не горбиться во время церемонии бракосочетания.

– Маменька не могла ослушаться отца, – ещё больше озадачилась Лавиния, совсем позабыв о моём вульгарном поведении. А я, заметив в сестре зачатки здравого смысла, решила развить тему, и сказала ей:

– Ты слишком слепо веришь матери. Полагаешь, я лгу? Тогда расспроси обо всём свою гувернантку. Она была в курсе этого и более того, лично следила за тем, чтобы мне не досталось лишних крупиц знаний. За каждую найденную в моей каморке книгу, твоя мистрисс била меня по пяткам розгами и, между прочим, делала это с превеликим удовольствием – тебя наказывать было нельзя, а вот на мне спокойно вымещалось всё.

Вдруг, идущий впереди Дастин, встал как вкопанный. После чего поискав взглядом ближайшую поверхность, которой оказалась так же недавно изготовленная софа, положил туда гувернантку, и процедил сквозь зубы:

– Позову Савара.

– Что? Зачем? – удивилась, в то время как Лавиния отошла подальше от явно злого мужчины. При том настолько, что всего на миг только мне удалось увидеть голубые искры в его руках.

– Я не прикоснусь к этой женщине, – отчеканил Дастин, подтверждая мои мысли. Видимо его так разозлило услышанное, что он едва не… спалил гувернантку, определив в ней угрозу для меня. И прежде чем уйти, муж бросил: – Всё же, госпожа Эвелин, вы слишком великодушны. Не надо было ей помогать.

Жестокие слова упали, а затем их сменил звук удаляющихся шагов. Задумчиво глядя в напряжённую спину, и без труда поняв, что за муха укусила мужа, я вдруг ощутила, как Лавиния осторожно сжимает мою руку, после чего, так же неотрывно смотря в сторону уходящего Дастина, тихо говорит мне:

– Сестрица, тебе стоит бросить игры с ним и поскорее уволить. Иначе не успеешь оглянуться, как он уже начнёт хозяйничать в твоём доме.

Не знаю как, но мне удалось сдержать смех и едкое: «Поздно, он уже тут подозрительно хорошо прижился». Вместо этого, я посмотрела на сестру и, вскинув бровь, спросила:

– Лавиния, неужели ты волнуешься обо мне? – как только этот вопрос прозвучал, сестра опомнилась, шарахнулась от меня как от прокажённой, а затем фыркнула:

– Вот ещё! Просто совет в качестве благодарности за помощь мистрисс Файен.

Спокойно приняв такой ответ, да и реакцию в целом, я развернулась, чтобы уйти, но тут услышала очень тихое:

– Прости, Эва, я не знала. Мне говорили, что тебя секут за неуважение к старшим и за нежелание учиться.

Оглянувшись на сестру, заметила стыдливый румянец, который явно говорил – эти слова дались Лавинии не просто. Только поэтому я решила напоследок сказать ей:

– А вот тебе просто совет от меня, сестра – не стоит так слепо доверять даже семье. Начни уже думать своей головой. Выбери себе такую партию, чтобы в случае разрыва связей с домом Гроу, ты не пожалела об этом. Пусть мать и отец любят тебя, но в первую очередь ты их инструмент. Да, бесценный, но инструмент, и как только ты выполнишь свои функции, твоя ценность исчезнет.

Странно, но Лавиния не стала привычно огрызаться или скандалить. Вместо этого она лишь вздохнула:

– И такой циничной сделали тебя именно мы.

– Не обольщайся, не только вы, – качнула я головой, чтобы после ядовито заметить: – Но вклад семьи Гроу оказался весомым.

***

После того как гувернантка сестры ощутила на себе удалённую тёмную магию, и она, и Лавиния стали тише воды, ниже травы. Не знаю, что убедило сестру оставшиеся почти две недели их заточения не донимать меня – угроза жизни, наш с ней разговор или всё вместе, для меня был важен сам факт временного мира. Затишье в доме оказалось не лишним по той простой причине, что за пределами поместья начались вспышки лихорадки.

Изо дня в день мне приходилось мотаться по поселениям, иной раз, едва успевая сохранять жизни своих людей. Постоянная практика в самоисцелении, безусловно, пошла на пользу – на его фоне лечение других казалось простым и едва черпающим мой резерв. И нет, дело было не в том, что я становилась всё сильнее. Просто постепенно улучшая контроль над маной, мне с каждым разом удавалось меньше растрачивать её “по пути”.

Учитель Марта убеждала, что как только я достигну пика мастерства, то мне не нужны будут никакие руны сокрытия – ни один маг не сможет увидеть сияние моей ауры, которое является неосознанным и постоянным выбросом магической энергии. Правда к тому моменту мне придётся обзавестись как можно большим количеством накопителей маны, но об этой проблеме я буду думать, когда настанет время. Или же, проще говоря: как только прижмёт. Пока же мне хватало забот и без этого.

Лекарь из Врайта пытался своего рода успокоить меня, объясняя, что вспышка лихорадки – цикличное явление, которое напоминает жителям закрытых земель о смене сезонов. Как раз в это время за границей туч приходят первые заморозки. Именно они вместо привычного холода приносят в Хоулвилл опасный ветер, благодаря чьим стараниям жители и болеют.

Естественно такие новости не подарили спокойствия. Лично меня не устраивало наблюдать за тем, как мои поданные испытывают удачу и удручённо гадают: сколько жизней унесёт лихорадка в этом году. Правда, теперь при словах о возможных жертвах люди Хоулвилла неосознанно искали взглядами… меня. И всё потому, что я была серьёзно настроена уберечь всех.

Чтобы поспеть везде и сразу мне приходилось либо пользоваться услугами Эйсисса – с помощью геоманта можно было быстро и без потерь доставить нужные лекарства куда угодно, либо буквально отбирать у упирающегося мужа вирдиса и мчаться в одиночку к самым “плохим” пациентам. Такое упрямство не добавляло мужу настроение, но он поминал всю серьёзность ситуации и только поэтому уступал.