– Леди Эвелин прибыла в дом Гроу в возрасте четырнадцати лет, – начала Тамилла, – и с того самого дня вся её жизнь стала настоящим испытанием. Её запирали, заставляли голодать в воспитательных целях и тщательно пытались сломить её гордость, вынуждая прислуживать в отчем доме. – Выдержав небольшую паузу, чтобы дать герцогу осмыслить сказанное, экономка продолжила: – Лишь последние пару лет с госпожой начали обращаться как с леди, желая повысить её… ценность на брачном рынке. И всё это только, чтобы отдать госпожу Эвелин одному из тех чудовищных мужчин, для которых такие девы подобны игрушкам. Леди была пятном на роде Гроу и потому ей уготовили незавидную участь. При этом, ничуть не скрывая данного факта.

Слушая всё это, Дастин отчётливо ощущал бурлящую злость, однако, чтобы попытаться понять свою жену, он обуздал её. Только благодаря этому герцог смог сделать правильный вывод.

– Получается, Эвелин придёт в ужас, когда узнает, что на самом деле не вдова, – пробормотал Дастин. – Семья её отца привила ей страх перед будущим мужем.

– Всё верно, – подтвердила экономка, тем самым заставив герцога посмотреть на себя с ещё большим уважением. Женщина действительно пеклась о своей хозяйке и в первую очередь думала о её душевном равновесии. Такие слуги – редкость.

– Печальная история, – заключил герцог Эверик. Посмотрев на Эвелин, и попытавшись представить, сколько всего ей пришлось натерпеться, он не смог уложить в эту картину один весомый фрагмент. Немного подумав над этим, Дастин озвучил: – Однако мне всё же не ясно, откуда в таком случае ум и хватка Эвелин? Это не похоже на врожденные таланты, её кто-то очень тщательно обучал. Или скорее выковывал подобно клинку, иначе после стольких лет в доме Гроу она бы… сломалась.

Тут Тамилле пришлось разочаровывать герцога в своей все осведомлённости и говорить:

– Этого мне неизвестно, – но почти сразу экономка указала на единственно верный вариант: – Бетси говорила, что никто точно не знает, кем является мать госпожи. Самая популярная версия о заморской танцовщице, потому как золотистые глаза чаще всего встречаются на Южных островах.

– Нет, – с короткой усмешкой отмёл эту теорию Дастин, – ни одна танцовщица не воспитает дочь, готовую в любой момент стать главой знатного дома. А ещё этот призрак… от неё веет очень тёмной магией. На островах она запрещена, ведь там поклоняются только энергии солнца.

Оба собеседника одновременно посмотрели на девушку в золотом ореоле, после чего Тамилла с материнской улыбкой произнесла:

– Госпожа полна секретов, но это не отменяет того, что она хороший человек. Другой на её месте в первую очередь думал бы о себе, а не рисковал здоровьем ради кучки отщепенцев.

– В первую очередь она делает это как раз для себя – без людей она не будет лордом, – проявил свою циничную сторону герцог. Вот только сразу же сам себя исправил: – Однако ты права. Для того, кто печётся только о собственном благополучии, она слишком сильно старается.

– Госпожа вам нравится? – неожиданно прозвучал значимый вопрос.

В комнате повисла тишина. Небывалая наглость спрашивать подобное у своего господина и оба это понимали. Отчитывать Тамиллу, или тем более отчитываться перед ней Дастин естественно не стал. После короткого молчания он велел:

– Позаботься о своей госпоже и не вздумай ничего говорить обо мне. Я намерен встать подле неё, а не бегать по всему континенту, разыскивая жену, испуганную благими новостями.

Спрятав мягкую улыбку и склонив голову, экономка ответила:

– Как пожелаете, господин Дастин.

***

И вот снова потеря сознания из-за колдовства не просто лишила меня чувств. Какое-то время мне удавалось слышать голоса, но они звучали словно через толщу воды и потому разобрать разговор не удавалась. Тем более, чем глубже я погружалась во тьму, тем громче слышала уже знакомый шёпот. В этот раз он был куда отчётливее. То ли потому, что сейчас я впала в беспамятство не у границы, а прямо в таинственных землях, то ли из-за особенности нынешнего обморока – магические силы были при мне, а вот физические полностью исчерпались – удалось кое-что разобрать.

Потусторонние голоса раз за разом повторяли одни и те же слова. Чаще всего они звучали на неизвестных мне языках, но иногда в них проскальзывало древние наречие, уже позабытое многими, при этом немного знакомое мне. «Кара», «Грехи» и «Человек». Лишь данные три слова из раза в раз удавалось понять, что совсем не вносило ясности.

Значит, люди Хоулвилла действительно за что-то наказаны? Неужели их предки по своим неизвестным мне причинам пытались открыть проход в другой мир, а вместо этого навлекли на всех настоящую катастрофу? Тогда почему никто в империи не знает об этом? Полагаю, о подобном трубили бы на каждом углу, но вместо этого все только и говорили о том, что Гиблые земли прокляты. На многоступенчатое заклятье никто даже не намекал.

И самое главное: как вообще удалось сдержать разлом таких размеров? Более того – стабилизировать его, делая безопасным на такой долгий срок. Особый ритуал? Или же великая жертва? Явно ни то, ни другое не могло пройти бесследно для исполнителей.

Вместо сна в голове то и дело крутились разные догадки, выстраивались теории, однако все они трещали по швам. Картина произошедшего была слишком неполной. Оставалось надеяться, что учитель Марта сможет внести хоть немного ясности, как только разберёт написанное на обелиске.

Не знаю, как долго моё сознание плавало во тьме, прокручивая и перебирая от скуки варианты, прежде чем я ощутила запах костра. Не удушающий, не заполняющий до боли лёгкие, а приятный и ненавязчивый. Он оказался настолько притягательным, что я неосознанно устремилась к нему, постепенно отстраняясь от тяжёлых дум. Стоило это сделать, как кромешная тьма отступила, являя передо мной тускло горящее пламя. Его языки слабо трепетали, будто готовились вот-вот потухнуть и во мне от этого осознания всколыхнулся страх. Нельзя чтобы такой красивый огонь погас, ведь он оказался не привычно рыже-алым, а… лазурным!

Всполохи голубого и синего цвета манили к себе, разливаясь вокруг жаром, несмотря на небольшие размеры, но это совсем не пугало. В мире полном тьмы и холода мне хотелось подступить, оказаться как можно ближе к источнику тепла, впитать его, позабыв о том, что оно способно сжечь меня дотла. Тем более… вдруг это поможет и огню, не даст ему полностью погаснуть? Жалко будет потерять нечто настолько прекрасное.

С этими мыслями моя сияющая золотом полупрозрачная рука сама тянется к голубым языкам пламени, а те в ответ тянутся ко мне. Странно, но из-за этого выбора, огонь, кажется, стал разгораться, набираться сил, но при этом продолжая выглядеть для меня как можно менее угрожающим. Значит, мой выбор верен? Мы оба нужны друг другу? Однако прежде чем мне удалось это выяснить и коснуться пламени, меня… выдернуло из сна.

Резко открыв глаза, я увидела знакомый мрачный потолок своих покоев, а между ним и мной недовольное лицо учителя Марты. Призрак, пропускающий сквозь себя слабое освещение покоев, смотрел на меня со всей укоризной. Потому пришлось со стоном говорить первой:

– Учитель, только давайте в этот раз без нравоучений. Сама знаю, как безрассудно отнеслась к своему здоровью.

– Нравоучения? – деловито переспросил призрак, начиная кружить над моей кроватью. – Хуже, моя нерадивая ученица. Теперь я от тебя не отстану, пока ты досконально не изучишь весь отдел укрепляющих эликсиров, которые ты сама и будешь принимать! Хватит уже всех так беспокоить своими обмороками!

– Будто мне они нравятся, – пробурчала в ответ. – И их было всего два, а вы отчитываете меня так, будто двадцать. В свою защиту скажу лишь то, что мои действия были оправданы.

Естественно учителя Марту мой вполне себе уверенный лепет не убедил, отчего последовала долгая лекция на тему беспечности и весомости развития магии гибридов. И о том, как мне важно получить, а главное передать знания. За время пока призрак сокрушался о выпавшем на её долю горю, в лице неугомонного ученика, я успела со всей осторожностью сесть на кровати, с удивлением обнаружить сопящего в обнимку с моим запястьем Уми, и отметить лёгкость в теле.