Какое кошмарное зрелище! Социал-демократы, «кадеты», октябристы, католики, протестанты, магометане и евреи, составившие большинство Думы, предписывают православным нормы религиозного существования, дают России закон, чтобы впредь все веры и неверия имели одинаковую ценность для государства, чтобы все религиозные общества были для него одинаково безразличны, чтобы изменники духовным обетам и церковной дисциплине получили от государства «равночестность» с людьми совести и долга, чтобы православные невозбранно переходили хоть и в язычество…

Весь строй отношений, который предшественниками Русской государственности и устроителями самого Русского государства был установлен в непрерывном общении с Церковью, с ее Вселенскими и Поместными Соборами, отменяется волей означенной коалиции. Государственная Дума берет на себя устроение не только государства, но в значительной степени и Церкви, присваивая себе права Поместного Собора Русской Церкви при первенствующем голосе апостатов Православия и вероисповедных антагонистов вообще христианства. Такие деля совершаются в Таврическом дворце. А тут же в столице заседает на Сенатской площади «сильное и важное правительство» Русской Церкви: оно безмолвствует, и в момент полного переворота государственно-церковного строя кропотливо занимается. выработкой нового устава духовных академий и рассмотрением вопроса о числе праздников.

Видано ли, слыхано ли где-нибудь что-либо подобное?

Во время прений в Государственной Думе представителем правительства была высказана мысль, что не Церковь определяет свое место в государстве, а само государство. Это, конечно, в общем, справедливо. Но не мешает вспомнить, что никто, кроме Церкви, не может определить, каково может быть отношение Церкви к государству в зависимости от указываемого ей государством места. Бывают места, при которых Церковь может пребывать в союзе с государством, бывают и такие места, когда перед ней открывается только одна перспектива — мученичество… И потому-то государство Русское, уже указавшее Православной Церкви почетное, союзническое место и в течение тысячи лет хранившее этот союз, а также и в настоящее время — в Основных законах и в характере своей Верховной власти — не отрекшееся от него, не может даже и с юридической точки зрения изменять существующего положения без совещания с Церковью, без честного, открытого объявления о прекращении прежних отношений.

Мы должны сверх того вспомнить и напомнить забывающим, что в мысли и Воле Верховной власти, по указаниям которой обязано действовать правительство, и которой не имеют права игнорировать сами законодательные учреждения, вовсе не было задачи прекратить союз государства с Церковью. Мало того, предпринимая широкий ряд преобразований, Высочайшая мысль уже заранее предуказала созыв Поместного Собора Русской Церкви, для возвеличения которой предназначалась расширяемая веротерпимость.

Созыв Поместного Собора уже давно решен Высочайшей Волей, и только точное время его созыва еще не указано. Ввиду, однако же, заведомо предстоящего созыва правительству совсем не надлежало бы вносить на обсуждение законодательных учреждений такие законопроекты, в отношении которых во многих частях требуется отзыв Поместного Собора, никоим образом не заменяемого Св. Синодом.

Во время тех же прений была выражена мысль, будто бы Поместные Соборы у нас когда-то были отменены. Ничего подобного не было в действительности, нет и в законе. Св. Синод заменил собой не Соборы, а патриарха. Вместо единоличного правителя, патриарха, был создан коллегиальный правитель — Св. Синод, который есть собор в смысле только множественности лиц, но вовсе не в смысле компетенции Поместного Собора.

Таким образом, имея уже состоявшуюся Высочайшую Волю на созыв Поместного Собора Русской Церкви, правительство не должно было совсем вносить законопроектов на уважение законодательных учреждений, а эти последние не имели права признавать себя компетентными в их рассмотрении без отзыва Поместного Собора. Но все пошло иным путем. Высочайшая Воля о созыве Поместного Собора не была принята в расчет в истории вероисповедных законопроектов, и теперь является вопрос: что же делать дальше?

Конечно, голос Думы еще не все. Есть еще Государственный Совет. Его прямая обязанность была бы отклонить законопроекты именно на основании необходимости предварительного выслушивания заключения Поместного Собора. Но он, конечно, этого не сделает, а в то же время и не захочет одобрять неодобряемого, и по легчайшему правилу времен, когда люди сами не знают, куда идут, в той или иной форме просто отсрочит решение, оттянет дело.

Без всякого сомнения, и это лучше, чем одобрение подобных законопроектов. Но простая оттяжка все-таки ничего не решает.

Что даст отсрочка дела до осени? Несколько месяцев по всей России будет идти накопление злобы и вражды между исповеданиями, между различными частями Русского народа, между русскими, иноверцами и инородцами. Несколько месяцев будет подрываться в глазах православных, да и в некоторых частях самого старообрядчества, авторитет правительства… и затем что же? Все-таки Государственному Совету нужно будет что-нибудь решать.

Оттяжки не помогут. Нам необходимо сделать то, чего не сделано до сих пор. Нужен созыв Поместного Собора и взятие назад законопроектов до того времени, когда правительство предложит их на его заключение.

Отсрочивать созыв Поместного Собора было возможно лишь при том условии, что правительство не даст движения вероисповедным законопроектам. Раз такое движение дано, созыв Собора становился уже тогда необходим. А когда Государственная Дума присочинила свой «королларий»[161] и выдвинула проект полного переворота государственно-церковных отношений, полное изменение характера русской государственности, то никакое дальнейшее движение этих законосочинений Думы уже совершенно немыслимо, по крайней мере, до созыва Собора.

Перед государством стоит настоятельная потребность обсудить с Церковью шаг, который ему предлагают сделать. Самим течением событий созыв Поместного Собора стал уже неотложным.

Не только из преданности вере и Церкви, а также из-за соображений государственного разума всякий русский, внимательно оценивающий положение, в котором очутилась родина и государство, не может теперь видеть иного исхода, как неотлагательный созыв Поместного Собора.

Почти без перерыва твердили мы в прошлом году о необходимости созыва Собора Русской Церкви, с того же напоминания начали новый 1910 год и, как видят читатели, намерены продолжать их беспокоить теми же напоминаниями и впредь. На этот раз это «застрявшее дело» напоминает и нам, и всем православным статья многоуважаемого нашего сотрудника г-на Д.Х.[162] («Застрявшее дело», Московские Ведомости, № 23), с обычной для него глубиной осветившего сущность постоянного соборного состояния, в каковом должна находиться истинная Церковь.

Мы боимся, однако, чтобы именно эта глубина постановки вопроса не соблазнила тех ленивых, а также и лукавых рабов, для которых самое приятное дело на свете состоит в ничегонеделании и откладывании всех забот на попечение будущих поколений.

Поэтому мы считаем небесполезным снова обеспокоить и верных, и ленивых, и лукавых рабов Божиих напоминанием, что непрерывная и повсюдная соборность, постоянное соборование, ничуть не избавляет нас от необходимости и обязанности созвать общий Церковный Собор именно в настоящее время и без проволочек.

Отсрочка этого дела в 1905 году была вполне разумна по множеству обстоятельств, о которых не место теперь говорить. Но отсрочить дело и похоронить его — две вещи разные, и насколько своевременная отсрочка была разумна, настолько было бы вредно похоронить созыв Собора.