При этих очевидных преимуществах монархии немудрено, что она составляла до сих пор как бы естественную норму государственной жизни человечества. В истории чаще всего мы встречаем именно ее, и величайшие эпохи национального творчества в большинстве случаев отмечаются именами монархов. Современные демократии (во Франции, в Америке) обещают изменить ход истории, но уж слишком плохо исполняют обещание. Все более, напротив, становится вероятным предположение, что и современные запросы народов не будут на самом деле удовлетворены, пока не дорастут до того идеального состояния, при котором способна будет и во Франции, и в Америке явиться монархия и совершить то, что неспособны сделать их демократии.

Трудность возникновения и поддержания монархии зависит лишь от того, что она требует присутствия в нации живого и общеразделяемого нравственного идеала. Если бы нации никогда его не теряли, человечество, быть может, не знало бы иной формы Верховной власти. Но в исторической действительности мы видим и борьбу, и смену этих идеалов, и крайнее их помутнение, а это уже все условия, при которых монархическое начало или совсем невозможно, или неспособно развернуться во всем доступном ему совершенстве.

Будущее монархического принципа в современных культурных странах определяется, без сомнения, тем, какое окончательное направление возобладает в миросозерцании культурного мира. В этом общем процессе выработки миросозерцания свою значительную роль может иметь политическая наука. Если ее усилия направятся на серьезное, действительно научное наблюдение основных форм власти, монархическое начало, по всей вероятности, будет наукой снова выдвинуто как орудие спасения и развития современной культуры, подобно тому, как это уже было в античном мире после такого же периода господства демократической идеи.

Дух нации рождает руководящие идеи ее жизни, которые мы должны знать, понимать и ими руководствоваться.

Народ далеко не всегда и не во всем сознает эти руководящие идеи, подобно тому, как человек далеко не всегда понимает свой характер. Бывает, что народ, особенно под влиянием ошибок руководящей образованной части своей, не только забывает те руководящие идеи, которые вытекают из его природы, но даже начинает воображать себя совсем иным, что он есть по природе. Это — моменты смут и расстройств, которые могут быть даже роковыми. В эти моменты сознательный гражданин и государственный человек должны еще внимательнее вдумываться в те руководящие национальные идеи, которые хотя и покинуты в данную минуту народом, но единственно способны вывести его на торный путь развития. Эти исторические руководящие идеи нужно особенно старательно напоминать народу в моменты заблуждений его сознания. В политике государственный человек должен в такие минуты особенно тщательно опираться именно на эти идеи — с полной уверенностью, что народ, всегда слабый в отвлеченной мысли, в конкретной мере лучше уловит то, что действительно соответствует его характеру, его внутренним эмоциям, и даст сознательно, или даже бессознательно, поддержку именно тем руководящим идеям, которые по наружности кажутся совсем затертыми смутой.

Следование историческим руководящим идеям означает для народа быть самим собой, не воображать себя чем-нибудь другим, и в жизни социальной и государственной устраиваться по своему характеру, сообразно со своими качествами и свойствами. Это и есть величайшая мудрость политики.

Голос мудрости гласит человеку: «Познай самого себя». Тот же голос говорит гражданину: познай свой народ, устраивай его жизнь сообразно его свойствам. Тогда народ будет силен, здоров, крепок, и все его отношения внутренние могут слагаться сильно и крепко, — тогда он сделается могучей силой и в отношении других племен и государств, получит притягательную силу для других, более слабых племен, получит силу и для занятия достойного места в международной жизни.

Покидая же следование историческим руководящим идеям, политика становится безыдейной, слабой, расстраивает жизнь народа и превращает его в жалкую игрушку внутренних соперничеств и в легкую добычу врагов и соперников внешних.

Эту первую обязанность гражданина, государственного человека и всего народа Московские Ведомости старались напоминать постоянно в своей публицистике.

Со времен М.Н. Каткова основные принципы Московских Ведомостей было принято выражать старой формулой: «Православие, Самодержавие и Народность».

Как по личной вере, так и по теоретическим убеждениям, я считаю религию необходимой основой здорового существования личности и общества; христианство же, в чистейшем виде выражаемое Православием, одно способно присоединять нас к истинной религиозной жизни. В своих сочинениях (особливо в «Монархической государственности»[63]) я подробно обосновываю свое убеждение в том, что Монархическое Самодержавие есть высший политический принцип, способный, при правильном построении, дать народу наиболее блага, порядка, благосостояния и свободы. Мне приходилось не менее ясно высказываться и относительно значения национальности, на которой единственно способны прочно воздвигаться общества и государства и которая одна порождает в нас идеи общечеловеческие.

Но исповедание общих принципов и даже борьба за них не исчерпывают задач серьезного общественно-политического органа печати. Московские Ведомости — не боевой партийный листок, но по своим традициям является органом исторического национального направления, которое, вытекая из глубины духа народа, не может не охватывать всех проявлений и потребностей его жизни. Служение всей полноте национальной жизни составляет обязанность такого органа печати. Участие в осуществлении всего необходимого для потребностей нации есть задача общественно-политического органа печати.

Невозможно было бы в кратких словах набросать ту сложную программу, которая открывается перед газетой, говорящей себе: «Я — орган русской национальной мысли, и никакие ее запросы мне не чужды». Лишь для обрисовки общего духа деятельности, которая открывается, по убеждению моему, перед публицистом в условиях нашего времени, отмечу некоторые главнейшие пункты.

Конечно, недостаточно произносить слово «православие», а нужно непрерывно работать над тем, чтобы Православие и Церковь Православная оставались действительно животворящим элементом существования Русского народа. Мы переживаем теперь страшный натиск противоправославных стремлений, успех которых зависит не только от их собственной силы, а также от запущенности условий живого и энергичного действия Православия. Московские Ведомости будут поэтому постоянно стремиться поддерживать права Православной Церкви, необходимые для ее положения и значения в Русском государстве, охранять ее авторитет и вместе с тем содействовать тому, чтобы Церковь и внутри себя самой развивала оживленную деятельную силу, в единодушии иерархии, священства и мирян.

В области политической для нас после революционного потрясения всех основ национальной жизни более чем когда-либо является необходимым «предостерегать и оборонять» все «к высокому Его Императорского Величества Самодержавству, силе и власти принадлежащие права и преимущества», как гласит присяга. Существование государственного авторитета, необходимого теперь в высокой степени, существеннейше от этого зависит. Этого требует благо Русского народа. Но и в этом отношении политический разум требует не одних слов, а действия, сообразного с целью, не подрывающего ее. Наши современные учреждения, недостатки которых мне приходилось столько раз указывать, нуждаются в многочисленных исправлениях, но для этого недостаточно простого отрицания, а требуется вдумчивая и серьезная работа. Нужно знать, куда идешь, нужно соображать условия, чтобы достигнуть лучшего, а не попасть в еще худшее положение.