Теперь дракон уже не был придавлен к палубному настилу, и лишь крепления не давали ему летать по отсеку. Его гигантский хвост метался из стороны в сторону, скребя по палубе и сдирая с нее чешуйки краски.

Глаза-стебельки по-прежнему безвольно свисали и все еще были замутнены. Дракон совершал какие-то бессознательные телодвижения, будто нитка, извивающаяся в потоке воды, и не подавал признаков жизни. Дон сжал кулак и постучал по плоскому черепу существа.

— Вы меня слышите? С вами все хорошо?

Дон расшиб руку, но большего не добился. Сэр Исаак не отзывался. С минуту Дон раздумывал, как ему быть. Соседу явно было худо, но Дона не обучали приемам оказания первой помощи венерианским псевдоящерам. Он перебрал в уме детские воспоминания, пытаясь придумать хоть что-нибудь. Офицер, занимавшийся устройством пассажиров, вплыл в отсек головой «вниз» из носового, или «верхнего», люка.

— На этой палубе порядок? — небрежно осведомился он и развернулся, собираясь удалиться.

— Нет! — закричал Дон. — Перегрузочный шок!

— Что? — Офицер вплыл в каюту и посмотрел на попутчика Дона. Офицер выругался крайне неизобретательным образом и, казалось, не на шутку встревожился.

— Я тут не помощник. Никогда прежде не возил драконов. Как, черт возьми, сделать искусственное дыхание такой громадине?

— Никак, — ответил Дон. — Его легкие полностью защищены панцирной коробкой.

— Похоже, помер. Наверное, у него остановилось дыхание.

Какое-то воспоминание шевельнулось в голове Дона. Он тотчас же за него ухватился.

— У вас есть сигарета?

— А? Не приставай! И вообще курить еще не разрешено.

— Вы не так поняли, — настаивал Дон. — Если у вас есть сигарета, прикурите ее, выдуйте дым в его ноздревую пластину и посмотрите, дышит он или нет.

— А… ну что ж, может, это и неплохая мысль.

Космонавт достал сигарету и зажег ее.

— Только осторожнее, — продолжал Дон. — Они не переносят никотин. Выпустите одну большую струю дыма и сразу гасите сигарету.

— А может, лучше не надо? — засомневался офицер. — Слушай, а ты говоришь совсем как колонист с Венеры.

Дон поколебался, потом ответил:

— Я гражданин Федерации.

Вряд ли сейчас было подходящее время для политических споров.

Дон переместился поближе к подбородку дракона, уперся ногами в палубу и потянул за нижнюю челюсть, открывая ноздревую пластину венерианца, расположенную под головой существа в складках шеи.

Не будь невесомости, Дону не удалось бы этого сделать.

Офицер выдул струю дыма в открывшееся отверстие. Часть ее засосало в ноздрю: дракон был еще жив. Даже слишком жив. Все глазные стебельки настороженно встали торчком, дракон вздернул подбородок, поднимая заодно и Дона, а потом чихнул. Струя воздуха угодила в болтавшегося неподалеку от ноздрей человека, и Дон закувыркался. Несколько секунд его мотало туда-сюда, пока он наконец не ухватился за перила трапа, ведущего к люку.

Офицер потирал запястье.

— Эта зараза меня ударила, — пожаловался он. — Не скоро я еще решусь на такое. Ладно, теперь, надо полагать, все будет в порядке.

Сэр Исаак горестно свистнул. Дон ответил. Космонавт взглянул на него.

— Ты понимаешь эту галиматью?

— Немного.

— Хорошо, попроси его включить эту трещотку, а то я ничего не понимаю.

Дон сказал:

— Сэр Исаак, включите ваш водер.

Венерианец попытался исполнить просьбу. Его щупальца нашарили коробку искусственного голоса и коснулись ее клавиш. Ни звука. Дракон скосил глаз на Дона и просвистел несколько фраз подряд.

— Он с огорчением сообщает, что прибор испустил дух, — перевел Дон.

Офицер вздохнул.

— И зачем я бросил торговать в бакалейной лавке? Ладно, если нам удастся отстегнуть эту штуковину от его телес, я спрошу радиста, может, он ее как-нибудь починит.

— Давайте я, — предложил Дон и втиснулся между палубным настилом и головой дракона.

Он увидел, что коробка водера привинчена к четырем кольцам, приклепанным к чешуе. Дон не сумел разобраться в креплении. Извивающиеся щупальца дракона легли на его руки и мягко убрали их прочь, потом отстегнули коробку и вручили Дону. Тот выбрался из-под дракона и передал офицеру прибор:

— Выглядит так, будто он на ней спал.

— Куча хлама, — согласился офицер. — Ладно, скажи ему, что я попрошу наладить эту штуку, если получится. А еще я рад, что с ним все в порядке.

— Сами скажите. Он понимает по-английски.

— Да? Ну конечно. — Офицер повернулся к венерианцу, который сразу же издал пронзительный свист.

— Что он говорит?

Дон прислушался.

— Говорит, что ценит ваши благие пожелания и просит прощения за несогласие с вами. Он совсем не здоров. И ему срочно нужен… — Дон растерянно умолк, а потом просвистел по-венериански: — Повторите, пожалуйста.

Сэр Исаак ответил, и Дон продолжал:

— Он говорит, что ему необходимо немного сахарного сиропа.

— Вот как?

— Так он сказал.

— Я… А сколько?

Пересвистнувшись с венерианцем, Дон ответил:

— Э… Он говорит, что ему нужно по крайней мере четверть… не найду слова… В общем, по-нашему это приблизительно полбарреля.

— Ты хочешь сказать, он требует полбарреля патоки?

— Нет, нет. Четверть этого. Восьмую часть барреля. Сколько это будет в галлонах?

— Без логарифмической линейки трудно сказать. Что-то я растерялся. Даже не знаю, есть ли у нас на борту сироп.

Сэр Исаак издал еще более истошный свист.

— Но если нет, я попрошу кока, он сделает. Скажи ему, пусть успокоится и потерпит.

С этими словами он хмуро взглянул на дракона и был таков.

Дон вцепился в одну из стальных лент и спросил:

— А теперь как вы себя чувствуете?

Дракон извиняющимся голосом ответил нечто вроде того, что сейчас ему бы лучше ненадолго вернуться в яйцо. Дон замолчал и стал ждать.

Навестить больного пассажира явился сам капитан. Корабль шел к орбитальной станции по инерции, с выключенными двигателями, и капитан мог свободно бродить по отсекам, не показываясь в рубке до середины дня по времени Нью-Чикаго. Он пришел вместе с корабельным врачом, а за ними следовал человек с металлическим баком.

Они посовещались, как быть с драконом, поначалу не обращая внимания на присутствие Дона. Но ни один из них не знал языка свиста, на котором общались драконы, и поневоле им пришлось обратиться к Дону. Через него Сэр Исаак снова взялся твердить, что без сиропа ему никак, сироп для него лучшее тонизирующее средство. Капитан встревожился.

— Я где-то читал, что сахар действует на них так же, как на нас алкоголь.

Дон снова перевел сказанное венерианцем: тот просил всего лишь лечебную дозу.

Капитан повернулся к судовому врачу.

— А что нам скажет по этому поводу эскулап?

Доктор уткнулся глазами в переборку.

— Капитан, все это относится к моим служебным обязанностям примерно так же, как отбивание чечетки.

— Черт возьми, приятель! Меня интересует ваше мнение специалиста!

Врач повернулся к капитану.

— Очень хорошо, сэр. Я бы сказал так: если этот пассажир умрет потому, что вы отказали ему в просьбе, это будет выглядеть весьма и весьма скверно.

Капитан закусил губу.

— Будь по-вашему. Но черти б меня драли, если мне хочется, чтобы по моему кораблю шлялись несколько тонн пьяной драконьей туши. Дайте ему лекарство.

— Я,сэр?

— Вы, сэр.

Пока корабль в свободном полете, налить сиропу и дать его вылакать дракону невозможно. А пить через соску, как делают в невесомости люди, он не мог чисто физически. Но все было предусмотрено: сироп налили в бак, в каких на камбузе хранят в условиях невесомости суп или кофе. Бак был снабжен ручным насосом и шлангом.

С согласия Сэра Исаака было решено ввести конец шланга поглубже в его в глотку. Но никто, похоже, не горел желанием взяться за это дело. Хотя Draco Veneris Wilsonii[129] — раса цивилизованная, но залезть с головой ее представителю в зубастую пасть того и гляди грозило разрывом международных отношений.