— Я тоже счастлива… наверное, — улыбаюсь ей в ответ, чувствуя себя разомлевшей после того, как впервые за прошедшие сутки нормально поела.

Надо бы убрать всё, но пока что лень даже шевелиться.

— Наверное? — удивлённо вскидывает брови Тори.

— Точнее… я счастлива, конечно. Просто ещё до конца не верю, что это действительно случилось. Что у нас получилось, что мне не снится, и я правда свободна, — задумчиво признаюсь подруге. Вздыхаю тяжело: — Постоянно кажется, что в любой момент меня раскроют. Или Танраггос узнает… И мне страшно, Тори. Постоянно страшно. Что он меня поймает. Что я не смогу выжить самостоятельно. Что я тебя подведу. Что… ещё что-то случится. Мне порой кажется, что страх уже въелся в меня навечно, пропитал мою сущность, стал частью меня, мной… Иногда я сама себе противна. И кажется, что то, как со мной вёл себя муж, я заслужила. Тем, что слишком слабая, никчёмная, мягкая, не способная постоять за себя. Может во мне есть что-то такое, что делает из меня беспомощную жертву, над которой хочется измываться.

Я никогда ей в этом не признавалась, а сейчас… мне просто так нужно выговориться хоть немножко.

— Нет, — подруга подаётся ко мне, хватая за руки. — Не называй себя так. Ты не слабая и не никчёмная. Я даже представить не берусь, как ты всё это пережила и не сошла с ума. Ты сильная, Мина. Очень сильная. И не смей ни в чём себя винить. Это он виноват.

— Но… над твоей матерью он ведь не издевался, — шепчу тихо.

Тори застывает, смотря на меня потемневшими и полными слёз глазами. Хмурит тонкие брови.

— Ты этого не знаешь, — наконец произносит сипло. — Но даже если так… у тебя не было той защиты за спиной, что у моей мамы. За ней стоял целый королевский род Деланея, против которого отец бы никогда не пошёл. И он… никогда не любил её. Они едва терпели друг друга.

— А меня значит, любил? — вырывается у меня истеричный смешок. — Ты это хочешь сказать?

— Я бы назвала это скорее одержимостью, — качает головой подруга. — Он так рьяно оберегал тебя от всех, словно ты самое бесценное его сокровище. И так смотрел всегда… он болен тобою, Мина.

— Я не хотела этого, — чеканю с горечью. — Никогда не хотела.

— Я знаю, Мина. И теперь всё позади. Через четыре дня мы будем в Вардэне, они с королём Аеданом подпишут брачный договор, отец передаст меня жениху и мы с тобой отправимся в Раграст. Ты его больше никогда не увидишь. И со временем страх уйдёт.

Мне хочется в это верить. Очень хочется. Хоть и сложно.

— Давай уберем корзину, если ты уже поела, — решаю я перевести разговор в другое русло. — И ты мне обещала рассказать, как так получилось, что кортежем командует принц демонов, а не твой отец.

— Ой, ты себе не представляешь, что утром было, — с радостью хватается за эту тему Тори.

И принимается в красках мне живописать, как заявился во дворец принц Адлар и, потрясая грамотами с печатями короля Аедана, заявил, что уполномочен своим братом сопроводить его невесту в Вардэн в целости и сохранности. Поскольку до того дошёл слух, что дороги Аделхея не безопасны.

Представить, как взъярился Танраггос на это заявление, мне не составляет никакого труда. И я уверена, что не желай он так этого брачного союза, наверняка бы не стерпел такого оскорбления. Но сам себе связал руки, при всех вчера заявив, что подпишет брачный контракт только при личной встрече с Аеданом. Теперь и диктовать ничего не может, опасаясь, что демон и вовсе откажется, либо условия пересмотрит на менее выгодные.

Вот и пришлось Танраггосу, скрипя зубами, уступить неожиданно свалившемуся на голову принцу Раграста бразды управления кортежем. Вроде как по доброй воле и заботясь о безопасности дочери, а на деле кипя от злости.

К тому моменту, как Тори заканчивает свой рассказ, дормеза уже давно мерно покачивается, двигаясь вперёд.

— Ты знаешь, Адлар очень похож на тот портрет Аедана, который мне привезли его послы, — задумчиво улыбается Тори, тщательно протирая руки увлажнённым розовой водой платком. — Такой суровый. И по-мужски красивый.

— Не заметила, — пожимаю безразлично плечами. Это до совершеннолетия я засматривалась на мужчин, мечтая о красивом муже.

— Из-за повязки, да? — вскидывает она на меня глаза.

— Может быть, — увиливаю от ответа. Не желая говорить, что после того, как этот Адлар меня внезапно схватил за плечо, от страха я вообще мало что видела.

— Мина, а ты, правда, решила больше никогда не быть с мужчиной? — выбивает из меня дух внезапным вопросом Тори.

— Почему ты спрашиваешь? — подозрительно интересуюсь я.

— Да так. Просто подумала, что сильный и благородный мужчина был бы для тебя хорошей защитой. Ты ведь свободна теперь и могла бы выйти замуж, за кого пожелаешь.

— А от него меня, кто защищать будет? — сама не замечаю, как мой голос становится злым и резким.

В ответ Тори лишь расстроенно вздыхает. И я начинаю чувствовать себя виноватой, что сорвалась на ней.

— Прости. Я не хотела так с тобой говорить. Просто… нет. Я этого не хочу. Мне порой кажется, что притронься ко мне кто-то из мужчин и меня попросту вывернет от отвращения.

Подруга мрачно и понимающе кивает, пару минут буравит меня задумчивым взглядом и, когда мне уже кажется, что тема закрыта, наносит новый удар по моему самообладанию.

— Сегодня ты жалась к Адлару и тебя не выворачивало. Может… не всё так ужасно? Или может… он тебе противен чуть меньше других?

— Я… я не жалась, — только и могу выдохнуть, чувствуя себя рыбой, выброшенной на берег. — Он держал меня. Как ты… вообще могла подумать, такое?

— Извини, — просит Тори, смотря на меня из-под ресниц. — Просто, когда я вышла, мне так показалось.

— Он сам стал слишком близко ко мне, — сообщаю зачем-то. Уже и щёки гореть начинают. Не знаю, от смущения больше, или от досады.

— А ты что? Тебе… было противно? — упрямо выспрашивает подруга. Что она уже задумала?

— Нет. Но это ничего не значит. Я в тот момент слишком боялась, что меня Танраггос узнает. И я… не хочу говорить на эту тему! И думать даже! Тебе показалось! — произношу твёрдо, прекрасно зная, что стоит принцессе Ланториниаль взять что-то в голову, и она уже не отступится, добиваясь своего любыми способами.

Именно благодаря этой своей черте характера Тори всё-таки нашла способ меня освободить, за что я ей до конца жизни буду благодарна. Но я не могу допустить, чтобы моя дорогая спасительница теперь все свои силы и помыслы направила на то, чтобы найти мне мужчину-защитника. Или сосватать меня тому, кто ей таковым покажется. С самыми благими намерениями.

— Хорошо. Как скажешь, — примиряюще улыбается Тори. — Просто… ты же знаешь, что я люблю тебя, как сестру. И очень хочу, чтобы у тебя была счастливая жизнь. Думаешь, я не догадываюсь, что ты не собираешься оставаться в Раграсте со мной? И планируешь пуститься в бега, как только у тебя появится такая возможность?

Сейчас я рада, что мои глаза скрыты повязкой, и она их не видит. Слишком много там не самых хороших эмоций. Догадалась всё-таки.

— Как ты…

— Ой, брось, Мина. Я конечно, многого не знаю о том, как ты прожила последние два года. Но ведь до этого мы с тобой делились почти всем, были близки, как многие сёстры не бывают. Я знаю тебя.

Она с вызовом вскидывает подбородок, словно призывая меня опровергнуть её слова. А я… не могу. Это был бы обман.

— Я не могу остаться, Тори, — тихим шелестом оседает мой голос в сгустившемся между нами воздухе. — Ты же понимаешь это? Если меня кто-то узнает, если он догадается, если только подумает, что ты мне помогла, то вся его ярость обрушится не только на меня, но и на тебя.

— Он не всесилен, Мина, — кривится она.

— Наверное. Но без меня тебе будет легче защититься от гнева отца, — в этом я полностью уверена. — Ты права. Я не собираюсь оставаться в Раграсте. Я не могу так тебя подставлять.

— Ты спрашиваешь, понимаю ли я? — вскипает Тори. — А ты понимаешь, что глупо бежать оттуда, где тебя могут защитить? Отец боится Аедана. Да он всех демонов боится. Я видела, как он Адлару даже слова поперёк не сказал. Это неразумно, Мина. Тебя ослепляет твой страх!