— Не трать… на меня свои силы, девочка. Я выполнила… что должна… предупредила. Теперь могу уйти, — сжимает старушка мою ладонь. Закрывает усталые глаза.

Поднимаю на своего мужчину умоляющий взгляд. Неужели он позволит этому произойти? Неужели не пожалеет её сейчас?

— Что тут без нас уже случилось? — прерывает наши гляделки Адлар.

Они вместе с Тори, держась за руки, подходят к нам со стороны грота. И только теперь я замечаю, что солнце уже село, и на лес опускаются сумерки. Мелькает даже печальная мысль о том, что мы с Аеданом так и не побывали в гроте. И не поцеловались… Жаль…

Принц, заметив лежащую на земле Кахин, удивлённо смотрит на брата, явно ожидая объяснений. А Тори — наоборот на меня с тем же вопросом во взгляде.

— Не сейчас, брат. По дороге расскажу. Мина, ты сможешь сидеть в седле? Достаточно хорошо себя чувствуешь? — требовательно интересуется у меня Аедан.

— Да, конечно, — киваю уверенно. Если нужно, значит, смогу.

— Брат, бери Кахин на коня, девочек садим на моего. И возвращаемся во дворец.

Спорить с ним никто даже не пытается.

И вскоре мы уже действительно возвращаемся в город той же дорогой, которой приехали. Мы с Тори сидим вдвоём на коне, которого в поводу ведёт Аедан. А принц везёт потерявшую сознание прорицательницу.

— Так что всё-таки случилось? Зачем она за нами весь день следила? — напоминает о своём вопросе Адлар.

— Хотела Мине своё видение показать, — ворчит мой демон.

— Рассказать, ты имеешь в виду?

— Нет, показать.

— А так разве можно? — ещё больше изумляется принц.

— Оказывается, да. Мина определённо что-то видела. Ведь так? — Аедан оглядывается на меня.

— Да, — признаюсь тихо.

Чувствую, что Аедан злится. И могу понять, почему. Вряд ли он ожидал, что сегодняшнее свидание обернётся тем, что ему придётся вернуть во дворец ненавистную родственницу, которую он сам оттуда выгнал. И пусть его благородство не позволило ему оставить старушку в беде, всё равно Аедану это наверняка крайне неприятно.

— И что ты видела, Мина? — вырывает он меня из тоскливой задумчивости.

— Танраггоса, — признаюсь, сглотнув горький ком. — Он… знает, что я жива.

— Откуда? — испуганно вскрикивает позади меня Тори. — Вести из Раграста до него так быстро долететь не могли.

— Он… он вскрыл саркофаг в склепе… — об этом даже говорить гадко. Но придётся.

Крепко вцепившись в луку седла и ничего не замечая перед собой, я принимаюсь пересказывать то, что увидела. И хоть поначалу, вдаваться в подробности не хотела, но так получается, что напитанные пережитым ужасом слова сами собой всё льются, рисуя те страшные и жуткие картинки, что мне довелось увидеть.

Пока я не иссякаю, опустошённо вздохнув. Шепчу устало:

— Кахин сказала, что это видение пришло ей уже два дня назад и назвала эти события прошлым. Возможно, он уже в пути. И скоро будет здесь.

Пару минут все молчат. Только Тори взволнованно сопит мне на ухо. Пока я говорила, подруга крепко обняла меня, даря свою молчаливую поддержку.

— Он сам не поедет. Возьмёт с собой Калвага, может ещё кого-то из гвардейцев, — хрипло произносит она. И голос заметно дрожит.

Как бы Тори не утверждала, что её отец не всесилен и ничего ей в Раграсте не сделает, Танраггоса она всё-таки боится. В своём безумном состоянии он абсолютно непредсказуем. И вот это пугает больше всего.

— Ты говоришь… что это прошлое. Значит, Оссиана больше нет? — всхлипывает подруга жалобно.

— Я не знаю, Тори, — сжимаю её холодную руку.

— В любом случае вам, принцесса, нужно как можно быстрее выходить замуж за моего брата и возвращаться с ним в Аделхей, как прямой наследнице королевского рода. Свадебные торжества придётся отложить, — уверенно произносит Аедан. — Если ваш брат жив, вы сможете оказать ему помощь, в которой он нуждается. Если нет… ваш супруг не позволит пошатнуть королевскую власть в Аделхее.

Иными словами, примет эту власть, как законный муж наследницы. И это нам всем понятно без лишних объяснений.

— Ну и ещё один момент. Если вы уедете из Раграста, то со своим отцом точно не увидитесь, — мрачно усмехается его демонейшество.

И снова он прав. Это кажется идеальным решением. Если Тори не будет здесь, то и угрожать ей ничего не будет. Они не пересекутся с Танраггосом, уж об этом Адлар точно позаботится. А я… смогу не переживать за неё.

Только неизвестно, как сама она к такому предложению отнесётся. Понимает ведь, что оно означает.

И все мы теперь ждём её ответа.

— Я думаю, вы правы, — наконец со вздохом соглашается Тори. — От торжеств я вполне могу отказаться, уж поверьте. Не до них мне, когда я даже не знаю, жив ли мой брат. Но о том, как скоро быть брачному обряду, не мне одной решать. Почему вы у своего брата не спрашиваете, когда он будет готов на мне жениться?

— Брат просто знает, что я готов тебя назвать своей женой хоть этой ночью, — абсолютно серьёзно сообщает Адлар. — Ты с таким упоением вникала в то, как идут приготовления. Примеряла платья. Я полагал, что тебе хочется всех этих пышных свадебных торжеств, моя принцесса. Потому и не торопил с обрядом.

— Значит, решено. Этой ночью вы и поженитесь, — озвучивает своё решение его величество.

— И завтра же отправляемся в дорогу, — продолжает его мысль Адлар.

Дальнейший разговор приходится прекратить. Братья снова искривляют пространство, перенося нас почти к самим воротам.

Аедан приказывает одному из стражников на посту привести ему коня. И, когда его приказ выполняют, вскакивает в седло сам, сразу же пересаживая меня к себе, оставляя своего Тори. Так что путь до дворца мы преодолеваем уже без остановок и промедления, припустив лошадей быстрой рысью.

А во дворце всё закручивается ещё стремительней. Адлар уносит Кахин в её бывшие покои, и я увязываюсь за ним, намереваясь ещё раз обследовать её состояние и продолжить лечение. Тори, конечно же идёт с нами, не желая расставаться со своим возлюбленным.

Аедан, приказав невесть откуда взявшемуся Бранну не спускать с меня глаз и защищать от любой тени, спешно отправляется решать срочные дела, связанные с предстоящим обрядом и безопасностью дворца.

Уложив бабушку в кровать в её покоях, Адлар уводит Тори готовиться к свадьбе. А я сосредотачиваюсь на своей задаче, по крохам возвращая пожилой ведьме иссякнувшие жизненные силы.

Со мной остаётся только мой лысый страж, подпирающий стенку рядом с дверью.

— Как вы поживаете, дэйр Бранн? — спрашиваю тихо, когда лечение уже не требует полной концентрации моего внимания. — Его величество вас не сильно тогда наказал?

— Не переживайте, светлая дэя, — ухмыляется он. — Со мной всё в порядке. Это был для меня хороший урок. А что с пророчицей?

— Магическое истощение. А она немолода. Вот организм и не справился. Нужно поддержать.

— Жить будет? — вскидывает Бранн брови.

— Да, конечно.

— Хорошо. Мне есть что ей сказать.

Подозреваю, что ничего хорошего. Уверена, конечно, что Бранн не опустится, до того, чтобы как-нибудь навредить старушке, но высказаться после того, что она с ним сделала, уж точно имеет право.

Я совершенно не удивилась, когда узнала, что брачные обряды королевского рода Рагров проводятся в том самом храме Тьмы и Света. Сложно представить более совершенное место для столь значимого действа. Тут словно сами Маох и Пресветлая благословляют молодожёнов своей вечной любовью.

Стоя рядом с Аеданом и наблюдая за тем, как облачённые в ритуальные одежды и венцы Адлар и Тори перед статуями древних богов произносят брачные клятвы, я забываю обо всех тревогах и страхах, которые принесли последние известия. Этот миг слишком красив, слишком важен для моей сестры по духу, моей дорогой Тори, чтобы омрачать его мыслями о возможных бедах, которые ждут в будущем. Сейчас, как никогда, хочется верить, что всё обойдётся и будет хорошо.

Но когда я вижу, как Адлар берёт с алтаря ритуальный кинжал, сердце пропускает удар. Кровный обряд? Зачем это? Почему? Принц хочет привязать Тори к себе? Как меня Танраггос?