Поцелуи снова постепенно перемещаются со стопы выше, до колена. Неспешно, так сладко и приятно… и я даже не замечаю, что он отводит моё колено в сторону, опускаясь на кровать и словно невзначай оказываясь между моих ног.

Лёгкое отрезвление приходит лишь тогда, когда я ощущаю, как мужские ладони по-хозяйски скользят дальше на бёдра, комкая и задирая простыню, прикрывающую их.

— Ваше величество? — вспыхиваю, непроизвольно хватаясь за белую ткань и пытаясь вернуть её на место. И свести ноги. Снова бесполезно.

— М-м-м, что Крольчонок? — интересуется Аедан, внезапно проводя колючей щекой по внешней стороне моего бедра. — Уже пугаешься? Или можно ещё тобой немного полакомиться?

И вот что ему на это отвечать? Сказать, что пугаюсь? А я пугаюсь? Возможно… но это не тот страх, к которому я так привыкла. Не страх боли и унижения. Меня скорее пугают мои собственные незнакомые ощущения и то, как легко Аедан заставил меня забыть обо всём, расслабиться и довериться.

Его хочется остановить. Этого требуют все мои неизжитые внутренние установки.

И не хочется тоже.

Меня снова раздирает внутренним раздраем.

Потому что вместе со страхом и укоренившимся во мне стыдом, я начинаю чувствовать странное желание узнать, какие ещё ощущения этот мужчина может мне подарить? Это его тьма меня искушает? Разве могла бы я сама этого хотеть?

И в этот момент я наконец понимаю, что Аедан имел в виду, когда говорил, что заберёт мои тёмные эмоции. Они действительно уходят под напором его силы и моих собственных переживаний, словно затираются, теряя свою остроту и насыщенность, оставляя лишь смущённое волнение.

— Ну, ты пока думай. А я продолжу показывать тебе прелести поцелуев, — ухмыляется коварный демон, подвигаясь ко мне ближе и прокладывая дорожку из обжигающих прикосновений ещё выше, раздвигая плечами мои ноги и неумолимо двигаясь к самому сокровенному.

И только теперь до меня доходит, что он не собирается останавливаться. Что его возмутительные поцелуи смещаются именно туда. Аедан собирается целовать меня там… Ой, нет-нет-нет! Как он может? Это же… разве так можно?!

— Ваше величество, не надо… там… это неправильно… туда не целуют, — охнув, пытаюсь я вывернуться из его рук, но мои ноги тут же непостижимым образом оказываются на мужских плечах.

— Поверь мне, маленькая. Я лучше знаю, куда целуют, а куда нет, — хмыкает демон ровно перед тем, как поцеловать меня именно… туда. Звонко так, что я, опешив, замираю, не веря в происходящее и вспыхивая вся от пяток до макушки. Улыбается многообещающе: — Не думай. Не бойся. Просто чувствуй.

И он снова прижимается губами к моей промежности.

О-о-о-ох, это… неестественно… неправильно… дико и безумно… но у меня не выходит и слова выдохнуть, чтобы прекратить это безумие… Я могу лишь хватать ртом воздух, цепляясь за простыню, покрывало… его волосы… и дрожать в мужских руках, чувствуя, как ласкает бесстыжий рот мою женскую плоть, как скользит язык по чувствительному бугорку и вокруг него, задевая какие-то неведомые мне точки, отчего мышцы ног начинают мелко вибрировать, а внизу живота зарождается странный жар, разливаясь теплом по моим венам.

Это не похоже ни что из ранее мною испытанного, это полностью выбивает из колеи, лишает возможности здраво мыслить, путает мысли…

Этому невозможно сопротивляться.

И я себя отпускаю, покоряясь своим ощущениям, покоряясь этому сумасшествию и такому незнакомому мне порочному удовольствию. Покоряясь тому жару, что разрастается всё больше, затапливает меня целиком и вынуждает беспомощно метаться головой по кровати, и то ли стонать, то ли всхлипывать, умоляя неведомо о чём.

— Такая сладкая, вкусная девочка, — воркует демон, посасывая и облизывая, теребя языком самую чувствительную точку, доводя меня уже до непрестанной дрожи и искр под веками.

Это невыносимо. Так остро… так ослепительно… так болезненно сладко… что, кажется, я сейчас разлечусь на осколки… вот прямо сейчас… ещё чуть-чуть… ещё… Волна жара накрывает меня с головой, топя в оглушительном освобождении, заставляя гортанно кричать, выгибаясь дугой, и выворачиваться из мужских рук, сбегая от нестерпимо острого… удовольствия.

О боги, что это было?

Потрясение от пережитых ощущений было настолько сильным, что я уже даже не думала возражать, когда Аедан со своими немыслимыми поцелуями поднялся выше, лаская губами теперь мой подрагивающий живот, гладя и трогая моё тело везде, где ему вздумается, стягивая простыню окончательно и отбрасывая её прочь.

Напряглась лишь тогда, когда почувствовала, как он неумолимо накрывает моё тело своим, прижимая к кровати, укладываясь между моих ног. Всхлипнув, невольно ухватилась за широкие плечи, уже предчувствуя то, что должно случиться дальше. Понимая — возьмёт. Сейчас обнажится и толкнётся внутрь меня. И я сама дала ему на это полное право. Сама позволила.

— Тш-ш-ш, не пугайся, — потребовал, зарываясь лицом в мою грудь и останавливая этим начинающуюся у меня панику. — Сегодня ничего большего не будет.

— Не будет? — ошарашенно переспросила я, не веря своим ушам. Он же хочет меня. Я знаю. Чувствую.

— Нет. Не будет. Даже не уговаривай, — пробормотал бессовестный демон, явно улыбаясь. И опять полностью сбивая меня с толку.

— Я… я не уговариваю, — только и смогла я возмущённо выдохнуть, не сразу уловив шутливые интонации в его голосе. Вот… Вот несносный.

— Ну вот и умничка. Таким невинным малышкам к интимным наслаждениям надо привыкать постепенно. Пойдём ужинать.

И он действительно повёл меня ужинать. Хотя я чувствовала, насколько возбуждено его тело, видела хищное желание в тёмных глазах. Но он не предпринял ничего, чтобы утолить свои собственные желания.

Я была полностью в его власти, а он не воспользовался этим. Не воспользовался мной и моим телом. Как такое может быть?

Даже позволил одеться, вручив батистовую длинную сорочку и шелковый халат молочного цвета, расшитый нежно-персиковыми цветами, прежде чем отвести меня к столу, накрытому в гостиной. И усадив рядом с собой, ухаживал весь вечер то и дело подкладывая мне на тарелку самые вкусные лакомства и ведя со мной непринуждённую беседу. Расспрашивал о моём даре, о том, кто меня учил этим даром пользоваться, и от кого из родителей он мне достался вместе с кровью эльран.

Всё ещё пребывая в ошеломлении от всего того, что со мной и с моим телом умудрился сотворить демон, и ещё больше от того, как он повёл себя после, я весьма рассеянно отвечала на его вопросы, далеко не сразу поняв, что этим самым могу выдать себя. О том, кем была мать королевы Аминнариэль, и что с ней случилось, узнать не так уж и сложно. А я, забывшись, едва не рассказала о её гибели.

Поэтому пришлось предпринимать срочную попытку увести разговор в другую сторону, спросив про волчонка и его состояние. Сменить тему мне позволили, и вскоре я с облегчением узнала, что с мальчишкой всё в порядке, целитель его осмотрел, очень похвалил мои труды, обработал подживающие раны и ускорил заживление сломанных костей. И теперь маленький оборотень спит, как я и думала.

К моему удивлению, Аедан даже намекнул, что, возможно, уже знает, кто отец нашего найдёныша.

А потом ужин закончился.

И его величество за руку повёл меня обратно в спальню. Собственноручно снял с меня халат и, велев ложиться, принялся раздеваться сам. Догола. Даже не думая стесняться, или скрывать от меня возбуждённое состояние своего тела. А потом погасил свет, заставив задержать дыхание.

Когда Аедан лёг рядом, обняв меня за талию, притянул к себе и прижал к своему большому горячему телу, велев спать, я ещё долгое время напряжённо ждала, что он сейчас передумает, что похоть возьмёт над ним верх, и ещё много чего рисуя в своём пуганном воображении, строя предположения одно другого бредовей и страшнее. А демон за моей спиной просто взял и уснул, мирно сопя мне в макушку.

Утро началось для меня с новых поцелуев. Хорошо хоть привычных.