Благословить? Если бы я могла…

— У меня нет такой власти, — грустно улыбаюсь, пытаясь отпустить голову несчастной, но молодая женщина вцепляется в мои руки, не позволяя отступить. Смотрит умоляющим, почти безумным взглядом.

— Есть! Я чувствую, что есть. Во мне тоже течёт кровь эльран, как и в вас, моя госпожа. И ведьм. Совсем по капле… Но я чувствую! Это мой дар, то, что от него осталось. До проклятия я могла видеть судьбы. Теперь лишь тени от них. Магия жизни уже сильна в вас, а станет ещё сильнее, когда вы исцелитесь, когда придёт мир и любовь в вашу душу, изгнав оттуда боль и тьму. Благословите, госпожа Аминнариэль, дайте надежду вернуться в этот мир к моему мальчику. Умоляю вас.

Этот взгляд… эта мольба страждущей, взывающая к чему-то неизведанно-глубокому во мне, пробуждающая Древнюю кровь и наследие жриц.

Именно здесь, у священного дерева Аяриль я чувствую то, что казалось бы давно утеряно эльрами. Связь с Пресветлой.

Я чувствую, что она не ушла из этого мира. Я чувствую, что она рядом… смотрит моими глазами… ощущает моими руками… дышит со мной. И дарует силу благословлять от её имени. Её силой.

— Да будет Свет в твоей душе, Малвайн. Да будет твоя душа благословенна и рождена для новой жизни из чрева той женщины, что стала второй матерью твоему сыну, — произносит моими устами Древняя кровь, исполняя заветное желание бедняжки.

— Спасибо, светлая госпожа, — выдыхает молодая женщина со слезами на глазах и припадает к моим ногам в почтительном поклоне. — Я умру вместо вас. И до последнего вздоха буду защищать вашу тайну.

— Мина, время не ждёт, — вырывает меня из полутрансового состояния голос Тори. — Нужно быстрее перебрасывать твою привязку и делать Малвайн личину. Иначе она может не успеть занять твоё место, пока король спит.

— Да, — выдыхаю сипло. — Да, ты права, Тори. Малвайн, встань пожалуйста.

Подруга бросается к нам и сама помогает подняться женщине с колен. Та по-прежнему смотрит на меня с благоговением, а я пытаюсь смириться с тем, на что её обрекаю. Как это не горько признавать магу жизни, её смерть действительно станет спасением. Для нас обеих.

Мой взгляд устремляется к дереву Аяриль. Когда-то под его сенью вершились обряды и благословлялись браки. Я же хочу разорвать свой. Надеюсь, Пресветлая меня поймёт.

Иду к нему, протягивая руку. Я столько раз пряталась здесь, столько слёз пролила на его окаменелые ветви.

Помоги мне. Ты же всё знаешь.

Ладонь касается шероховатого ствола. Мои глаза закрываются. Сила, послушная, как никогда, тёплой волной света поднимается у меня внутри, лёгким перезвоном ветра звенит в ушах, вселяя такую нужную мне веру в успех.

— Подойди, Малвайн, — велю я, и мой голос даже мне самой кажется сейчас чужим. Слишком сильным и уверенным.

Поворачиваюсь к моей спасительнице, которая застыла позади меня. Протягиваю руку уже ей, и молодая женщина без колебаний хватается за мою ладонь.

— По доброй воле ли ты согласилась быть здесь? — задаю я положенный вопрос, чувствуя, как постепенно начинает вплетаться моя магия в нити её ауры.

— Да, госпожа, — звучит уверенный ответ.

— Добровольно ли ты принимаешь мою судьбу?

— Да. Я искренне хочу занять ваше место.

Вот и всё. Препятствий для ритуала больше нет. Моё сознание всё глубже погружается в состояние транса, моя кровь всё сильнее поёт во мне. И я, как никогда, чётко чувствую каждую частичку своей сущности.

И кровная привязка, с помощью которой отобрал мою свободу ненавистный супруг, ощущается колючей удавкой на моей шее. Я умру, если не сниму её. А я хочу жить несмотря ни на что.

Повернувшись к Малвайн и взяв уже обе её руки в свои, ловлю её взгляд и принимаюсь петь. Ритуальные слова срываются с моих губ, сплетаясь в нити двойного заклинания, оплетающего нас обеих.

И время теряет своё значение.

Есть лишь магия, покорная моей воле, призванная для нужной мне цели.

Есть лишь я и та, кто добровольно станет мной на краткий срок.

Я сплетаю нити наших аур, делясь с ней своей силой, меняя её облик, перекраивая, создавая в ней своё идеальное подобие. И я отрекаюсь от навязанной мне судьбы, чтобы отдать её той, что согласилась принять.

— Я отрекаюсь от брачной связи с Танраггосом королём Аделхея, — произношу самые желанные для меня слова, отпуская руки Малвайн и протягивая их к Тори.

Та, досконально зная свою роль в ритуале, вместо жрицы быстрыми уверенными движениями чертит руны отречения на моей коже и поворачивается к стоящей рядом со мной Малвайн.

— Я принимаю брачную связь с Танраггосом королём Аделхея, — вторит та мне, произнося заранее заученную фразу. И тоже протягивает руки к дочери короля, чтобы уже через пару секунд на её запястьях появились багряные руны принятия.

— Я оставляю тебя вместо себя, — шепчу, поворачиваясь обратно к моей спасительнице, поворачивая ладони вверх.

— Я отпускаю тебя, будь свободна, — смотря мне в глаза, улыбается она бледными искусанными губами, которые никто сейчас не отличит от моих. И накрывает мои руки своими, соединяя наши запястья и смешивая кровь.

Момент, когда путы магической привязки, отрываются от моей ауры, я ощущаю всем своим существом. И ноги подгибаются от накатившей слабости, а перед глазами пляшут пятна багряной тьмы. Но я стою до конца, крепко держать за руки Малвайн, пока не завершается запущенный ритуалом обмен, пока не становится она абсолютной копией меня, пока не оплетают оковы брачной связи уже её ауру.

Пока не иссякают мои силы, все потраченные на то, чтобы личина держалась на ней как можно дольше. Даже после смерти.

Танраггос никогда не должен узнать, что похоронил другую жену, не меня.

Силы подводят меня, когда мы втроём с Тори и Малвайн уже поднимаемся обратно из святилища к моим покоям. Сказываются незажившие ещё раны на спине и проведённый ритуал, на который я истратила весь свой резерв. Двигаться становится всё сложнее, и тьма перед глазами уже кружится, расцвеченная цветными всполохами, заставляя теряться в пространстве.

Где-то на полпути я всё-таки спотыкаюсь об очередную ступеньку и едва не падаю, но меня тут же подхватывают с двух сторон мои спутницы.

— Мина? Как ты? — шёпотом спрашивает Тори, отдёрнув руку от моей спины, на которой платье пропиталось кровью и местами уже присохло. — Надо заживить эти раны.

— У меня не осталось сил, — признаюсь тихо. — Сами затянутся к утру. Пойдём, у нас мало времени. Он может в любой момент проснуться.

До выхода из потайного хода мои спутницы меня так и не отпускают, помогая подняться. Тори вопреки моим возражениям даже зажигает магический светлячок, чтобы осветить нам путь. Приходится напомнить себе, что в моих покоях сейчас нет никого, кто мог бы почувствовать близкую магию. И будет гораздо хуже, если мы тут ноги переломаем. Тогда точно ничего не получится.

Но когда мы приближаемся к стене, за которой уже находится внутренний дворик моих покоев, я отстраняюсь, чтобы обернуться и дать своей спасительнице последние наставления.

Тори уже должна была ей рассказать всё о моих покоях и слугах. И о том, как вести себя, когда король уйдёт. Я же должна объяснить ей, что делать, чтобы он ничего не заподозрил… и ушёл утром, не тронув её.

— Он… лежит в спальне. На кровати. Тебе придётся лечь рядом, желательно даже… подползти под него. Чтобы не разозлился, — я сглатываю, зажмуриваясь. — Он… не любит, когда я избегаю его прикосновений. Поэтому тебе придётся терпеть, если утром… он захочет… проявить нежность. Я была очень послушной в последние дни, сделала всё, чтобы он был доволен поведением своей жены и чтобы завтра к тебе было как можно меньше внимания. Просто лежи. Не отворачивайся. Не смотри в глаза. Подчиняйся. Не противоречь. Будь покорной и тихой. Если спросит… говори, что любишь, что принадлежишь только ему навсегда… И он уйдёт.