— Это был сильный человек, — сказал Эверард. — Меня не радует случившееся, но, по крайней мере, он избавлен от пыток.

Не затрещат кости в железном башмаке, колесо или дыба не разорвет мышцы, в раскаленных клещах не задымится кожа, не расплющатся в тисках половые органы. Средневековая власть изобретательна в части истязаний. Если бы в ходе следствия Фульк поступился рыцарской честью и дал признательные показания, его все равно казнили бы, сожгли на костре.

— Какое ни есть, а утешение, — кивнул Марло и склонился над другом. — Адье, Фульк де Бюше, рыцарь Храма. — Он закрыл покойнику глаза, поднял ему челюсть и поцеловал в губы.

Эверард помог освобожденному узнику встать со скользкого пола.

— Я буду сотрудничать со следствием добровольно и в полном объеме, — без эмоций в голосе пообещал Марло. — На снисхождение не рассчитываю.

— Вы поступили неосторожно, — ответил Эверард, — что привело к бегству флота тамплиеров. Но данное событие было в истории «всегда». Просто теперь нам известны его подлинные обстоятельства. Никакого иного вреда вы не причинили.

«Если не считать этой гибели. Но все люди смертны».

— Не думаю, что Патруль будет к вам излишне строг. Конечно, об экспедициях придется забыть, но вы сможете принести пользу в обработке собранных материалов. Там и реабилитируетесь.

Как же безжизненно, по-канцелярски это звучит…

Что ж, любовь не оправдывает в конечном итоге любое прегрешение. Но разве сама по себе любовь когда-нибудь являлась грехом?

По лестнице спустились нагруженные добычей люди.

— Уходим, — сказал Эверард и повел свой отряд наружу.

Перевод: Г. Корчагин

Интерпланетарные исследования

(цикл)

Планета, с которой не возвращаются

(роман)

Откуда-то доносились щелчки и невнятное бормотание робота. Аварийные огни, промелькнув всеми цветами спектра, остановились на огненно-красном, замигали, засверкали, и сирена завела свою жуткую песнь.

— Отойдите отсюда!

Трое техников бросили работу и столпились у подъемника напротив ближайшей стены. Контрольная панель вопила скандально-красным. Невесомые тела людей продирались сквозь запутавшуюся в воздухе сирену прямиком к выходу.

— Вернитесь назад, вы!..

Они выскочили еще до того, как умолк громовой голос Кемаль Джаммас-луджиля. Инженер сплюнул им вслед, ухватился за поручень и оттолкнулся в направлении панели.

«Радиация, радиация, радиация», — пронзительно завывала сирена. Радиация, достаточная для того, чтобы пройти сквозь защиту, ионизировать воздух в машинном отделении и привести в бешенство аварийную систему. Воздействие ее было разносторонним — Джаммас-луджиль проплыл достаточно близко от измерительных приборов, чтобы прочесть их показания. Интенсивность излучения увеличивалась, но человек все же мог оставаться здесь с полчаса без особой опасности.

Почему они впрягли его в одну связку с этими недоумками, которые настолько суеверны к гамма-лучам, что отводят взгляд, как только конвертер попадается им на глаза?

Он вытянул руки вперед и остановил свой полет, погасив скорость напряжением мышц. Дотянувшись до рубильника, инженер рывком опустил его вниз. Звякнуло. Почему-то не сработала автоматическая система безопасности, и ядерные огни в конвертере превратились в маленькое солнце — но, черт возьми, человек пока еще может остановить его!

В работу включились другие реле. Замедляющие стержни скользнули назад, прекращая подачу топлива. Энергия, производимая конвертером, переключилась на генераторы, создающие угнетающие поля, которые должны были остановить реакцию…

И не остановили!

Несколько секунд Джаммас-луджиль осознавал этот факт. Вокруг него, в нем самом воздух был полон смерти; глаза чувствовали давящую тяжесть, легкие уже, наверное, светятся; но сейчас интенсивность излучения должна понизиться, ядра замедляются в поле генераторов, пока их скорость не опустится ниже резонансной, и Джаммас-луджиль может остаться и попробовать найти неисправность. Он наметил себе путь вдоль громадной панели к приборам автоматической системы безопасности и ощутил, как взмокли ладони.

Их экипаж испытывал новейший усовершенствованный конвертер, ничего более. Что-нибудь могло отказать в той или иной его части; но чрезвычайно сложный блокирующий комплекс, который управлял машиной, мог саморегулироваться, имел «защиту от дурака», и…

Сирена начала реветь еще громче.

Джаммас-луджиль почувствовал, что весь покрывается потом. Да, подача топлива прекратилась, но реакция не остановилась. Нет угнетающих полей! За обшивкой адское пламя пожирает себя. Это займет несколько часов, и к тому времени все оставшиеся на корабле будут мертвы.

На какое-то мгновение он завис, проникаясь чувством бесконечного падения в невесомости, осознавая рев и безжалостность красного света. Если они покинут корабль на орбите, он будет горячим еще много дней, и конвертер полностью придет в негодность. Надо исправить его сейчас!

За спиной инженера закрылись защитные створки, и вентиляционная система прекратила свое назойливое жужжание. Корабельные перехватчики не позволяли отраве распространиться по всем внутренностям. Они пока еще работают. Но они не могут позаботиться о человеке, и радиация по-прежнему ест его плоть.

Кемаль крепче сжал зубы и приступил к работе. Аварийное ручное управление до сих пор казалось исправным. Инженер произнес в ларингофон:

— Джаммас-луджиль — капитанскому мостику. Я собираюсь катапультировать эту чертову штуку. Значит, снаружи корпус корабля будет горячим несколько часов. Есть кто-нибудь там?

— Нет. — Голос контролера звучал тихо и испуганно. — Мы все находимся у шлюза спасательного катера. Не кажется ли вам, что надо покинуть корабль и оставить его гореть здесь?

— И потерять машину, стоимостью в биллион солар? Нет, спасибо! Просто оставайтесь там, где стоите, все будет в порядке.

Даже в этот момент инженер презрительно фыркнул. Он начал поворачивать штурвал катапульты, упершись ногами так, чтобы не крутиться в другую сторону.

Вспомогательные механизмы были механическими или гидравлическими — за что хвала конструкторам, теперь, когда все электронное оборудование взбесилось. Лицо Джаммас-луджиля исказилось от напряжения. Открылось несколько люков. Раскаленные добела газы бешено выплеснулись в пространство, на краткий миг во тьме блеснуло пламя, и больше человеческий глаз не мог ничего разглядеть.

Красный свет медленно сменился на желтый, и сирена приглушила свой рев. Уровень радиации в машинном отделении заметно падал. Джаммас-луджиль прикинул, что он не получил предельной дозы облучения, хотя доктора, вероятно, отстранят его от работы на несколько месяцев.

Он прошел через особый аварийный выход; у себя в каюте сбросил одежду и отдал ее роботу. Затем прошел три стадии дезактивации в специальной комнате; через полчаса счетчик Гейгера сообщил, что Джаммас-луджиль может появиться в обществе других людей. Он скользнул в комбинезон, который принес другой робот, и прошел на капитанский мостик.

Когда инженер вошел, контролер отпрянул в сторону, как бы шутя.

— Да ладно, — саркастически ухмыльнулся Джаммас-луджиль. — Я знаю, что еще немного радиоактивен. Мне нужно взять колокольчик, звонить в него и кричать: «Грязный! Грязный!» Но сейчас я хотел бы связаться с Землей.