Потом она вновь исчезла. Невежественная, импульсивная… ребенок, адское отродье!
Развернувшись над студенческим городком, мы увидели свет в окнах академического корпуса.
— Вероятно, здесь устроили штаб, — сказала Джинни. — Узнаем новости.
Свертальф приземлился на бульвар перед зданием. Мы, спотыкаясь, побрели вверх по ступеням.
Дверь охраняли вооруженный противопожарным снаряжением легавые.
— Эй, вы! — один из них загородил нам дорогу. — Куда вы направляетесь?
— На совещание, — Джинни пригладила волосы.
— Вот как? — полицейский взглянул на меня. — Одет и взаправду для совещания…
Все, что творилось этой ночью… Хохот полицейского переполнил чашу терпения. Я превратился в волка и тряхнул легавого за штаны. Он замахнулся дубинкой, но Джинни превратила его в маленького удава. Я снова превратился в человека и представил банде полицейских решать возникшие у них проблемы самим. Мы прошли в зал.
Зал совещания преподавательского состава был набит битком. Мальзус собрал всех своих профессоров. Мы вошли и я сразу же услышал его звучный голос:
— …постыдно. Власти не захотели прислушаться к моему мнению. Джентльмены! Город выступил против носящего мантию ученого. Мы обязаны защитить честь…
Мальзус замигал, увидев меня и Джинни с Свертальфом входящими. Его лицо приобрело цвет тирского пурпура, когда он заметил торчащие голые колени. В самом деле, я был в блеске своей славы, отделанное норкой пальто и щетинистой подбородок.
— МИСТЕР МАТУЧЕК!!!
— Он со мной, — отрывисто сказала Джинни. — Пока вы тут заседаете, мы сражались с саламандрой.
— Возможно, чтобы победить ее, требуется нечто больше, чем мускулы, — улыбнулся доктор наук Алан Аберкромби. — Больше даже, чем мускулы волка. Как я вижу, мистер Матучек остался без штанов в самом прямом смысле этого слова…
Джинни холодно глянула на него:
— Я полагала, что ты руководишь гидрой…
— О, у нас уже достаточно специалистов, чтобы использовать одновременно трех водяных Духов, — сказал Аберкромби. — Рутинная работа. Я понял, что мое место здесь.
Скоро мы без труда справимся с пожарами.
— А саламандра тем временем зажжет новые, — отрезала Джинни. — И с каждым пожаром она делается все сильнее и сильнее… Пока вы здесь сидите и благодушествуете.
— Ну, моя дорогая, спасибо, — он рассмеялся.
Я так сжал челюсти, что сделалось больно. Джинни, в ответ на смех, улыбнулась. Улыбнулась на самом деле.
— К порядку! К порядку! — гудел президент Мальзус. — Мисс Грейлок, садитесь, пожалуйста. Хотите ли вы что-нибудь добавить к дискуссии?
— Да. Теперь я понимаю, что представляет собой саламандра, — она заняла место за дальним концом стола. Это был последний, оставшийся незанятым стул. Так что мне пришлось с несчастным видом болтаться на заднем плане. Ах, если бы на ее пальто было больше пуговиц!
— Так хорошо вы понимаете, что можете уничтожить ее? спросил профессор алхимии Линден.
— Нет, но я поняла ее образ мышления.
— Нас больше интересует, как ею управлять, — сказал Линден. — Как мы можем, наконец, от нее избавиться? — он прочистил глотку. — Очевидно, прежде всего, нам нужно понять, какой процесс позволяет ей так быстро передвигаться.
— Это-то просто, — пыхнул трубкой Грисволд. Его голос был заглушен басом Линдена:
— Процесс, в основе которого лежит, конечно, общеизвестное средство огня с ртутью. Поскольку, в сущности, в наши дни в каждом доме есть, по меньшей мере, один термометр…
— При всем моем уважении, дорогой сэр, — прервал его астролог Витторио, должен сказать, что вы говорите сущий вздор. Дело просто в том, что Меркурий и Нептун, совпав с созвездием Скорпиона…
— Вы не правы, сэр, — возразил Линден. — Крайне не правы!
Давайте справимся в «Арс тауматургика»… — он посмотрел в поисках своего экземпляра, тот куда-то задевался.
Алхимику пришлось, чтобы найти книгу, пропеть адаптированный вариант заклинания, используемого племенем Добу при поисках бататов.
А Витторио тем временем вопил:
— Нет, нет и нет! Совпадение со Скорпионом, если учесть, что им противостоит Уран в своей восхождении, как я легко могу доказать… — он подскочил к доске и принялся чертить на ней диаграмму.
— О, поехали! — фыркнул Джаспер. — Не понимаю, как вы оба можете так ошибаться. Как было доказано мной в докладе, прочитанном на последней конференции «Тройственных англосаксонцев», внутренняя природа матрицы…
— Это было опровергнуто еще десять лет назад, — загремел Линден. — Средство…
— Ding an sich…
— Уран…
Я украдкой подобрался к Грисволду и дернул его за рукав. Он вслед за мной, с легким топотом, последовал в угол зала.
— Ладно, как же действует эта окаянная тварь? — спросил я.
— О, в основном ответ дает квантовая механика, — прошептал он. — Согласно принципу неопределенности Гейзенберга, существует определенная вероятность нахождения фотона в какой-либо точке пространства. Чтобы изменить свои пространственные координаты обычного дифракционного процесса. Наблюдается пси-переход. В результате она переходит от точки к точке, не пересекая разделяющее пространство. Не появляясь в нем. Это очень напоминает скачок электрона, хотя, если быть точным, аналогия не совсем корректна, ибо меняется влияние…
— Ладно, это не важно, — вздохнул я. — Наш разговор делается чуточку беспорядочным. Не лучше ли нам…
— Заняться первоначально поставленной целью, — согласился подошедший к нам Аберкромби.
За ним к нам присоединилась Джинни.
Тем временем Линден успел подбить глаз Витторио, а Джаспер забрасывал их обоих кусками мела.
Наша, оставшаяся вне схватки группа, отошла поближе к двери.
— Я уже нашел ответ на нашу проблему, — сказал Аберкромби. — Но мне нужна помощь. Волшебство трансформации.
Мы превратим саламандру во что-то иное, с чем сможем легко справиться.
— Это опасно, сказала Джинни. — Тебе понадобятся действительно сильные заклинания, а это такая вещь, что результаты могут оказаться обратными. Что тогда случится, предсказать невозможно.
Аберкромби выпрямился и уставился на нее с благородной болью:
— Ради тебя, моя дорогая, я готов встретить любую опасность…
Она посмотрела на него с восхищением.
Меня всего скрутило.
— Пойдем, сказала она, — я тебе помогу.
Грисволд схватил меня за руку:
— Не нравится мне это, мистер Матучек, — поведал он. — Искусство слишком ненадежно. Должен, наверное, существовать какой-то иной метод, основанный на законах природы. На законах, которые можно было бы выразить качественно.
— Да, печально сказал я. — Но что это за метод?
Я пошлепал к сблизившимся над книгами головами Джинни и Аберкромби. Рядом вышагивал Грисволд и Свертальф, дергающий хвостом в сторону Трисмегистерского факультета. Профессора ничего не замечали, они были слишком заняты собой.
Мы вышли. Проследовали мимо, бесившихся втихомолку, (мы их хорошо запугали) банды полицейских.
В его химическом отделе были необходимые нам вещества.
Мы вошли в отозвавшуюся эхом темноту.
Вот и наша цель. Лаборатория первого курса. Длинная комната, в которой рабочие столы со скамьями, полки и тишина. Грисволд включил свет.
Аберкромби осмотрелся:
— Так, нам придется затащить сюда саламандру. Она обязательно должна быть здесь, иначе мы ничего не сможем сделать.
— Действуй, и будь наготове, — сказала Аберкромби Джинни. Я знаю, как заманить сюда эту бестию. Небольшая трансформация.
Она подготовила пробирки, заполнила их различными порошками и бегло начертила на полу символы. Уже подготовлены были к работе, увенчанные шарами, волшебные палочки.
— Что вы надумали? — спросил я.
— Ох, не путайся под ногами! — вскрикнула Джинни.
Я сказал себе, что это вызвано всего лишь слабостью и отчаянием. Но все равно было больно.
— Мы, разумеется, используем ее тщеславие. Я приготовлю римские свечи, ракеты, заряды. Выпустим в воздух все это, и, естественно, она явится продемонстрировать, что она способная еще более эффектные штучки сотворить.
