— Прошу сесть, — предложила Пеле. Они сели на повернутые друг к другу кресла на синем ковре с богатой текстурой. — Каково ваше поручение?

Он мало знал эту породу. Знакомство с Минервой было поверхностным, инициировано ею, когда он ее заинтересовал, и не длилось долго. Других захарийцев он видал только случайно, в основном в Аурейе. Они никогда не покидали свой остров помногу сразу, если только не летели космическим рейсом не из своего космопорта. Они были обществом отшельников. Это не было результатом секретности, не требовалось правительством или что-то в этом духе. Они просто мало общались с внешним миром и не принимали никого, кроме нескольких специально допущенных гостей. Ни одного журналиста среди таковых не бывало. Возвращавшиеся свободно рассказывали о виденных там уникальных вещах, двое или трое написали книги об этом острове. Но ничего больше. Как будто каждое захарийское лицо было улыбающейся маской.

И все же Таргови мог заметить, что Пеле ждет, когда он перейдет к делу.

— Я пришел к вам, донна, более от лица своих двух друзей, чем от своего собственного, — начал он. — Не будет оскорблением для вас сказать, что у меня в этом деле нет личного интереса. Мое положение ненадежно. Я приземлился в Аурейе как раз тогда, когда сэр Олаф Магнуссон провозгласил свою… гм… декларацию. Гражданское космическое сообщение было запрещено без специального разрешения, которое пока что мне не светило. Привезя с собой пассажиров — тех двоих, о которых я говорил, — вместо товаров, я не имею ничего, чем торговать для удовлетворения жизненных потребностей, и в кошельке у меня осталось немного. Женщина нахмурилась:

— У нас не благотворительная организация, и работы у нас тоже нет.

Таргови изобразил человеческую улыбку, не разжимая губ, поскольку клыки хищника могли создать неверное впечатление.

— Я не прошу об одолжениях, донна, — сказал он любезно. — Я и так у вас в долгу, — он коснулся оксигилла, поднимающегося над его плечами. — Ведь этот предмет, позволяющий мне дышать, сделан на Захарии?

Лесть пропала зря.

— Вы за него заплатили, или кто-то заплатил вместо вас. Я слыхала, что вашему виду свойственна физическая сила. Постарайтесь устроиться грузчиком, матросом, поденным рабочим или кем-то вроде этого. В большинстве лесных общин не хватает механизации.

— Нет, дослушайте меня, прошу вас. Мои пассажиры с Имхотепа необычны. Я думаю, они могут предложить нечто, что ваш народ сочтет ценным. По крайней мере воданит может предложить.

Это привлекло ее внимание.

— Тот воданит, что вчера прибыл? Я видела, как он здесь шествовал, и хотела пригласить его для разговора. Может быть, и на обед, — тут Пеле добавила толику юмора, — хотя подавать пришлось бы много.

— Могу представить его вам, миледи. Позвольте рассказать его историю?

Он описал ей поиски Аксора — лаконично, поскольку хотел разжечь ее любопытство к подробностям.

— В Лагере Ольги он нашел проводника — девушку-бродягу по имени Диана Кроуфезер…

Пеле подняла руку:

— Постойте. Это та темноволосая оборванка, что шла рядом с ним?

— А кто же еще? — Таргови увидел, как она задумалась и в то же время слегка заинтересовалась. И продолжал: — Мы с Дианой старые знакомые. Я хотел оказать ей услугу и обеспечил проезд на Дедал, где, как я думал, будет вероятнее найти реликты того рода, что они искали на Имхотепе. Если даже ничего другого они не найдут, может быть, они получат материалы уже открытые, но не опубликованные. К тому же Диане должна понравиться эта планета, более ей близкая и совершенно новая. И я был уверен, что Аксор мне заплатит.

Быстро выдав эту ложь, Таргови говорил дальше:

— К сожалению, как я уже говорил, разразилась война, и мы застряли на Дедале. Нас даже арестовали и допросили.

Когда нас освободили, Аксор с Дианой стали собирать сведения о реликтах Древних. Найденная информация подсказала им решение отправиться вниз по реке. Я остался в столице, стараясь найти способ вернуться на Имхотеп, но не нашел ничего. Тогда я сам поехал в Лулах. Корабль оказался экспрессом, и я прибыл очень быстро.

Учитывая, сколько таких кораблей курсировало по реке и насколько быстро они оборачивались, Таргови не думал, что кто-нибудь станет проверять его рассказ.

— Занимательная история, — сказала Пеле, — но какое она имеет ко мне отношение?

— Существенное, миледи, по моему мнению, — ответил он. — Могу я задать вам вопрос? Есть ли на Захарии таинственные развалины?

Она пристально на него посмотрела:

— Нет.

— В самом деле нет?

— Мы живем на этом острове уже столетия и переделали каждый его квадратный сантиметр. Мы бы знали.

Таргови вздохнул:

— Тогда соображения моих друзей оказываются ложными. Ох как мне не хочется им этого говорить! Они так надеялись.

— Распространение таких необоснованных слухов о нас всегда неизбежно. Зачем мне вам лгать? — Пеле взялась за подбородок. — Я сама слыхала о массивных и непонятных стенах и о чем-то подобном — но далеко, в джунглях и на ледниках материка. Быть может, это всего лишь сказки путешественников. Вашим спутникам стоит продолжить поиски.

— Это может оказаться не так легко, донна, — у них кошельки тоже показывают дно. Вы лично ничего определенного не знаете о реликтах Древних, кроме существования их на других планетах. Однако за сотни лет жизни захарийцев на Дедале их исследователи и работники факторий должны были узнать всю планету, а также дальние миры. Должны существовать обширные записи, а может быть, и конкретные люди, от которых мы можем узнать, что правда, а что нет. Это сэкономит нам — Аксору то есть — много усилий, которые иначе могут оказаться бесплодными.

— Значит, вы хотите, чтобы я для вас посмотрела в нашей базе данных? — женщина задумалась и сердечно согласилась: — Это я могу. Вы возбудили мое любопытство.

— Нг-нг, миледи более чем любезна, — сказал Таргови, — но это, честно говоря, не совсем то, что было у меня на уме. Не могли бы мы лично отправиться на Захарию и продолжить наши исследования? Вы знаете, что печатное слово и изображение, как бы ни были ценны, — это еще не все. Они не заменяют общения, взаимодействия умов.

Пеле выпрямилась, взор ее стал резче:

— Вы ищете бесплатного стола и крова? Таргови хмыкнул:

— Откровенно говоря, это мой главный мотив. Дайте мне несколько стандартных дней вздохнуть свободно, ну неделю-другую, и я найду способ прожить на Дедале. Даже, быть может, заключу с вами торговые соглашения или любой ценой получу вашу помощь в попытках убедить Флот отпустить меня домой. У вас есть влияние.

— Я говорила вам, что мы не подаем милостыню.

— И я не нищий, донна. Мои скромные товары вас могут и не интересовать, но сейчас у меня в торговом активе сам Аксор. Кажется, он первый воданит на Дедале. И уж во всяком случае — на памяти нынешнего поколения. Он может рассказать вашим ученым не только о своем мире и народе — причем такие факты, которые не попадают в сводки, — но он еще и странствовал по всей Империи. Он не только выдающийся авторитет в исследовании загадочных Древних, у него большой опыт знакомства с многочисленными и современными обществами. Давайте признаем, что этот наш сектор — провинциальный, почти не затрагиваемый течениями цивилизации. Аксор для вас — глоток свежего воздуха. И могу вас заверить, что он весьма приятен как личность.

Таргови несколько секунд помолчал, чтобы важная мысль упала в подготовленную почву.

— И еще одно. Общая ситуация в Галактике так неустойчива… Случиться может все — от смертельной опасности до лучезарной возможности. Аксор — не политолог, не искатель богатства или могущества. Но он много путешествовал и глубоко задумывался над тем, что видел — со своей, не человеческой, не цинтианской, не мерсейской точки зрения. Кто может знать, сколько будет полезного для выбора между действием или воздержанием в том, что он расскажет? Решитесь ли вы отказаться от сведений, которые он может вам дать?