Райднур втянул дым, поежился и, почувствовав чье-то приближение, повернулся. Мягкой походкой пантеры к нему подошла Эвагайл. Она еще не позаботилась о том, чтобы одеться, но холод и сырость ее, кажется, нисколько не волновали. Райднур упрекнул себя в том, что заметил, как хорошо она выглядела. «Пора бы остепениться, — подумал он. — Тебе поручено заниматься делом».

— Я нарушу ваше уединение, — хрипловато произнесла она на апвудском диалекте, более древнем, чем язык, на котором говорили в Городах. Произношение было действительно другое, медленнее и мягче. Но Райднур не заметил, чтобы словарный запас и грамматика сильно изменились. Может быть, вообще не изменились. — Что-то у вас мрачноватый вид сегодня. И вы наверняка голодны, могу поспорить. — Она протянула ему большой золотистый шар.

— Что это?

— Мы называем это яблоком. В это время года они растут везде.

Райднур спрятал трубку и откусил кусочек. Плод оказался вкусным, сладким, слегка отдавал дымком и обладал выраженным привкусом твердого белка. Он откусил снова, чувствуя волчий аппетит.

— Спасибо, — сказал он с набитым ртом. — Этой пищей и в самом деле можно насытиться.

— Ну, не совсем так. Хотя для завтрака сгодится.

— Я… гм… понимаю, что леса полны еды круглый год.

— Да, если знаешь, что и как искать. Прежде чем человеческие существа научились обходиться без синтетики, нужно было дать растениям и животным с других планет прижиться здесь и вывести видоизмененные формы, которые смогли бы произрастать в местных условиях. Особенно важно было развести организмы, накапливавшие в себе железо, содержащееся в почве, и другие важные минералы. Требовались также и некоторые витамины.

Райднур прекратил жевать, потому что у него отвисла челюсть. Дикари не могли так рассуждать! И, боясь, как бы Эвагайл не рассердилась, он поспешно овладел собой и сказал:

— Я думал, что первые несколько поколений вывели такие экземпляры, чтобы облегчить свое продвижение в глубину необжитых территорий и эксплуатацию их ресурсов. Почему же это им не удалось?

— По многим причинам, — ответила Эвагайл. — Включая, должно быть, глубоко укоренившийся страх когда-либо остаться в одиночестве. — Она нахмурилась. В ее голосе зазвучали металлические нотки. — Но имели место и практические причины. Новые организмы нарушили экологию. У них не было здесь естественных врагов. Они разрушили леса на огромных пространствах. Известно ли вам, что именно так на юге Стартопа возникла пустыня. Наши первые поколения приложили гигантские усилия, восстанавливая природный баланс и плодородие.

Райднур опять разинул рот, не уверенный в том, что услышал и понял все правильно.

— Конечно, солнце помогло, — продолжила Эвагайл уже спокойнее.

— Прошу прощения?

— Солнце. — Она указала на восток. Утренний свет выглядел сейчас как расплавленный металл, и к небу пробивались снопы лучей. Волосы Эвагайл стали медными, а тело бронзовым. — Звезда F-типа. Даже через плотную атмосферу проникает значительное количество ультрафиолетового и ионизирующего излучения. Биохимия основана на высокоэнергетических составляющих. Жизнь на Фригольде более энергична и динамична, чем на Терре, развивается быстрее, находит больше новых путей быть такой, какой ей хочется. — Ее голос звенел. — Или ты приспособишься к лесу, или долго не протянешь.

Райднур отвернулся. Эвагайл слишком многое пробудила в его душе.

Несмотря на то что дикари орудовали примитивными орудиями, работа по разрушению самолетов шла быстро. Райднур понял, почему их металл пользовался таким спросом. Было известно, что у дикарей есть свои рудники, но их немного и они бедны; аборигены использовали металл только тогда, когда было необходимо заменить камень, дерево, стекло, кожу, кость, раковины, волокна, клей… Но транспортные средства разбирались с неожиданной осторожностью. Мастера, которые, очевидно, понимали в этом толк, наблюдали, как демонтируют оборудование — тщательно и осторожно, не нарушая его целостности, как, например, приемопередатчики и силовую аппаратуру.

Эвагайл, казалось, следила за его мыслями.

— О да, мы будем использовать эти приспособления, пока они работают, — сказала она. — Они не являются жизненно необходимыми, но очень удобны. Для известных целей.

Райднур доел яблоко, достал трубку и снова раскурил ее. Женщина сморщилась. Лесные люди не знали такого зла, как табак, но, по слухам, у них было много других пороков, причем кое-какие из них ошеломили бы даже пресыщенного терранина.

— Я никак не ожидал такой образованности, — сказал он. — Включая, осмелюсь сказать, вашу собственную.

— Мы не все провинциалы, — дерзко ответила Эвагайл. — Некоторые, как, например, Карлсарм, учились на других планетах.

Их отбирали, видите ли, как имевших к этому талант. Потом они возвращались и учили других.

— Но… Как…

Какое-то мгновение ее светло-карие глаза изучали Райднура, приводя его в смущение своим спокойствием. Наконец она сказала:

— Я полагаю, ничего не случится, если я скажу вам. Я верю в вашу честность, Джон Райднур, — интеллектуальную честность. Нам все-таки нужны связные с Империей.

Наши люди путешествовали на арулианских кораблях. Это было до восстания, конечно, а началось много поколений тому назад. Людей Девяти Городов это не интересовало. Они всегда держались в стороне от арулиан; я полагаю, частично из-за снобизма, а частично — из-за недостатка воображения. А арулиане с нами тоже торговали. И это не было секретом. Не было секретом и то, что мы знали их ближе, научились у них большему, чем жители Городов. Незнание деталей этих взаимоотношений населением Городов можно объяснить только его абсолютной незаинтересованностью. Они не спрашивали, чем занимались их «младшие братья». Почему мы или арулиане должны выслушивать нотации по этому поводу?

— И чем же вы занимались? — мягко спросил Райднур.

— Сначала ничем, кроме того, что осуществляли желание наших людей посмотреть на цивилизацию Галактики — настоящую, а не на эти самодовольные замшелые Девять Городов, — и арулиане охотно продавали нам места на своих грузовых кораблях. И в самом деле, мы посещали в основном планеты, не входившие в состав Империи, — вот почему на Терре никогда не слышали о том, что происходило. Некоторые, такие, как Карлсарм, посещали планеты Империи, осматривались, поступали в школы и университеты… В это время, однако, взаимоотношения на Фригольде становились все более напряженными. Нельзя было предсказать, что может произойти. И мы подумали, что хорошо бы снабдить наших студентов прикрывающими документами. Это было несложно. Никто ни о чем особенно и не спрашивал. Никто не в состоянии запомнить все народы всех колоний. Галактика такая большая!

— Да, это так, — прошептал Райднур. Поднималось солнце, такое блестящее, что слепило глаза. — И что вы теперь собираетесь делать?

— Постепенно уходить в леса, пока вражеские самолеты нас не выследили. Спрячем наше добро — и домой.

— А как насчет ваших пленных? Людей, которые были принуждены пилотировать и…

— Ничего, они могут остаться здесь. Мы покажем им, что можно есть и где источник воды. И мы оставим массу развалин.

Через некоторое время их найдут исследователи, и я надеюсь, что некоторые из них присоединятся к нам. У нас не так много людей с цивилизованной подготовкой.

— Присоединятся к вам? — Райднур опешил. — После того, что вы сделали?

Эвагайл опять посмотрела на него внимательно и сурово:

— А что такого незабываемого мы сделали? Убили несколько человек, да, — но в честном бою, во время войны. Но мы рисковали собой, чтобы спасти жизни остальных.

— А как насчет их средств к существованию? Их домов? Их собственности, их…

— А как насчет наших? — Эвагайл пожала плечами. — Ничего. Я думаю, у нас будет три или четыре новичка. Молодые люди, полные сил. Я надеялась на вас. Но, наверное, мне лучше побеседовать с кем-нибудь более сговорчивым.

Она повернулась, без резкости или вызова, и сбежала по склону вниз. Райднур последовал за ней.