— Меня они боссом называют. У одного, правда, я в списке злейших врагов числюсь, так вот он меня владыкой пару раз называл, чисто чтобы уязвить. Слушай, Ролл. А ты денег не потеряешь из-за того, что обо мне не напишешь? Ведь не ты один в этом направлении роешь? Рано или поздно информация всплывет. Причем скорее рано.

— Не особо много я потеряю, поверь. Ты о себе подумай. Пока ты делаешь то, что нужно, система тебя холит и лелеет, а что будет, когда тебе надоест вести себя, как пай-мальчик?

— Сам такой. И у меня от системы иммунитет имеется, — огрызнулся я, дожовывая котлету.

— Удача? Слышал про нее. Но, думаю, у системы на удачливых тоже управа имеется, — это да, я одного такого сам обломал, мелькнуло у меня в голове, а Балабол продолжал гнуть свое. — Но тут дело не только в тебе. Даже если отбросить все остальное, то новая имбалансная раса с родовой локацией — лакомый кусочек. Рано или поздно до тебя доберутся в реале. Чем больше возможностей здесь, тем сильнее интерес к тебе там. Думаю, власти примут какие-то законы для защиты виртуальной собственности, включая персонажей, но пока с этим не особо. Именно об этом я сейчас пишу, кстати. О том, как собственная крутая прокачка может стать ловушкой в реале. Даже если ты ни разу не деанонимизировался, все равно, стопроцентной защиты не бывает.

— У меня бывает, — я подмигнул певице, которая, увлекшись, задержала на мне свой взгляд.

— Твой отец — президент какой-то большой страны? — скептически скривился Ролл.

— Я оцифрованный, — выложил я, удивившись, что этот факт до сих пор ему не известен.

И сразу понял, как устал скрывать информацию о себе от друзей.

— Охренеть! Слона то я и не заметил, — Ролл потер лицо и стал похож на снесшего яйцо филина.

В итоге мы договорились совершить совместное паломничество в свежеотгроханную паладинскую мекку. К сожалению, Джека придется оставить здесь, иначе поговорить в пути не выйдет, а ведь ради этого все как раз и затевалось. Во всяком случае не в последнюю очередь. Соответственно дилижанс отпал по той же причине.

Естественно, для путешествия я решил приобрести осла. Пони для слабаков! Идея Балаболу настолько понравилась, что он тоже решил испытать этот вид транспорта на своей заднице. Так что в семь утра мы встретились на Центральной площади и отправились за скакунами.

Конюшня встретила нас запахом свеженаваленного навоза. Даже центре столицы животинки хотят какать, так что в подобных местах от амбре не избавиться. Но, несмотря ни на что, была у этой смеси запахов своя притягательность. Словно призыв поскорее отправляться в путь.

Ослов мы выбирали недолго, тем более, что опыт у меня уже имелся. Расплатившись, в восемь уже миновали городские ворота и вздохнули полной грудью свежий воздух полей.

— Надо было мне все-така купить того белоснежного красавца, — причмокнул губами Балабол. — Представляешь какая была бы картина? Я на белом коне, а ты…

— Еще бы не представлять, — проворчал я. — Что я по твоему, быдло необразованное? Дон Кихот и Санчо Панса получились бы.

— Именно! — мой попутчик важно поднял вверх указательный палец, а потом кивнул на притороченные к крупу моего ослика ножны. — С этим ломом за спиной ты вылитый оруженосец. Символично, скажи?

— Ну насчет твоих потуг воевать с ветряными мельницами все ясно, а я к Санча каким боком? Меч не в счет, мне его своим просветленным присутствием освящать полагается. Такова наша паладинская доля.

— Вот этим самым приземленным отношением к окружающему нас миру, мой друг, ты вылитый Санчо Панса. Нет в тебе стремления к прекрасному.

— С чего вдруг? Я девчонкам сообщение еще ночью отправил. Ответили, что у них еще после прошлого путешествия проблем по горло. Причем обе почти в одинаковых выражениях настаивали, чтобы мы взяли с собой отряд охраны.

— И где он? — Ролл удивленно завертел башкой.

— Я ответил, после такого меня точно исключат из пантеона. За неспортивное поведение. Тащить с собой толпу телохранителей для небольшого путешествия по мирным локациям… — я презрительно поморщился.

— Все так же не утруждаешь себя изучением маршрута и общей обстановки по пути следования, — коварно усмехнулся писатель. — Боюсь, ты плохо представляешь себе, что такое Замбей.

— Ну так просвети, — пожал я плечами.

— Неспортивно, ведь, — подмигнул мне этот приколист. — И не интересно. Сюрприза не получится. Дураки ведь учатся на своих ошибках.

— Ну-ну…

— Зато ты оказался абсолютно прав насчет осликов. В чем-то даже удобнее лошадей, — Ролл задумчиво похлопал своего по шее. — Вчера ты меня малость огорошил. Я тут пораскинул мозгами в спокойной обстановке, и вот что тебе скажу: срочно рви когти из виртуала. Ты для системы стал важным звеном, а я очень сомневаюсь, что она пустила все это дело на самотек. Гарантий, что она не полезет править тебе мозги, никаких. Я даже не уверен, что теперешний ты это тот же человек, которым был до оцифровки. И чем дольше ты зависаешь здесь в полностью цифровой форме, тем хуже для тебя.

— Слыхал, что оцифрованные могут сойти с ума? А знаешь от чего?

— Извини. Просто не сообщить об очевидной проблеме я не мог, — еще больше помрачнел Ролл.

— Оно-то понятно, но только еще до оцифровки я четко знал, что это дорога в один конец. Моя мать все выяснила, поверь. И от меня ничего не скрывала. Технология, позволяющая сканировать состояние всех нервных клеток человека, чтобы перенести его в цифровую модель, которая потом сможет адекватно функционировать, и как бы даже продолжит жить, если, конечно, поместить ее в виртуальную среду, давно имеется. А вот наоборот — нет. И в первую очередь потому что нет тела. Куда возвращаться? Необходимо создать мой клон, причем не вырастить из эмбриона, а собрать поклеточно. Потому что нервные клетки должны быть без информации, а тело без самосознания. Вот только мышечной памяти тоже не будет со всеми вытекающими. Да и записать ведь тоже не просто. При оцифровке состояние каждого нейрона и его связей перенеслось в модель. Но я ведь живу дальше. Количество информации постоянно увеличивается. В какие нейроны помещать то, что прибавилось за последние месяцы? И были ли они в моем старом теле? Да и старые данные значительно изменились. Короче, поверь, пока что никаких шансов на возвращение в реал у меня нет. Потому что если хоть малейшая возможность появится, я об этом узнаю первым. Точнее вторым. Первым будет моя мать. А раз она меня не дергает каждый божий день, значит все глухо. Ясно?

— Понял, принял. А мама у нас кто? — заинтересовался Ролл.

— Не у нас, а у меня. Забыл, что кошку сгубило?

— Правильно! Не зря я распинался. Деанонимизация для тебя — зло! Через родственников до тебя даже оцифрованного добраться смогут. Тем более через мать. Так что ты бы ей намекнул хотя бы.

— Обязательно передам, что ты за нее переживаешь, — ехидно ответил я. — Лучше про свою новую книгу расскажи.

— О, это будет одна из лучших моих вещей! — сразу загорелся Балабол. — Сплав реала и вирта. Знаешь какой сейчас охват у системы? — я лишь отрицательно мотнул головой. — Девяносто семь процентов! Причем три — это какие-то твердолобые фрики-староверы, уверенные, что виртуал от лукавого. Хотя, если подумать, — писатель, сощурившись, косо посмотрел на меня и заржал. — Ладно, замяли. Короче, денежные отношения в реале начали заметно влиять на виртуал. И я сейчас не про донат, его по прежнему нет.

— Напрямую, — заметил я, чтобы поддержать запал рассказчика.

— Да нет, прям вот вообще не про донат. Основных проблем две. Например, кто-то нашел тайное место, где можно получить редкую абилку и продает информацию о месторасположении находки кому-то за деньги в реале. И вот тут начинаются траблы. Продавец продолжает торговать информацией об этом самом месте, а покупатель требует от него компенсации за то, что несет убытки. Не ржи, уже были прецеденты в судах в реале. Так что куча межпарламентских ассамблей вынуждены срочно утрясать это на международном уровне. И это еще фигня. Больше всего проблем с трудовым законодательством.