Подхожу, опускаюсь рядом с ним на колени, берусь за один сапог.

Молчать глупо. О чем говорят супруги, прожив бок о бок пять лет, но так и не став близкими друг другу?

– Был трудный день? – начинаю издалека.

Дарион будто не слышит. Размышляет о чем-то, по-прежнему не сводя взгляда с носков своих сапог.

Ладно, хочет молчать – пусть молчит. Но меня это уже раздражает. С силой дергаю за сапог. К моему удивлению, он легко соскальзывает с ноги дарга, а я по инерции валюсь на спину вместе с ним.

– Ани! – Дарион подхватывает меня. Хмуро смотрит в лицо. – Почему ты это делаешь?

– Ты сам сказал…

– Я не об этом.

Он смотрит на меня так, будто впервые видит. Хмурится, словно не узнает. Я теряюсь под этим взглядом. По спине пробегают мурашки: неужели что-то заметил? Да нет, не может быть, я была осторожной!

Внезапно он подается ко мне, нависает. Поднимает пальцем мой подбородок и смотрит на губы.

– Не понимаю, – медленно качает головой, – не узнаю тебя. Неужели этот брак нужен тебе настолько, что ты готова переступить свою неприязнь? Я же тебе противен!

Я не могу опустить голову, он не дает, поэтому просто опускаю глаза.

– Ну? – требует он.

Сказать, что он мне уже не противен? Да нет, не поверит. Все-таки у него в анамнезе пять лет супружеской жизни, он знает жену как облупленную. Будет очень подозрительно, если она вдруг перед разводом воспылает любовью!

Мысль об Анабель неприятно царапает. Я запихиваю ее подальше, на самое дно подсознания. И выдаю самую подходящую версию:

– Я привыкла и не хочу расставаться с тобой…

– Не хочешь расставаться?

– Да… я согласна на все что угодно, лишь бы сохранить наш брак…

В глазах Дариона вспыхивает что-то нехорошее.

– Привыкла, говоришь, – цедит дарг сквозь сжатые зубы. И отпускает меня. – Что ж, тогда тебе придется хорошо постараться, чтобы переубедить меня!

Он легко сбрасывает второй сапог и рывком поднимается. Я тоже встаю, не зная, что делать дальше. Застываю испуганным кроликом под его хищным взглядом.

– В постель! – рычит дарг, срывая шейный платок. – Раз ты согласна на все что угодно ради нашего брака!

Не успеваю опомниться, как он швыряет меня на кровать и сам нависает сверху. Его будоражащий запах накрывает меня.

Вытягиваюсь струной, напрягаюсь, ожидая вторжения. Но Дарион не торопится. Удерживая свой вес на руках, просто смотрит. Скользит по мне тяжелым, голодным взглядом, от которого у меня перехватывает дыхание, а по телу пробегает горячая дрожь.  

Потом поднимает руку. На концах пальцев поблескивают острые когти.

Я сглатываю горький комок. Трусливо зажмуриваюсь. И чувствую, как томительно медленно расходится шелк на моей груди.

Мне становится трудно дышать. Нервы внизу живота завязываются в огненный узел.

Дарион ведет пальцем вниз, вспарывая сорочку. Неторопливо смакуя этот момент. Пока она не распадается на две половинки.

Я остаюсь обнаженная перед ним.

Ну, почти…

Его дыхание обжигает. Проникает под кожу. Собирается там расплавленным золотом. Разливается по артериям и венам. Стекает вниз живота.

Мне страшно и в то же время волнительно. Не знаю, чего он хочет. Боюсь даже открыть глаза, но каждой клеточкой тела ощущаю его присутствие.

– Ты красива, – произносит он с внезапной горечью. – Я постараюсь быть нежным.

Странные слова. Странный тон.

Но их смысл ускользает, едва я ощущаю жесткие губы на своей обнаженной груди.

Задыхаюсь. Выгибаюсь дугой. Слышу тихий протяжный всхлип.

Кажется, он принадлежит мне…

Вся покрываюсь мурашками.

Мужские губы становятся мягче. Нежнее. Поцелуи исследуют мои плечи и грудь. Горячий язык касается чувствительной кожи. Скользит, оставляя влажную дорожку и вызывая во всем теле тайную дрожь.

Нужно остановить его, пока все не зашло слишком далеко! Мне ни к чему его ласки, ни к чему эта нежность. Пусть все будет так, как вчера: без эмоций. Он просто возьмет меня. Я просто сделаю то, что должна.

Но все благие намерения исчезают, когда губы дарга накрывают мои.

Вместо того, чтобы оттолкнуть Дариона, я зачем-то пытаюсь стянуть с него рубашку. Мои пальцы проникают под ткань, скользят по мужскому телу, очерчивая каждый мускул. Поднимаются выше, к груди.

Я нащупываю его шрамы, исследую их, ощущая шероховатость кожи там, где должны быть чешуйки. И чувствую нарастающий жар.

Чувствую губы и руки Дариона, которые жадно изучают меня. Слышу наше дыхание – тяжелое, рваное, будто мы оба бежим на пределе возможностей. И все это кажется таким правильным, таким естественным, будто я создана для этого мужчины, а он для меня.

Его руки скользят вверх по моим ногам. Подхватывают под бедра. Губы обжигают живот.

С тихим стоном выгибаюсь навстречу. Цепляюсь за его плечи, зарываюсь пальцами в темные волосы. Чувствую, как он входит в меня.

В какой-то момент Дарион ловит мой взгляд и больше не отпускает. Он так близко, что закрывает весь мир. Тело к телу. Глаза в глаза. Одно дыхание на двоих…

– Сейчас! – раздается четкий, уверенный голос.

И я разлетаюсь на тысячу звезд.

Дарион вжимает меня в свое тело. Его бьет крупная дрожь. Меня тоже. Бездумно скольжу руками по его влажной от пота спине. Отвечаю на рваные поцелуи.

Мне не хочется, чтобы это безумие прекращалось. Не хочу, чтобы он отпускал меня.

Будь что будет. В конце концов, я заслужила кусочек счастья.

***

Эта ночь не похожа на предыдущую. Дарион словно сорвался с цепи. Не знаю, где я прокололась, не знаю, что на него нашло, но свою угрозу он воплотил в действительность. Мне пришлось постараться.

Точнее, старался он, доводя меня до исступления: то вознося на вершину блаженства, то низвергая в ад. И так почти до рассвета. Пока наконец не рухнул рядом со мной. Перевернулся на спину и уставился в потолок.

Мы лежим, обессилев. Рядом, но в то же время бесконечно далекие. Чужие. Думаем, каждый о своем.

Я думаю о том, что этой ночью открыла для себя новые грани чувственности, о которых прежде даже не подозревала. О том, что начинаю привыкать к этому миру и этому мужчине, какими бы странными и опасными они оба ни казались мне. О том, что это очень плохо, потому что мне нельзя к ним привязываться. Нельзя привыкать…

О чем думает Дарион – я не знаю.

Спустя несколько минут он поворачивается ко мне, приподнимается и ловит мой взгляд. Несколько мгновений мы смотрим друг другу в глаза. Дарион – задумчиво, как человек, пытающийся решить дилемму. Я – настороженно, не зная, чего от него ожидать.

И тут он произносит слова, от которых у меня внутри все свивается в тугую пружину:

– Кто ты? 

Я не знаю, что отвечать. Не могу даже шевельнуть языком. Поэтому просто смотрю.

Он повторяет уже напряженнее:

– Я спросил, кто ты?

– Т-твоя жена… – выдавливаю как можно увереннее.

Нужно отыграть свою роль до конца.

На лице Дариона застывает уже знакомое отчужденное выражение. В глазах появляется сталь.

– Ты не Анабель.

Он резко встает. Только что лежал – и уже на ногах, одним, почти незаметным глазу движением. Натягивает штаны. Идет к дверям спальни. Но не к тем, что ведут в кабинет, а к другим. Там, кажется, его личный выход на лестницу.

Я слежу со все нарастающим беспокойством.

– Дар, – мой голос взволнованно хрипит, – ты куда?

Хочу подняться, но ощущение катастрофы сковывает по рукам и ногам.

Дарион распахивает дверь.

– Скарс! – бросает в пустоту коридора.

– Я здесь, ваша светлость! – доносится бодрый ответ.

– Не выпускать льеру из моих покоев и никого к ней не впускать, пока я не вернусь. В случае необходимости разрешаю применять силу.

– Что?! – вскакиваю. – Дар! Подожди!

Но дверь уже захлопнулась, отрезав его от меня.

Проклятье!

Падаю на кровать.

Как он понял? Где я прокололась? Что теперь будет? Что мне теперь делать?!