– Нери, ты секреты умеешь хранить?

– Я – могила! – она делает характерный жест, будто закрывает рот на ключ. – А в чем дело?

– Да мы тут с Дарионом немного повздорили, – озвучиваю придуманную легенду. – Он уже несколько дней дуется на меня. Даже не знаю, как к нему подступиться.

– Хм… – она морщит лоб, – а ночью? Тоже избегает?

Развожу руками.

– Ясно. Слушай, а почему бы тебе не соблазнить его? Он сразу оттает!

– Пыталась, не поддается.

– Это он в человеческом обличии не поддается, а в драконьем, знаешь ли, инстинкты взыграют.

Чувствую, как мои глаза приобретают квадратную форму.

– В смысле?! Ты мне предлагаешь соблазнить его, пока он дракон? Это как?  

– Да не бойся ты! Инстинкты заставят его снова стать человеком. Но ты должна улучить момент, когда он в драконьем облике, и явить себя во всей красе!

– Голой, что ли?

– А почему бы и нет? – она хитро щурится. – Он точно не устоит!

– Ага, осталось только заставить его превратиться в дракона.

– Зачем заставлять? Он и так каждый день обращается.

– То есть?

Я чего-то не знаю?

– Так твой муж каждый день патрулирует ничейную территорию. Пустыню Праха.

– Эм-м… он же вылетает на анкре?

– Нет, лаэрд всегда обращается, как и мой муж, и другие офицеры. Так они могут быстрее сориентироваться и позвать другие отряды на помощь. Или сообщить в крепость о новой волне.

– Волне чего?

– Нечисти. Знаешь, это ужасное зрелище. Надеюсь, тебе никогда не придется его увидеть.

– А ты видела?

Она бледнеет и передергивает плечами.

– Да.

– И не боишься здесь жить?

– А смысл бояться? Если крепость не устоит, эти твари захватят весь мир. Идем, кое-что покажу.

Она ведет меня в маленькое здание, похожее на часовню. Чем ближе мы подходим, тем холоднее становится. Прямо мороз по коже.

Нериль толкает дверь, а меня накрывает внезапный озноб.

Вхожу в полутемное помещение. Кручу головой. Кажется, здесь на стенах висят какие-то штуки, только ничего не разберешь. Единственный источник света – цветные витражи под самым потолком, но от них мало толку.

– Что это?

– Трофейная. Раньше эти штуки были в каминном зале, но я потребовала убрать, потому что они пугают меня.

Нериль чем-то щелкает, и помещение заливает яркий свет. Это активировались кристаллы под потолком и на стенах. А у меня отпадает челюсть и просыпается желание убежать.

Силой воли заставляю себя остаться на месте и выдаю полное глубокого смысла:

– У-ух!

– Ага, – вздыхает Нериль.

– Какие… уродцы…

В полной прострации иду вдоль стены, разглядывая прибитые к ней трофейные… головы.

Помню, в фильмах про охотников показывали такое. Да и у нас в квартире над входной дверью висела поеденная молью оленья голова. Долго висела, еще от бабушки осталась. Бабушка много лет проработала учителем в каком-то поселке на Крайнем Севере, а когда вышла на пенсию, ей на память презентовали чучело оленьей головы.

И вот теперь я с ужасом и затаенным дыханием рассматриваю похожие чучела. Только принадлежат они не мирным олешкам, а…

– Это твари Бездны. Вот мантикора, – говорит Нериль, указывая на что-то ужасно клыкастое, отдаленно напоминающее разъяренного льва, только с рогами буйвола и жесткой шкурой бурого цвета. – Это василиск.

Василиск вопреки моим ожиданиям похож не на змею, а на петуха, который зачем-то раздобрел до размеров тигра, обзавелся акульими зубами и синим гребнем с шипами.

– А это виверна.

Мы останавливаемся возле змеиной головы, сделавшей бы честь любой анаконде. У головы есть даже кусок тела с растопыренными когтистыми крыльями.

– Знаешь что, – признаюсь, – что-то мне здесь неуютно. Может, пойдем?

– Так тут они мертвые! – хмыкает Нериль. – А из Разлома лезут живые.

Голов на стенах очень много. Одна страшнее другой. Нериль продолжает перечислять: аспид, химера, гарпия, горгона…

– А это кто?

Я застываю возле знакомого зверя, и сердце сжимается. Умильная кошачья мордочка, острые ушки с кисточками, крылья нетопыря. Тело и голова покрыты короткой серой шерстью, на вид жесткой и колючей, с бурыми подпалинами. Это чучело меньше других где-то наполовину. И здесь оно целиком, стоит на каменной подставке.

– Детеныш мантикоры.

Мои глаза становятся больше в три раза.

Что? Вот это милое существо?

Невольно кошусь на висящую чуть дальше голову взрослой особи. 

Мама дорогая! Так вот что за гость посещает меня ночами! Детеныш мантикоры! Точнее, если судить по размерам, хороший такой подросточек. В последнюю ночь я заметила что-то странное на его голове. Будто рога начали пробиваться.

И… и что же теперь? Бежать к Дариону, каяться и рассказывать правду?

– Твари Бездны чувствуют магию и тянутся к ней. Раньше ведьмы и колдуны брали детенышей себе в фамильяры, но теперь детеныши редко выходят из Разлома, взрослые твари их прячут, – говорит Нериль, не замечая моего состояния. – Видишь, какой у него окрас? Детеныши мантикоры рождаются серыми, а у этого уже проступили бурые пятна, значит, первая линька прошла. Но рогов нет, значит, это самка. Рога только у самцов растут, как и грива.  

А у меня неоновой вывеской вспыхивает новая мысль: этот звереныш приходит, потому что чувствует мою магию! Но почему его никто до сих пор не заметил? Как он оказался в самом Лемминкейре, ведь именно там я увидела его в первый раз? И кстати, в нашу первую встречу он был куда меньше!

Вопросов куча, ответов нет. К кому обратиться? Кто тут о ведьмах больше всех знает?

Дарион? Нет, он и так от меня как от чумной шарахается. Арген или Эрден? Мы не настолько близко знакомы. Еще начнут что-то подозревать. Анабель? Может быть… Лохан? Старик знает о ведьмах очень много, но захочет ли он делиться?

В конце концов решаю, что с животинкой надо бы встретиться, пока она греха не наделала. Или пока ее не подстрелил какой-нибудь чересчур прыткий вояка. И с Лоханом поговорить. Он ведь не стал ругать меня за встречу с Анабель у него за спиной. Думаю, ему можно довериться.

А Дариона я все-таки соблазню. Он мне за все ответит!

С такими мыслями я выхожу из трофейной вслед за Нериль.

Дарион не явился ни к ужину, ни после него. Я сижу как на иголках, поминутно вскакивая от каждого шороха, и караулю возле окна. В крепости что-то происходит, только я не пойму, что именно.

Началось с того, что с крыш поднялись сторожевые анкры. Обычно над Дардаасом всегда кружит парочка разведчиков, но еще до заката я насчитала больше десятка драконов в темнеющем небе.

Потом из ворот крепости в сторону Разлома двинулась живая змея, состоящая из нескольких сотен воинов-даргов, вооруженных до зубов. Часть из них передвигалась на своих двоих, пехотинцы, как я поняла. А часть – на чешуйчатых созданиях, подозрительно смахивающих на хищных ящеров Юрского периода. Это были инкарды, те самые бескрылые анкры, о которых я читала в истории Драконьей империи. Они передвигались на мощных задних ногах, как аллозавры, поджав маленькие передние лапки к груди. Хотя не такие уж и маленькие – размером с мужскую ногу.

Я еще смотрела, как стройные ряды всадников, замыкающих шествие, исчезают в вечернем тумане, когда постучал Моран и сообщил, что возле Разлома замечена опасная активность, а потому его светлость останется там до утра.

Так вот куда направился гарнизон…

Даже не знаю, радоваться или нет. В какой-то мере отсутствие Дара мне на руку, я ведь уже решила, что хочу встретиться с детенышем мантикоры. А с другой стороны – мое сердце сжимается от беспокойства за этого невозможного дарга.

– Подожди, – останавливаю парня, готового снова спрятаться за дверями. – Помоги мне открыть окно.

Поймав недоуменный взгляд, поясняю:

– Голова разболелась. Хочу глотнуть свежего воздуха.

Сегодня я уже пыталась открыть окно, но у меня не хватило сил справиться с запирающим механизмом. Видимо, им не пользовались много лет.