– Иди, ведьма, – говорит наш мучитель с внезапной усталостью, – и скажи своему дракону, чтобы не нервничал так.

Своему дракону?

Вскидываю голову. Так и есть! В потемневшем небе кружат крылатые тени. Я безошибочно узнаю среди них Дариона. Мой дарг все это время был здесь, совсем рядом, а я не заметила!

– Купол, – поясняет намиб, ловя мой взгляд. – Как видишь, ни мы, ни драконы не можем проникнуть сквозь него, а ты легко это сделала. Так что иди к своему дракону. Мы не станем тебя держать. Но помни: ты дала слово. Однажды его придется сдержать.

***

Обратно мы с Широм бредем пешком, поднимая на каждом шагу тучи пепла. Мне нужно время, чтобы подумать. Я не знаю, что скажу Дару, как буду смотреть ему в глаза. Он же измучился, наблюдая сверху за тем, что происходит, но не имея возможности вмешаться и помочь мне!

И я хороша. Пообещала, сама не знаю что. Поклялась силой, которой даже управлять не умею! Вот так познакомилась с таинственной подземной расой. Как бы это знакомство нам всем боком не вылезло.

В голове рефреном звучат слова намиба: «Нам тоже больно, но иногда только боль напоминает, что ты все еще жив». Что он имел в виду?

– Шир, может ты знаешь?

В ответ приходит набор размытых картин.

Замираю на месте, охваченная запоздалым пониманием. Оглядываюсь, но позади уже нет никого: крылатые демоны исчезли, а вместе с ними исчез и туман, и другие создания, только над Разломом продолжает светиться узкая зеленоватая полоска.

Мы с Широм совершенно одни посреди безжизненной пустоши. Намиб Расхар выполнил обещание: они все ушли. Надолго ли?

Возможно, только пока я жива…

Купол пропускает нас с Широм, и я падаю в объятия Дара. Мой дарг подхватывает меня на руки, прижимает к себе, целует в глаза, нос, щеки, макушку – куда попадет.

– Ты представить не можешь, что я пережил за этот час! Я едва не сошел с ума!

– Всего час? – удивляюсь. – Мы вернулись так быстро?

– Больше никуда тебя одну не пущу! Даже не думай!

Облегчение накатывает теплой волной. Я прижимаюсь к Дариону, обнимаю его руками за шею и говорю:

– Никуда не пускай, я согласна!

И мне уже все равно, куда он меня несет. Потому что в его руках я чувствую себя в безопасности.

Позже, лежа рядом с ним в палатке на походной койке, я все-таки решаюсь сказать:

– Дар, у каждого из тех существ есть хозяин.

– О чем ты? – он приподнимается на локте. – Они тебе сделали что-то?

– Нет, ты же видел, даже пальцем не тронули. Тут дело в другом. Мне Шир показал: у каждого из его собратьев есть хозяин. Как вы со своими анкрами связаны на ментальном уровне, так и эти дэймары, или кто там они, связаны со своими животными. Что происходит, когда погибает анкр? Его хозяин-дарг это чувствует?

– Да, – произносит Дар после паузы, – ощущение, что тебя разрубили напополам, и у тебя осталась одна рука и одна нога.

– Кажется, у них то же самое.

– Почему же они столько времени позволяли им гибнуть?

– Не знаю… думаю, их что-то держало здесь. Тот намиб сказал, что на моем месте уже стояли две ранерии и обе отказались принять его предложение, поэтому их убили.

– А ты приняла?

– Конечно. Иначе бы не лежала сейчас рядом с тобой.

Он судорожно выдыхает и прижимает меня к себе. А я только теперь понимаю, как он был напряжен все это время.

– Что они хотели, Анья?

– Странное что-то. «Отдай нам то, что имеешь, но о чем не догадываешься». Не знаешь, что это может быть?

Дар хмурится, пытливо заглядывая мне в лицо. Наконец, произносит:

– Не знаю, но мы можем отправиться в пещеры Лохана и заглянуть в Священный огонь.

– Не надо, – касаюсь его плеча, – помнишь, что сказал Лохан: пока не знаешь будущего, все еще можно изменить.

Он кивает:

– Может быть ты и права. Если бы я не заглянул в Священный огонь, то не увидел бы свою суженую, не начал бы ее искать и не женился…

Не хочу, чтобы он продолжал. А потому обхватываю его руками за шею, притягиваю к себе и закрываю рот поцелуем.

Пусть все идет своим чередом.

Я дала слово. Однажды его придется сдержать…

На следующее утро мы возвращаемся в Лемминкейр. И наша жизнь начинает понемногу входить в привычное русло, если так можно сказать. Спустя неделю из Дардааса приходят вести: Разлом по ночам больше не светится. Нет ни тумана, ни чудовищ, ни их хозяев – краснокожие дэймары ушли, как и обещали. Но купол остался – невидимая преграда, которая не дает даргам подобраться к Разлому.

Я до сих пор в тихом шоке от того, что это моих рук дело.

– Энейре, вы верите в это? – интересуюсь у Лохана.

Старый маг решил задержаться у нас. Эрден привез ему какие-то древние свитки, написанные на языке Изначальных – первых даргов, пришедших в этот мир. Оказывается, что из ныне живущих этот язык знают только два человека, точнее дракона: сам Лохан и наш дух-архивариус Ниффелиус. Правда, «ныне живущим» его сложно назвать.

Целый день маг пропадает в библиотеке, разбирая эти рукописи. Приходится напоминать ему, чтобы поел. Ну прямо ребенок! Вот и сейчас я пришла с Артемкой, чтобы позвать его на обед.

– Все может быть, – кивает Лохан, – ты была в смертельной опасности и не контролировала свою силу.

– Помните, вы обещали меня обучить? Это предложение еще в силе?

– Конечно. Но до родов тебе лучше остановиться на теории. Не будем рисковать.

– Вы правы, энейре. Практика подождет.

Он улыбается, глядя на моего сына. Тот отпускает мою руку и с деловым сопением ковыляет к Ниффелиусу. Дух, похоже, не замечает его, продолжая ковыряться в бумажках. Бормочет что-то себе под нос, пока, наконец, малыш не хватает его за край савана.

Разумеется, ладошка Артемки сжимает воздух. Но архивариус подпрыгивает с неприличной для такого древнего духа прытью.

Мы с Лоханом давимся смехом.

– Юный господин! – возмущенно заявляет Ниффелиус. – Я очень рад, что вы проявляете такое рвение к наукам, но позвольте дать вам совет!..

– Дай! – перебивает малыш, не дослушав тираду. И снова тянется к призраку: – Дай! Хочу! Ня-я-я-я!

– Гм… – на лице архивариуса возникает глубокая задумчивость, свидетельствующая о работе мысли. – И чего же вы так рьяно желаете от меня, юный господин?

– Ы! – мой сын с королевским видом тычет пальцем сквозь саван.

– Артемка! – шепчу, корчась от смеха. – Иди сюда, маленький хулиган! Оставь бедного духа в покое.

Тяну ребенка к себе, но тот упирается.

– Ничего, ваша светлость, он мне не мешает, – останавливает Ниффелиус. – Я давно не видел маленьких детей. Последний раз это было, когда бабушка нашего лаэрда приходила сюда вместе с ним.

– Вы про Дариона? – уточняю.

– Конечно. Он был таким же требовательным и любознательным. А ну, иди-ка сюда, малыш!

Не успеваю и глазом моргнуть, как Артемка взвивается в воздух. Он заливисто смеется, ничуть не боясь, а дух подтягивает его к себе ближе:

– Дайте-ка я вас разгляжу. Какие умные глазки! Знаете, в вашем возрасте детям уже пора изучать языки…

Кажется, эти двое нашли друг друга. Вон, у духа даже складки на лбу расправились и вообще лицо посветлело.

– Из Ниффелиуса выйдет отличная нянька, – подмигивает мне Лохан. – Пусть тренируется.

***

С того дня каждое утро мы с Артемкой приходим в библиотеку. Ниффелиус рассказывает ему сказки о благородных драконах и читает книжки с картинками, а я занимаюсь с Лоханом. Он мало знает о человеческой магии, но может дать мне азы.

В нашем маленьком мире все идет своим чередом. Дарион возвращается к обязанностям лаэрда, но по-прежнему уделяет мне каждую свободную минуту. Наши малыши растут, и мне уже кажется, что я начинаю чувствовать их движения внутри меня, хотя по времени еще рано. Рилия, которая так и осталась моей горничной, предлагает позвать повитуху и точно узнать, кто должен родиться. Но мы с Дарионом решаем, что пусть это будет сюрприз.